Со счастливым выражением на лице Кира уснула.

*

Снейп тем временем поставил автомобиль в наименее приметном и редко посещаемом уголке хогвартского двора, наложил на него чары невидимости и прошел в замок. По темным пустым коридорам проследовал в свои апартаменты. Взглянул на часы. Была уже половина первого ночи. Сел в кресло за письменным столом и уставился в темноту перед собой.

Мысли больше не были упорядоченными и спокойными. Возникло тревожное понимание — необходим самоанализ. Он медленно, с беспокойным предчувствием убрал окклюментные барьеры. Подсознание с буйством вод, прорвавших плотину, атаковало разум.

Кира идет с ним рядом через свой лагерь. Сильная и одновременно трогательно беззащитная. «Обними меня». Через куртку чувствуется, как учащенно стучит ее сердце, а его чуть замедляет ход. Она удивляется, смеется, смущается. Глаза блестят, синие, глубокие, кристально чистые… Кира телепатически передает ему яркую солнечную картинку. Киру в ее волчьем обличье хватает акромантул, а грудь Северуса сжимают ледяные тиски. Кира в уютном лондонском кафе, и на душе у него тепло и спокойно. Кира склоняет голову ему на плечо. Кира податливо замирает, когда его губы касаются ее. Кира!..

Наклонился вперед, прижавшись лбом к сложенным козырьком ладоням. Сердце стучало так, что вздрагивали пальцы. «Это же невозможно. Как? Она любит… Я… люблю? Разве я еще способен?.. Или это наваждение? Или самообман?.. Может быть, только страсть? Что?»

В такой ментальной буре анализировать что-либо было невозможно. Он призвал всю свою волю и путем окклюменции начал отсекать неинформативные и потому непродуктивные в плане анализа эмоции: страх — быть отвергнутым, страх — навлечь беду, страх — разочаровать или разочароваться, слабая и робкая радость, сексуальное влечение… От напряжения на лбу выступили капельки пота. Дальше сомнения… Сомнения в собственной привлекательности и способности сделать женщину счастливой пока туда же — за окклюментный блок. Сомнения в истинности трактовок действий своих и Киры — с этим нужно работать.

Избавившись от эмоциональных помех, он тщательно в деталях вспомнил и обдумал жесты, слова, действия, взгляды, улыбки Киры и пришел к выводу, что, как минимум, он ей нравится. Пожалуй, даже очень… Проведя ревизию собственных поступков, мыслей и порывов, заключил: «Она мне тоже… Нет! Будь смелее — ты влюблен… Не увиливай. Это не влюбленность. Это любовь». Нервозность просочилась сквозь барьеры беззвучным смехом. Он решительно не понимал, радостный его смех или обреченный. Но то, что покою пришел конец — это однозначно. «И что дальше?» Кое-что ясно — для безопасности Киры он сделает все возможное. Уже делал, но сделает еще больше. С остальным сложнее. Сказать ли ей о своих чувствах? Попытаться ли пойти дальше? Хочется? — Да. Страшно? — Более чем. Риски есть? — Они всегда есть.

Взгляд отыскал на полке шкафа маленькую вещицу, которая тускло поблескивала в слабом свете Луны, серебристым туманом крадущемся через узкую щель между шторами. Флэшка. «Будут сомнения — послушайте».

Шевельнулись губы: «Акцио». Стены окутало звукоизолирующие заклинание. Засветился монитор ноутбука. Раздались звуки песни на русском языке. Музыка, стиль исполнения были не во вкусе Снейпа, но слова вызвали озадаченную улыбку: «Просто одинокая волчица ищет своего среди мужчин…» Песня ничего не обещала. Но Березка, вручая флэшку, говорила о близком счастье. Значило ли это, что его волчица своего мужчину нашла?..

Северус выключил ноутбук и прошел в спальню. Долго ворочался, то улыбаясь, то хмурясь своим мыслям, чувствуя то тепло нежности и надежды, то холод тревоги и неверия. В какой-то момент из темных глубин подсознания всплыло едкое, саморазрушительное: «А ты вообще достоин быть счастливым? Вспомни Лили. Ты погубил ее. Разлюбил. Уверен, что не разлюбишь и Киру? Что не погубиш-ш-шь и й-е-й-ё-о?..» — прошипела, заглянув в глаза, Нагайна. Вздрогнул. Понял, что начал засыпать и внутренний диалог перекочевал в сон.

Разум вознегодовал. Режим — дрессировщик. Щелкнул ментальный хлыст, усмиряя монстров подсознания: «Стоп. Расставим точки. Я признал за собой право на счастье, шагнув вспять на трансэкзистенциальном мосту — вопрос закрыт.

Я не губил Лили. Довольно самобичевания. Была ошибка, которая имела отношение к ее гибели. Но эта ошибка была исправлена. Исправлена так, что, если бы не глупость Джеймса, Лили была бы жива. За чужие ошибки я не в ответе. Хватит.

От любви она сама меня освободила, сделав свой выбор. А мне потребовалось тридцать лет, чтобы эту свободу принять. Но это все-таки свершилось, пора закрыть дверь.

Кира. Не разлюблю. Уверен. Почему? Не знаю. Не все доступно логике.

Худшее, что можно сделать, это сбежать от любимой женщины… Доверив ее безопасность другим. Такой ошибки я больше не совершу.

Завтра напряженный день. Спать».

Окклюментные щиты остановили поток мысли.

========== Загадочный знакомый ==========

За завтраком Северус поставил Макгонагалл в известность о припаркованном автомобиле. Директор, не поменявшая своего отношения к маггловским изобретениям, недоуменно передернула плечами, но возражать не стала. А у Снейпа были заботы поважнее, поэтому он сразу перешел к разговору с Поттером:

— Гарри, дом на Гриммо, двенадцать — твоя собственность, верно?

Зеленые глаза за стеклами очков слегка округлились. Поттер хотел было спросить, с какой стати профессора интересует родовое жилище Блэков, но в последний момент решил, что это прозвучало бы грубо, и из уважения ответил по существу:

— Ну-у… Сириус завещал его мне. Однако Малфои подали в суд иск об оспаривании прав крестного на распоряжение имуществом, аргументируя тем, что он отрекся от своего рода, а род — от него… Его имя выжжено с гобелена, в то время как имена Нарциссы и Драко на нем присутствуют. Мой адвокат делал ставку на личное родство с Блэками. Адвокат Малфоев настаивал на том, что с этой точки зрения очередь наследования ближе у его клиентов… — на этом месте Гарри подумал, что вдается в подробности, которые, вероятно, неуместны, и решил свернуть ответ: — В общем, дом опечатан… много лет… — под пристальным и задумчивым взглядом Снейпа решил добавить: — Я, честно говоря, не особо стремлюсь стать хозяином фамильного гнезда Вальбурги, но и отказаться не могу в память о крестном.

— Жаль, — коротко отреагировал Снейп.

— Почему? — не мог не спросить Гарри. Остальные также давно внимательно следили за их диалогом.

— Это связано с обстоятельствами, в некоторой степени уже известными тебе, Гарри, — вскинул брови Северус, имея ввиду их вчерашний разговор с министром, и продолжил для тех, кто еще не в курсе: — За несколько дней пребывания в таком замечательном месте, как Азкабан, я успел познакомиться с обитателем соседней камеры. Выдающимся легилиментом и вообще незаурядным в прошлом волшебником, судя по всему. Он обещал помочь в борьбе с Реддлом в обмен на свободу. И я думаю, что он действительно способен быть нам полезным. При этом он, скорее всего, очень стар и слаб, а потому вряд ли представляет серьезную опасность… К тому же я намерен предпринять дополнительные превентивные меры… В общем, я уверен — рискнуть стоит, и уже получил разрешение министра на то, чтобы забрать узника. Но не в Хогвартс же его везти. Я надеялся использовать для его содержания дом на Гриммо. Там же он мог бы передать нам свой опыт…

— А свой замок вы использовать не хотите? — с нескрываемой ехидцей поинтересовался Рон, который о загадочном азкабанском соседе Снейпа узнал от Поттера еще накануне.

— Замок? — изумилась Минерва.

— Просто большой дом, — скривился Снейп. — Это было бы не вполне удобно по той причине, что в нем размещены лаборатории с большим количеством электронной аппаратуры. Есть некоторые опасения за ее сохранность в случае, если там будут проходить массовые тренировки… — он подумал также о том, что превращение дома в магический стадион может стать помехой в работе Майкла и особенно Фарруха. — Хотя раз иного выхода нет…