— Я мог бы попросить разрешения у бабушки на использование нашего родового поместья, если оно подойдет, — неожиданно предложил Невилл.

— Размещение пусть и немощного, но преступника в доме пожилой одинокой леди, — с задумчивой медлительностью ответил Снейп, — было бы крайней безответственностью и бестактностью с моей стороны, — на лице Невилла мелькнуло нечто похожее на скептическую усмешку, и ему, видимо, было что возразить, но перебивать профессора он не стал. — Однако, — продолжал тот, — если миссис Лонгботтом согласится предоставить нам помещения для практических занятий, то окажет этим неоценимую услугу.

— Полагаю, она будет только рада, — тряхнул головой Невилл, — бабушка в последнее время страдает от скуки, — естественно, он воздержался от посвящения всех в подробности о том, что невостребованность деятельной энергии Августы, утратившей возможность планировать и организовывать жизнь внука, выливается в навязчивое стремление «помогать» им с Луной в ведении хозяйства и воспитании Миллса. Со стабильно безнадежным состоянием сына и невестки железная леди Лонгботтом за столько лет смогла свыкнуться, и ежедневные посещения их в Мунго превратились в своеобразную рутину, уже почти не отнимающую ее неиссякаемой энергии.

Снейп кивнул Невиллу в знак одобрения и благодарности.

— Северус, мы могли бы переговорить с тобой в моем кабинете? — напряженно спросила Минерва, которая с первых же слов о планируемом вызволении из тюрьмы неизвестного узника постепенно мрачнела. — Когда позавтракаешь, конечно, — поспешила добавить она.

— Я уже поел и готов к разговору прямо сейчас, — незамедлительно ответил Снейп, сопроводив слова коротким движением раскрытых ладоней.

Не задержавшись более ни на минуту, они покинули разочарованных скудостью полученной информации собеседников и прошли в директорский кабинет.

— Извини, я без предисловий, — начала Макгонагалл, едва они оказались наедине. — Ты хорошо подумал о том, что собираешься сделать? Кто этот узник, которого ты планируешь освободить?

— Он не представился, — спокойно ответил Снейп. — Более того, если верить словам Кингсли, никто не знает кто он, — Северус усмехнулся. — Этот узник появился в Азкабане в то время, когда там властвовал Волдеморт, и никаких достоверных сведений о своей личности властям не предоставил.

Минерва почувствовала, как у нее зашевелились волосы, и, широко раскрыв светло-голубые глаза, потерла виски.

— Как-то это опрометчиво, — пробормотала она, но тут же вернула голосу твердость. — Если я тебя правильно поняла, то речь идет о преступнике, о котором ты практически ничего не знаешь, кроме того что он очень сильный ментальный маг… и появился из ниоткуда во времена Волдеморта, — она издала нервный смешок. — Где гарантии, что он не обманет? Что он в самом деле настолько слаб, как тебе показалось? Что он не человек Реддла? Что он не попытается подчинить твою волю, в конце концов?

На губах Снейпа показалась еле заметная снисходительная улыбка — ровно эти же вопросы задавал ему вчера Шеклболт.

— Гарантиями должны стать профилактические меры. Во-первых, я собираюсь взять с него непреложный обет. К слову, хотел просить тебя и Филиуса о содействии в составлении текста клятвы, чтоб не пропустить никакой лазейки… Одна голова хорошо, а три лучше… Во-вторых, мне посчастливилось изобрести прибор, блокирующий магические способности, и я планирую закрепить его на условно освобожденном узнике, чтобы использовать при возникновении непредвиденной опасности.

Изумленно оторопелый взгляд директрисы заставил его замолчать и послать ей немой вопрос: «Что?»

— Так просто? Взять непреложный обет? — растерянно произнесла она. — И можно не держать преступника в тюрьме? Почему это раньше никому не приходило в голову?

— Приходило, — лениво возразил Снейп. — Многие помилованные сторонники Темного лорда дали обет никогда не использовать магию для причинения физического или психического вреда кому-либо. Кингсли вчера поведал… уж не знаю — невзначай или с умыслом, когда я вот так же проинформировал его о предполагаемых профилактических мерах. Другое дело, что систему правосудия далеко не всегда интересует лишь вопрос обеспечения общественной безопасности. Часто целью является сведение счетов или показательное наказание. С другой стороны, иной преступник предпочтет надеяться на побег, чем связать себя магическим отказом от наиболее привычных средств борьбы и защиты.

Минерва досадливо поморщилась. Собственные вопросы теперь показались ей слишком наивными. «Старею. Теряю остроту ума, — с грустью подумала она. — Не то что Альбус». Директриса постаралась скрыть вздох и сказала:

— Что ж, давай приступим к составлению обета, — она подошла к камину, щелкнула пальцами, отправляя в трубу огонек. — Филиус, зайди ко мне. Кстати, Северус, почему бы нам не привлечь к этому делу Гермиону? По-моему, ее светлая молодая голова будет нам очень полезна.

Снейп пожал плечами.

— Считаете нужным — давайте привлечем.

— Это будет правильно! — обрадовалась Макгонагалл, отправляя через камин записку Гермионе. — Знаешь, меня всегда огорчало, что ты недооцениваешь эту девочку!..

— Минерва! — одновременно нахмурился и рассмеялся Северус. — Не включай, ради Мерлина, педсовет. Нормально я оценивал твою любимицу…

Директриса явно собралась спорить, но в этот момент в кабинет вошел Флитвик. Не успел Снейп сообщить, для чего тот вызван, как к ним присоединилась воодушевленная, зарумянившаяся Гермиона. Северус повторил для нее их общую цель и продолжил уже для всех:

— Если никто не возражает, я бы хотел обозначить задачи, которые необходимо решить посредством данного обета. Первое: человек, давший его, должен сохранить возможность использовать свои магические навыки, поскольку это важно для целей нашего обучения. Второе, он должен их использовать только с разрешения заранее определенных людей. Третье, разрешение должно действовать только в том случае, если оно дано осознанно, а не под влиянием ментальной магии или маггловских психотропных средств…

*

Холодные, сырые и полутемные коридоры Азкабана с каждым новым подземным уровнем становились все более зловещими и давящими. Странно, но Северусу казалось, что их угнетающее действие он чувствовал даже сильнее, чем когда шел по ним в качестве осужденного к пожизненному заключению. При побеге же адреналин и вовсе лишил его способности депрессировать. А тут вдруг из бездны бессознательного потянулись к солнечному сплетению холодные, колючие, пахнущие гнилью пальцы животного страха. С чего бы это?

— Кингсли, почему здесь воняет дементорами? — сипловатый голос Гарри чуть заметно дрогнул, но уже это вызвало недовольство национального героя собой: «Что ты опять трясешься как на третьем курсе? Не мальчик же!»

— Почуял… Счастливый, значит, — с непонятной интонацией заметил министр. Он переглянулся с начальником тюрьмы Маклаггеном. Немного поколебался, но решил открыть победителю Волдеморта правду. Ну, заодно и Снейпу… — Вы ведь понимаете, что убить их невозможно. Изгнать было некуда. И ненадежное это было бы решение. А здесь, под Азкабаном, есть подземное озеро. Его воды обладают магической силой. Дементоры в ней растворяются. Нам удалось согнать их к этому озеру и наколдовать вокруг купол из его вод. Любопытно, правда? Этот остров их породил, он же способен их поглотить. Они не могут вырваться и так сильно действовать на заключенных, как раньше, тоже. Люди со слабыми или средненькими положительными эмоциями их не чувствуют. Но от по-настоящему счастливых они, похоже, способны потягивать энергию. И чем ниже, тем сильнее это ощущается…

«И вне всякой связи с этой любопытной закономерностью наиболее злостных, на ваш взгляд, лиходеев вы размещаете как можно глубже, — усмехнулся Снейп. Но эту мысль тут же сменила другая: — В прошлый раз я их присутствия не заметил, а сейчас…» — он закрылся от воровского дыхания парящих где-то под ногами мертвецов такими мощными окклюментивными блоками, на которые только был способен.