— Движущиеся лестницы нашептали? — Северус изобразил наивное удивление.

— Нет, это я немного пообщалась с впечатленными твоим танцем… до лестниц… — в ее улыбку прокралась самая малость смущенного кокетства. — Говорят, он был просто невероятным.

— Произвел, значит, впечатление, — мысленно хмыкнул он, — на свою голову…

— Ты не планировал такого эффекта?

— Скорее намеревался, но не планировал, — с явным неудовольствием ответил Северус. — Планируют заранее, а я поддался минутной слабости…

— Слабости? — эхом переспросила Кира, чувствуя, как сердце падает в бездонную пропасть. — Не знала, что они у тебя есть, — она попыталась улыбнуться.

Но глаза выдали глубокую печаль, и Северус не смог ее не заметить. «О чем она сейчас думает?» вспыхнул вопрос за внутренним окклюментным барьером. Подсознание на автомате отсекло сопутствующие мысли: только не впустить, не осознать, не догадаться…

— Они есть у всех, — в мыслях Киры зазвучали его медленные задумчивые слова. — Не выношу, когда меня хотят взять под опеку. Даже если это всего лишь навязчивое желание обучить. Они решили, что раз я отказываюсь танцевать на балу, значит, не умею. Но это бы ничего. Однако, когда миссис Уизли вознамерилась взять меня в ученики… мне захотелось их удивить…

— То есть нетерпимость к излишней самоуверенности и покровительственным замашкам — твоя слабость? — радостный ментальный возглас Киры чуть не оглушил собеседника.

— Зачем же так орать? — сказал он вслух, потирая пальцами левый висок.

— Прости, — не сводя с него ласкового светящегося взгляда, выдохнула волчица.

— С телепатической коммуникацией явный прогресс. В следующий раз пригласим для эксперимента кого-нибудь, не владеющего такими навыками.

— Хорошо.

— А сейчас заставь грызуна встать на задние лапы, — Северус подбородком указал на клетку.

Кира глубоко вдохнула. Она постаралась успокоиться и сосредоточиться. Но сколько она ни старалась, крыса как прохаживалась по периметру клетки шевеля, подергивая длинными усами, так и продолжала заниматься тем же самым.

— Может быть, моя способность не распространяется на животных? — огорченно предположила она.

Снейп задумался. Попытки легилименции с животными считались опасными из-за серьезных различий в организации психики и мировосприятии. Проникший в ментальный мир не обладающего разумом существа легилимент рисковал навредить собственному интеллекту. Но он перечитал доступную литературу о врожденных суггестах. В ней указывалось на то, что они властны и над животными, причем ничем не рискуют, поскольку управляют извне, не проникая в чужую психику. Но рождаются крайне редко. Волдеморт мог управлять змеями, и только. Значит, дело было в парселтанге и, скорее всего, имела место телепатия. Получалось, что ни одного мага с врожденными суггестивными способностями Северус раньше не встречал. Он решил, что Кира — прирожденный суггест, раз так легко и спонтанно смогла воздействовать на него. Но вывод был сделан, судя по всему, преждевременно. Либо магическая литература сильно преувеличивает возможности суггестов.

Северус посмотрел на расстроенное лицо волчицы.

— Возможно, это так. Мы слишком мало знаем о врожденном даре внушения. Но любая тайна когда-нибудь будет разгадана, — он ободрительно улыбнулся. — Завтра я встречусь с очень сильным ментальным магом. Быть может, он прольет свет на твою загадку… — при этих словах Снейп на секунду задумался о том, что министр дал-таки разрешение на освобождение его соседа по азкабанским камерам. «Интересно, стоила ли игра затраченных мной и Поттером усилий?»

— Да, у меня для тебя есть еще одна новость, — добавил Северус, — с сегодняшнего дня рядом с автомойкой Баблфлопса дежурят сотрудники аврората. И наши, и швейцарские… — «Кингсли умеет, надо отдать должное, решать вопросы быстро». — Поэтому вашим людям больше не нужно караулить это место.

— Хорошо, — безэмоционально ответила Кира, от неожиданности еще не определившая свое отношение к полученной информации. «Но то, что бойцам не придется рисковать, следя за таким опасным объектом, однозначно хорошая новость». Она не стала спрашивать, смогут ли маги улавливать неуклонное усиление одного из запахов, которое отмечали волки. Поттеру Кира говорила об этом. Значит, это либо не так уж и важно, либо имеется заменяющее средство.

За дверью послышались торопливые шаги, и через мгновение на пороге возникла директор Макгонагалл.

— Северус, извини, что прерываю, — с изумлением в голосе проговорила она, — но… портрет Дамблдора… желает с тобой говорить, — Минерва застыла в выжидающей позе со степенно соединенными ладонями опущенных рук.

— Вот как? — без слов, одной лишь мимикой выразил удивление профессор Снейп.

Макгонагалл приподняла плечи, показывая, что сама в шоке.

— Хорошо. Буду через минуту.

— Хочет говорить портрет?! — воскликнула волчица, как только за директором закрылась дверь.

— Да, здесь они все разговаривают и двигаются, ты разве не заметила?

— Заметила. Но я думала, это как колдографии — просто движущиеся картинки без воли и разума…

— Ну, это не совсем так. На сегодня урок окончен. Если подождешь, я провожу тебя в лагерь.

— Я подожду, — улыбнулась Кира, прикидывая, что сказать охране, ожидавшей ее в домике Хагрида.

— Тогда встретимся у парадного входа. Не заблудишься? — ехидно поинтересовался Северус.

— Постараюсь.

*

Кабинет директора Хогвартса меняется под стать своему владельцу. При Дамблдоре он был полон мудрого и вместе с тем сказочного волшебства, таящегося в старинных книгах, серебряных тонких механизмах, вращающихся, тикающих, жужжащих; сувенирных вещицах-артефактах, беспорядочно расставленных повсюду; затейливых, подернутых патиной узорах на посуде, зеркальной раме, тяжелой низко свисающей люстре, в прыгающих конфетах и, конечно, в фениксе. В период директорства самого Снейпа в кабинете царила атмосфера готического аскетизма, минимума деталей и максимума черного цвета. В настоящее время это была территория Минервы Макгонагалл, чопорно женственная, аккуратная, выдержанная в едином средневеково-колдовском стиле.

— Здравствуй, Северус, — ласково приветствовал подошедшего к портрету Дамблдор.

— Здравствуйте, директор, — вежливо склонил голову Снейп.

— Что же ты, — с беззлобным укором Альбус пожурил бывшего соратника, — уже столько времени в Хогвартсе и даже поздороваться не зашел?

Северус не ожидал такого вопроса.

— Я не посчитал уместным вас беспокоить, — чуть нахмурившись, ответил он.

— Я сейчас в том состоянии, Северус, — хитро прищурился седовласый чародей, — что меня невозможно побеспокоить, если я не пожелаю быть побеспокоенным. Но оставим эту тему. Что ты теперь думаешь о жизни, Северус? Не жалеешь, что решил вернуться тогда?

— Теперь она мне нравится гораздо больше. Спасибо за своевременный добрый совет, профессор. Но вы ведь не для того, чтобы поговорить о жизни, позвали меня сейчас? — с полуулыбкой на губах и сосредоточенной серьезностью в глазах проговорил Снейп.

— Как ловко ты пресекаешь попытки любопытного старика ступить на твою личную территорию, — усмехнулся Дамблдор. — Но ты прав, я позвал тебя не за этим. Надвигается новая буря, Северус. Если ее не остановить, она будет страшнее прежних.

— Вы о Томе Реддле? О том, что он снова клонируется?

— Выслушай меня, не перебивая, Северус. И об этом тоже. Но на сей раз зло идет с двух сторон. И, если силы объединятся, тогда быть беде, и такой, какую еще не ведал этот мир. Запомни это.

— О чем вы говорите? С какой другой стороны? — поморщившись, спросил Снейп.

— Я знаю только то, что уже сказал. Просто будь начеку. В таком случае, когда будет нужно, ты все поймешь.

Снейп и изображение Дамблдора некоторое время молчали, выжидательно смотря друг на друга.

— Ты решил привлечь незнакомца к делу? — наконец снова заговорил портрет. Ты знаешь, кто это?

— Нет. А вы?