Теперь я двигался очень осторожно, стараясь не производить шума, избегая разбитого стекла, все еще скрывающегося среди листвы. У крутого склона разворачивалась сцена, позаимствованная прямо из доисторической эпохи: семь или восемь человек вокруг костра, бесформенные за завесой дыма.

Я с трудом мог в это поверить, но они готовили еду!

Готовили.

На настоящем огне.

Словно нас глючило и мы попали в прошлое.

Я услышал позади себя шаги и решил, что Рамми последовала за мной.

– Смотри, – прошептал я. – Похоже, они используют огонь, чтобы…

Прежде чем я успел закончить, кто-то схватил меня сзади. И я почувствовал, как холодное стальное острие ножа коснулось моего горла, а горячее дыхание обдало щеку.

– Не двигайся, Салли, – от мужчины, что сжимал меня, несло огненным виски и залежалым свежаком, – или я проткну тебя, как воздушный шарик.

Помню, когда я был ребенком, благодаря беженцам с границы Синопек-ТеМаРекс аффилиэйтед вирус С-1 пробрался на Пригорок; в течение нескольких недель мы дышали воздухом через антигазы или задерживали дыхание, когда проезжали мимо здания, отмеченного большим черным знаком «X». Я помню, как приезжали переписчики, корпоративные типы в черных костюмах и в длинных катафалках, как они загружали тела квартал за кварталом и отвозили их к мусоросжигательной установке.

И я помню, как мне было страшно, когда завывание на лестнице дало понять, что грипп добрался и до нашей маленькой многоэтажки. Утром мы с мамой стояли у окна и смотрели, как старую миссис Донахью загружают в кузов машины внизу. Кто-то упаковал ее в пластик, но тощие лодыжки все еще торчали, как и грязные тапочки, в которых она повсюду ходила. Один из них упал, когда переписчики пытались втиснуть ее рядом со «стопкой» трупов.

Мама заметила, что я чуть не разревелся, и обняла меня за плечи: «Мы все умрем, Траки, – сказала она. – И дело не в том, что мы умираем. А в том, сколько еще мы сможем прожить».

Должен признать, поскольку мой пульс бился в полусантиметре от кончика не слишком чистого ножа, я не был уверен, что смогу объяснить разницу.

– Бримстоун, адлилуйя, вечеринка только начинается. – Женщина, очень похожая на огромную линяющую гусеницу, выскочила из темноты, крепко держа Рамми. – У нас тут железный дровосек. Или это железная женщина?

– Самая стремная секс-кукла, которую я видел в своей жизни, если, конечно, это кукла. Я бы не стал ее трахать, даже будь у меня член Трэшера.

– Проверьте ее. Узнайте, как быстро она умеет опускаться на колени. Тогда и выясним, прошла ли она обучение. – Человек, который меня схватил, столкнул меня вниз с холма. – Ладно, начинай топать ногами, Салли.

Мы вышли из-за деревьев и наполовину спустились по крутой насыпи. Подле костра расположилась одна из самых уродливых дорожных банд, что я видел. Без сомнения, они были демонами Армии Дьявола: двое мужчин имели клеймо дьявола, 6-6-6 значилось прямо на их рожах.

Я молился, чтобы Барнаби убежал в безопасное место. Может быть, он даже побежит за помощью.

Но нет. Он был слишком труслив. Кроме того, просить помощи было не у кого.

Демоны Армии Дьявола заставили нас с Рамми опуститься в грязь рядом с другим пленником, большего человека я в жизни не видел. Его плечи были в два раза шире, чем у нормального мужчины, а бицепс – как оба моих бедра, вместе взятые. Он поднял на меня глаза, но лучше бы он этого не делал. Они были пусты, словно из них вырезали в фотошопе весь свет. Толстый уродливый шрам, розовый, как червь, протянулся между бровями до самой макушки.

Соломенный человек. Неудивительно, что он выглядел таким беспомощным. Из него буквально выбили желание сопротивляться.

– Вы только поглядите, от гостей сегодня прям отбоя нет, – негромко прозвучал голос, голос, что походил на первый тихий стук пыли, брошенной в окна ураганом в двадцати милях поодаль.

– Что мы говорим, когда Дьявол помогает нам?

– Отдай дьяволу то, что ему причитается. – Армия дьявола произнесла это хором, словно кучка татуированных, самоуверенных, мерзких школьников.

– Отдай Дьяволу то, что ему причитается, – озвучил он и шагнул в огонь.

Его лицо было покрыто шрамами и ожогами. На месте, где должен был находиться правый глаз, не было ничего, лишь пустая ямка, гладкая глазная впадина. Его левая щека, обожженная до омертвения, была грубо заделана жестью и листовым металлом.

На нем была замусоленная одежда из кожи и пояс, настолько увешанный оружием, что, по сравнению с этим, арсенал Биффа казался скудным. Я насчитал полдюжины ножей, по крайней мере, два пистолета, кастет и дубинку, томагавк, даже чертов шамшир. Я уже подумывал о том, чтобы попытаться сбежать, но знал, что едва успею подняться на ноги, как он повесит мою голову рядом с пряжкой своего ремня.

– Добро пожаловать в Ад, солдаты. – Он не сводил с меня глаз. – Меня зовут Зеб, и я возглавляю эту банду. – Улыбка подчеркивала шрамы на его лице. – Посмотрим, что тут у нас. Неплохой улов для жалкого клочка старого Оки посреди ночи. Это целых два новых тела на продажу плюс кодовая ошибка.

Моя душа ушла в пятки. Я не думал, что может быть что-то хуже, чем Армия Дьявола, а оказалось, они были еще и сборщиками тел. Чем больше гнилобрюхов они отправляли на кладбищенские заводы[58], тем больше зелени срубали. Не в первый раз я задавался вопросом, как люди на Острове Флорида[59] могут спокойно жить, зная, что все их освещение работает от постоянного потока мертвых тел.

– Тот, что крупный, сойдет и за двух, – сказал другой демон. Он был наполовину биоником из северных армий Федеральной Корпорации – видимо, дезертиром.

– Держу пари, на пердеже из его ягодиц можно проехать на грузовике добрую четверть мили. Когда ему разрежут брюхо, то добудут из его вонищи топлива, как из троих обычных мертвяков. – И он швырнул комок старых жвачек прямо в лысую голову мужчины. Кулак ударился о его макушку и сполз к левому уху, прежде чем упасть. Тем не менее здоровяк не отреагировал.

– Что ж. Ну ладно. Пора поиграть в пинбол, да? – Зеб был похож на человека перед большой тарелкой Мясных отбивных Кранч™. Жаль, что мы и были этими отбивными. Он снял длинный узкий нож с пояса. – Кто хочет быть первым? Дикарь или ребенок?

– Подожди, – сказал я. У меня пересохло во рту. Заговорить было так же нелегко, как попробовать выплюнуть изо рта носок. – Подожди секунду. Убить меня было бы крайне плохой идеей.

– Я так не думаю, – ответил он.

– Я говорю правду, – сказал я. – Послушайте, я из Федеральной Корпорации. Мой отец – большая шишка там, у нас. Он отвалит кучу бабла, чтобы я вернулся целым и невредимым.

– Хорошая попытка, крошка, – сказал Зеб. – Ты думаешь, я не смогу распознать ничтожество, когда его встречу? – Когда он наклонился поближе, его ноздри раздувались, вздымаясь туда и обратно, размахивали густыми волосами. – У отчаяния есть запах, Сьюзи Q. Ты воняешь.

– А еще он пахнет как девственник, – сказала женщина, похожая на личинку-переростка, и все остальные засмеялись. Это тревожило меня даже больше, чем мысль о том, что метан из моего кишечника будет запитывать чей-то фен.

– Хорошо, ладно, – сказал я. – Ты прав. Я крошка. Я никто. Но я занимаюсь государственными делами президента Бернхема.