Когда Анна вслед за Колей взлетела на заросшую густым лесом гриву, внизу завывало и рычало сразу в несколько голосов. Их перекрывало рокотание вепря.

Ноги заплетались. Не хватало воздуха. Анна прислонилась к дереву и в свете восходящей луны увидела, как на гриву забежал ее спаситель. Ирокез на спине улегся, края распоротого брюха болтались, цепляя траву. Коля подошел к Борьке, присел на корточки, погладил по голове.

— Я вас заждалась, — прошелестело где-то рядом.

Луны стало так много, что Анна рассмотрела фигуру беременной женщины под деревом. Коля поднялся, приобнял мавку, поцеловал в висок.

— Мы пойдем и вам поспешать надо, — обернулась женщина.

Коля позвал Борьку. Они двинулись в сторону малого озера.

— Подождите!

Вроде и не далеко ушли, а догонять пришлось бегом.

— Вот возьмите. Это для Борьки.

Она кинула сложенный фартук. Мавка на лету поймала, развернула.

— Благодарствуйте. Коленька смотри.

Мужчина тут же стал наряжать поросенка, завязывая на спине веселые бантики.

— Ой, как хорошо получилось. Когда у нас ребеночек родится, мы его в ваш подарок заворачивать будем.

— Я вам еще принесу… — кое-как выговорила Анна и заревела в голос.

Перед ней была любовь. Не которая неумолимая страсть, а просто любовь без мелких суетных претензий, без необходимости соответствовать посторонним взглядам, моде, требованиям времени. Любовь без границ, которая, как оказалась, оставила смерть в дураках.

Вой прилетел издалека. Где-то в дебрях пробовал голос матерый волк. Низкие волны звука накатывали, смолкали на мгновение, и опять нарастали. Семья утопленников исчезла. Анна вдруг сообразила, что не знает, куда идти. Где-то внизу между деревьями вспыхивали и пропадали блестки воды.

Если встать к малому озеру спиной, примерно в том направлении должна находиться база. Анна пошла. Под ноги все время подворачивались коряги и толстые корневища. Деревья загораживали свет луны. Под кронами мрак становился вовсе непроглядным. Зато начал приближаться вой.

Она побежала, но тут же споткнулась и упала. Волнами накатывало отчаяние. Не разорвали те, сожрет самый обыкновенный хищник. Его колом не отпугнешь, только разозлишь еще больше.

Она пошла медленнее, стараясь выбирать лунные прогалы. Что будет, то и будет. Забиться под корни дерева и досидеть до естественной развязки она всегда успеет.

Поляна оказалась залита лунным светом, как ртутью. Траву ровно примяло ветром. Под ногами пружинило. Анна огляделась. На дальнем конце пространства стояло высокое дерево, раскинувшее ветви будто две мощные руки. Пока взбиралась, она сильно ободрала колени. На ветке можно было сидеть, даже не цепляясь, до того она оказалась толстой. Анна перекинула ногу и уселась верхом, привалившись спиной к стволу, свалишься только если заснешь. Но это вряд ли. Вояли совсем рядом.

Зверь выметнулся на серебряную поляну, сделал круг и остановился в центре. Он походил на сгусток мрака, только отдельные шерстинки поблескивали под луной. Волк сел, вскинул голову и выдал низкий стон. Анне показалось, что ее сейчас стащит этой волной. Она судорожно вцепилась в ветку. Зверь заметил шевеление и медленно пошел в ее сторону.

Колобок, колобок, я тебя съем! Не ешь меня серый волк, я не хочу…

Лучше не смотреть, закрыть глаза и погрузиться во внутренний мрак. Но и внутри угнездился огромный черный волк с горящими желтым глазами.

— Что тебе, лесной зверь? — спросила Анна. — Видишь, я высоко, ты меня не достанешь. Иди по своим волчьим делам.

По стволу зескребли когти. Волк встал на задние лапы, пытаясь дотянуться до Анны. Она поджала ноги, понимая, что зверь ее не достанет, но не в силах справиться с паникой.

Второй волк выметнулся на поляну беззвучно, словно тень. Первый почуял соперника, оставил свои попытки и вздыбил холку.

Они не ходили кругами, не присматривались. На середине поляны, как будто встретились два старых давно знакомых врага. В полной тишине они спелись и пошли кубарем, только черные и белые всполохи метались, как клочья шерсти.

Анна еще успела увидеть, как белый волк встал над черным, придавив того к земле, когда от поверженного полетели клочья. Один достал до нее и коснулся лица. Ее накрыло мраком и через мгновение болью.

Следующим мгновением случилось видение белой волчьей морды, с которой в траву капал мрак. Зверь надвинулся, загородив лунный свет.

Все! Ужас наконец сделал свое дело. Анна потеряла сознание.

Было очень жестко и холодно. Сильно болел бок. Анна пошевелила рукой. Рядом что-то упало. Нормальные звуки немного успокоили, но вспомнилась тетя Саша, ее рваная кофта и то, что под ней. Вдруг Анна уже не человек? Клок мрака прилетевший в лицо она помнила отчетливо и дальше смутно: белого зверя и еще… ее кто-то нес на руках.

В непроглядном мраке появился узкий луч, который начал разрастаться, пока не приобрел вид распахнутой двери.

— Очухалась? — неласково спросил оттуда голос Елены.

Анна попыталась ответить и не смогла. Во рту пересохло, язык походил на деревянный брусок.

— Сука, — констатировала Елена. — Сейчас я тебя напою.

Анна лежала на ящиках с консервами в подсобке базы. Вывод сам по себе принес облегчение, сравнимое с первым глотком воздуха после утопления. Как тут оказалась, она не помнила, да оно и было не важно, важно, что в безопасности. За что Елена обозвала ее сукой? Тоже не важно! Пусть только принесет попить. Но почему ее положили в кладовой, а не в спальне? Или спальню успела занять злобная помощница, думая, что Анна уже никогда не вернется? Да и черт с ней. Воды! Елена все не шла, а когда появилась, в руках у нее дымился ковшик.

— Воды, — кое как выговорила Анна.

— Ага, вот. Попей ка…

Женщину оттеснила от двери огромная фигура. В подсобку шагнул Виктор, неловко зацепил ковшик, содержимое которого выплеснулось на пол.

— Дубина! — обругала его Елена, развернулась и кинулась вон.

— Живая, — констатировал Дуб.

— Пить…

— Сейчас, подожди маленько. Я принесу. Только ничего не бери у этой.

Он быстро вернулся со стаканом воды, приподнял твердой рукой голову Анны и напоил.

— Почему я здесь, а не у себя в комнате?

— Нужна ключ-карта. Я не нашел.

— Я ее положила в рюкзачек. Потеряла, наверное, в лесу. Это ты меня нес?

— Я. Я все видел. Только ничем не мог помочь до рассвета.

— Кто они?

— Не знаю.

— Мне страшно.

— Мне тоже.

— А будет еще страшнее! — прошипела за его спиной Елена. — Уж будь спокоен, я все доложу и про нее, и про тебя. Если хотите, чтобы я молчала, пусть она отдаст свое кольцо.

— Что тут происходит?

Силуэт мужчины загородил свет под самую притолоку.

— Юрий Борисович, как вы тут оказались? — опомнилась первой Елена.

— Прибежал какой-то мужчина постучал в окно и крикнул, что на базе плохо. Вы на работу не явились. Вот пришел посмотреть, не нужна ли помощь.

— У нас Анна Сергеевна где-то гуляла до рассвета. Ее охранник принес в совершенно непотребном виде, — сладким голосом сообщила Елена. — Ключ-карту она потеряла, а больше положить нашу гулену некуда. Но уже, кажется, все в порядке. Не стоит беспокоиться. Пойдемте, я вас чаем напою. Нам же на работу. Там, наверное, люди ждут.

— Может быть, я все-таки осмотрю женщину? А Вы, Елена, в сама деле идите в амбулаторию. Посторонись-ка, любезный.

Врач вошел, стало больше света. На мгновение две тени слились, Елена выскользнула из кладовой. Виктор попятился, освобождая место, но не ушел, остался на страже. Аня попыталась сесть и охнула. В боку зашевелилась острая иголка.

— Что с вами случилось?

Врач присел на ящик рядом с Анной. Высокий подтянутый, среднего возраста. Его профиль напоминал древнюю монету: высокий лоб, тонкий крючковатый нос, узкий крутой подбородок. Волосы рассыпались надо лбом на две стороны и поблескивали в полумраке сединой.

— Я заблудилась в лесу. Залезла на дерево и кажется упала с него. Больше ничего не помню.