- Твое оружие тебя не слушается, сын Одина? Кто ты без него? Едва ли сильнее своего ничтожного брата. Я бы оставил в живых вас обоих, чтобы вы, трус и герой, увидели, как я порабощу Асгард.
- Лафей, этого никогда не произойдет, - Тор и отражал удары, и наносил сам, однако ни разу с момента своего появления посреди битвы, не ощутил той силы, что способна была прикончить половину находящихся поблизости йотунов одним ударом. – Ты не сможешь заполучить Ларец. Отступись, и перемирие между нашими мирами останется в силе.
- Это перемирие унизительно для Йотунхейма. Я слишком долго ждал возможности уничтожить Асгард, заставить всех признать величие моего народа. И не собираюсь ее упускать из-за того, что мальчишка смеет предлагать мне отступиться.
И Тор понял, что от Лафея придется избавиться. Повелитель Йотунхейма не отступит, слишком близок был он к тому, чтобы вернуть артефакт. Он обязательно попытается напасть, что приведет к жертвам и вызовет в Асгарде ответные действия. К тому же, йотун мог указать на того, кто на самом деле показал ему тайный путь во дворец Асгарда. В этом случае Локи придется отвечать за содеянное, а Громовержец слабо верил, что Один будет разбираться в причинах такого поведения приемного сына. Гибель Лафея унесет тайну Локи с собой, в небытие. Вот только у Тора в этом случае будут серьезные проблемы. Один, без сомнения, рассвирепеет, узнав, что Тор без дозволения отправился в Йотунхейм, устроил бойню и убил Лафея. Скорее всего, за этим последуют лишение божественных сил, ссылка в Мидгард. Но, возможно, а Громовержцу очень хотелось в это верить, Локи, поймет, что Тор спас его, жертвуя своим положением, не захочет натравить на него Разрушителя, и все закончится благополучно. Ценой этого благополучия станет жизнь одного ледяного великана.
Земля под ногами дрогнула, однако это никак не изменило положение вещей. Йотуны наседали на асгардцев, принявший решение Тор, искал возможность нанести Лафею смертельный удар. Он обратил внимание на внезапное землетрясение, когда уже не было сомнений – ледяной зверь все-таки не умер. Видимо, Тору удалось лишь оглушить тварь Мьельниром, теперь она очнулась и мчалась туда, где можно поживиться свежей плотью, прямо на них с Лафем. Умел ли повелитель йотунов управлять этим существом, Тор не знал, а строить предположения времени не было. Следовало устранить тварь, пока она не настигла их, не затоптала или не утащила в обрыв. Одинсон прикинул расстояние, на которое может позволить приблизиться зверю, прежде чем швырнуть в него молот, когда взгляд его сам собой скользнул по сражающимся. Используя небольшую скалу как прикрытие с тыла, тройка воинов, Сиф и Локи сбившись в кучку, из последних сил отражали атаку наседающих на них великанов. Все они были измотаны, покрыты ранами разной степени тяжести. Каждый, за исключением, разве что, почти теряющего сознание Франдала, в поединке один на один мог бы легко справиться с йотуном даже будучи в подобном, не самом лучшем состоянии. Однако, ледяных великанов было слишком много. Тор отбил удар Лафея, прикончил попавшегося под руку йотуна, бросил взгляд на приближающегося зверя. А затем, вновь на своих друзей. По рукам пробежали сполохи молний, Мьельнир отозвался приятной вибрацией, давая понять, что готов нанести смертельный удар, кому бы он ни предназначался. Бог Грома выждал, когда сотрясая землю и расшвыривая в стороны куски льда, ледяной зверь окажется на необходимом расстоянии, размахнулся и с силой швырнул Мьельнир в толпу йотунов. Оружие само нашло цели, несколько десятков ледяных великанов свалились замертво, а молот, вонзившись в лед, взрывной волной расшвырял оставшихся. На глазах обессиленных асгардских героев старший царевич Асгарда Тор Одинсон перехватил занесенную для удара руку Лафея, и силой потянул йотуна на себя. В следующий миг, их настиг ледяной зверь. Чудовище слишком поздно заметило, что перед ним обрыв. Издав жуткий вой, тварь сорвалась вниз, увлекая за собой повелителя Йотунхейма и царевича Асгарда.
Когда асгардские воины, кроме все-таки отключившегося Франдала, бросились к краю обрыва, Локи остался на месте. Трикстер был растерян, опустошен, у него в голове не укладывалось, что то, что он только что увидел – произошло на самом деле. Что Тор вот так…погиб? Этого просто не могло быть, и Локи поймал себя на том, что неосознанно ощупывает голову, в тщетной попытке найти то самое повреждение, которое заставило бы его видеть галлюцинации. Да, он не сумел выйти из боя невредимым, несколько ран, преимущественно на руках, причиняли существенное неудобство. Однако, ни одна из них не вызывала такой боли, что способна помутить рассудок. Где-то в стороне кричали Вольштагг и Огун, призывая Тора. Локи бессильно привалился к скале. Ноги подкашивались, и трикстер позволил себе слабость опуститься на окровавленный снег рядом с хрипло дышащим Франдалом. Он понимал, что все закончилось, но не мог в это поверить. Отрицание правды ввергло его в состояние какого-то отупения. Бессмысленным взглядом Локи окинул недавнее поле битвы. Разбросанные силой Мьельнира, повсюду валялись тела йотунов. Впрочем, некоторые шевелились или же просто дышали. При помощи молота Тор не убил, а оглушил ледяных великанов, выиграв для друзей время, чтобы призвать Радужный Мост и убраться. Наверное, так и стоило бы поступить, ведь йотуны рано или поздно придут в себя. Однако, Локи не хотелось даже шевелиться. Хотелось просто закрыть глаза, и чтобы события последних суток исчезли из его памяти, как исчезает свет, под закрытыми веками. Кажется, неподалеку заплакала Сиф. Уникальное зрелище, при других обстоятельствах Локи с удовольствием бы им полюбовался. Сейчас же сдавленные всхлипы вызвали желание зажать уши. А лучше, наброситься на друзей, накричать, потребовать, чтобы они заткнулись. Вот только шевелиться не хотелось совершенно. Блуждающий взгляд трикстера остановился на торчащей изо льда рукояти молота. Грозное несокрушимое оружие, способное концентрировать в себе силу того, кто владеет им. Бессмысленное оружие, ведь достойный только что упокоился на дне пропасти…
Локи дернулся, словно его кто-то окликнул, впился взглядом в злосчастный молот. Концентрирует силу того, кто владеет им. Силу… Больше трикстер не рассуждал. Быстро подобрался к Мьельниру, не давая себе времени засомневаться, ухватился за рукоять, потянул. У него не было ни сил, ни желания удивляться, когда молот легко подчинился, оставив на замерзшей земле глубокую вмятину. От руки по телу прошла приятная, отгоняющая усталость и боль в ранах вибрация. Не позволив себе насладиться моментом, Локи подбежал к краю пропасти. На удивленные возгласы воинов-асгардцев он также не обратил никакого внимания. Раскрутив молот, как это всегда делал Тор, Локи бросился вниз, впервые в жизни ощущая ту мощь, которой владел Громовержец и которой Бог Обмана так завидовал.
На дне ущелья Локи сразу увидел гигантскую тушу ледяного зверя – существо погибло, не выдержав столь мощного удара о землю. Затем взгляду трикстера предстал Лафей - великан был нанизан на острую ледяную пику. Размазанные по льду внутренности йотуна медленно покрывались белой коркой. Повелитель Йотунхейма был мертв. Локи уделил погибшему йотуну не более секунды своего внимания. Замахнувшись Мьельниром, он с легкостью отшвырнул гигантскую тушу подальше. И увидел неподвижного израненного Тора, впечатанного в камень и лед.
- Тор? – Локи рухнул перед телом старшего царевича на колени, положил руку на шею, силясь почувствовать биение жизни. – Тор! Очнись! – тряхнул Громовержца за плечо. – Тор, я принес твой идиотский молот! Ведь в нем твоя сила, он должен помочь… Смотри же, вот он… - трикстер сам не понимая зачем, повертел Мьельниром у застывшего лица Бога Грома, а после вложил рукоять в холодную ладонь. – Я принес его тебе, понимаешь?! Потому, что поверил! Ты обещал, что у нас будет другое будущее, бездарь! Не смей мне лгать, дубина! Вставай, ну же…- Локи сам не осознавал, что кричит, стискивая руками леденеющие пальцы брата на холодной рукояти Мьельнира.
