— Извини меня, Соня. Я не знаю, что на меня тогда нашло. Не знаю, просто увидел тебя такую… готовую и податливую.

— Замолчи.

Мне с трудом удается держать равновесие. Я с силой сжимаю букет. Готовлюсь к нападению, представляя, как кроваво-красные розы врезаются в его наглую самодовольную рожу.

— Ты учти, что если… если будут последствия… я всегда буду рядом. Признаю отцовство.

Ноги будто перестают меня держать. Я пошатываюсь, упираясь спиной в свой автомобиль. Он помогает мне устоять и не свалиться. Закрыть бы уши, чтобы не слушать его больше, но я этого не делаю. Держу букет, как единственный барьер между нами.

— Я забылся с тобой. О предохранении как-то тоже, знаешь… невозможно было устоять.

Мне кажется, что он делает это специально. Пытается меня дезориентировать. Заставить чувствовать отвращение не только к нему, но и к себе. Жить в страхе, что я могу забеременеть и… родить. Родить от него. Еще раз. Против воли.

Я швыряю в него букетом так сильно, что он отшатывается, отходит на несколько шагов и ошарашенно на меня смотрит.

— Ты никогда не станешь отцом в третий раз. Не со мной точно, — уверенно произношу, кривясь в ухмылке.

Не знаю, как мне хватает сил обойти его и зайти в подъезд, подняться на свой этаж, с первого раза открыть дверь и поздороваться с Лилей, спросить у ребят как дела. Только потом я закрываюсь в ванной и под шум набирающейся воды зареветь от боли. Меня буквально трясет. Он все просчитал. Не сказал ничего сразу, чтобы я не могла применить экстренную контрацепцию. Просто смолчал, даже не убедил, что между нами что-то было. Его слов было недостаточно. Тогда их не хватило, а теперь меня просто захлестывает болью, потому что я была с ним честной. Если будет хотя бы один намек на то, что я могу забеременеть от него — избавлюсь от ребенка.

Мы отдаляемся друг от друга. Не сильно, но ощутимо. Рома, думая, что все из-за него, уделяет мне максимум внимания. Приезжает забирать после работы, увозит домой, кормит вкусным ужином. Ухаживает, в общем, сильнее чем когда-либо. Извиняется. Искупляет вину за то, что не сказал о своем браке сразу. Отчасти я его прекрасно понимаю — он не планировал ничего серьезного. Я — тоже.

Изменилось ли что-то скажи он мне в нашу первую ночь, что женат? Определенно да. Я бы ни за что не поехала к нему в квартиру. Не было бы сейчас никаких нас и, вполне возможно, заступиться перед Славой за меня тоже было бы некому. По правде, именно этого я и боюсь. Их встречи. Представляю, как однажды буду возвращаться домой, а там — они оба. Стоят и ждут меня, разговаривают. Я же тогда сквозь землю провалюсь, не представляя, что именно Слава сказал Роме. Неужели… рассказал?                                                           

Я почему-то думаю, что он и без случайной встречи запросто может всё рассказать. Найти Рому, договориться о встречи или… вдруг у него есть несколько фотографий, сделанных той ночью? Тогда и говорить не о чем — достаточно просто послать их. В такие минуты ненавижу себя за слабость. За то, что не могу сказать о случившемся. Это кажется просто — набраться смелости и всё сказать. Так, как было. О реакции непонятной, о том, что меня опоили. Поверит — отлично, я камень с души сброшу, не поверит — значит, не мой мужчина.

В теории всегда всё просто, а на практике смириться с тем, что ты разрушила всё своими же руками — сложнее. В наших отношениях, если не считать едва заметного холодка, все хорошо. Как это разрушить? Одним-единственным признанием. Как я потом переживу ту мысль, что молчи я и дальше, между нами все осталось по прежнему.

Это страшно — не знать, как поступить. Сомневаться, раскаиваться и изводить себя, давая партнеру думать, что у вас не все хорошо. Рома правда старается. Изменил свое отношение ко мне, подзабил на работу, чтобы больше времени проводить вместе. Он вообще сильно изменился после того, как мы поговорили. Не сразу, через несколько дней, но будто другой человек. И смотрит на меня иначе.

— Привет. Что за спешка? — Андрей материализуется возле столика, за которым я последние полчаса жду его прибытия.                                                           

Садится на стул. подзывает официантку и делает заказ. Кофе и панакотту… ничего не меняется.

— Я хочу отпуск, Андрей.                                                           

Я думала над этим довольно давно. Хочу отдохнуть, отвлечься, развеяться, уделить время Роме. Всё, которое у меня будет свободным. Мы должны попробовать создать что-то большее того, что у нас уже есть. Перейти на новый уровень. Он у меня занятой бизнесмен, работает, но даже он имеет отпуск и может отвлечься. У меня такой привилегии нет. Я все время в работе и часто мы не можем увидеться во время того же обеденного перерыва, потому что у меня его попросту нет.

— Отпуск?                                                           

Андрей произносит это слово так, будто не знает его значения. Словно оно чужеродное и совсем непривычное для него. Согласна, отпуск не только у моделей, но и у кастинг-директоров если и бывает, то короткий и неофициальный. Попросту нет такой жизненно важной каждому человеку функции, как отдых.                                                           

— Мне нужно, Андрей. Я не справляюсь. У меня проблемы в личной жизни, мне необходима смена обстановки, перезагрузка. Я не могу работать.

Андрей молчит. Видимо, пытается переварить услышанное. Я никогда не просила у него отгулы. Даже тогда, когда ребята заболели, я была на работе. Оставляла их на Лилю и приезжала, потому что мне нужны были деньги. А теперь не прошу, я буквально ставлю его перед фактом. Я все заранее решила, взвесила. Несколько недель отдыха не ударят по моим финансам, но это поможет мне здорово перезагрузить голову и отвлечься.

— Неожиданно, — произносит Андрей, прочистив горло.

Он оглядывается, видимо, в поиске воды, но не найдя ничего подходящего, кладет руки на стол и смотрит на меня.                                                           

— Ты же знаешь, что лучше отпуски не брать? Понимаешь риски?

Конечно, я осознаю ужас ситуации. Понимаю, как сильно это ударит по моему бюджету и как расстроятся заказчики, которым придется или ждать меня или нанимать новых девушек. Я также знаю, что это ударит по репутации. Никому не нужна модель, которая на середине пути оставляет свой проект, потому что захотела отдохнуть. Я все это знаю, думала, но все равно решилась, раз уж начала этот разговор.                                                           

Ответить я не успеваю: к нашему столику подходит официантка, оставляет заказ Андрея. Он пьет свой кофе, я жду его ответа. Впрочем, он не так уж мне и важен, я все равно не выйду на съемки в ближайшие две недели.                                                           

Следующие полчаса Андрей пытается убедить меня в том, что я не должна уходить в полный отпуск. Пытается уговорить меня дать мне пару дней, чтобы отдышаться, уменьшить количество съемок. Оставить самые крупные и важные заказы. В один из моментов я даже почти соглашаюсь, но потом вспоминаю Рому и его отчаянные старания. Я просто не имею права поступить иначе, я должна что-то сделать, чтобы быть с ним рядом чаще. Не несколько часов в день, не одни сутки в неделю. Больше, чаще, я хочу показать ему свою любовь и признаться во всем.

Когда понимаю, что у Андрея закончились аргументы, виновато улыбаюсь и прошу его меня понять. Сообщаю, что с завтрашнего дня две недели меня не будет, а там… кто знает, может и месяц.

— Соня, пожалуйста, — просит Андрей. — Не больше двух недель.

Я обещаю ему вернуться, но всю дорогу меня не покидает стойкое ощущение, что я чего-то не знаю. Час назад Андрей говорил, что у меня рухнут доходы, и что я никому не буду нужна, а когда я твердо решила отдохнуть попросил быстрее вернуться. Какая к черту разница, если многие итак уйдут?