— Что ж, пока все очень хорошо, — заключила учительница. — Думаю, можно разучить поворот и попробовать танец под музыку.

Мастер зелий вначале немного напутал с ногами, но быстро понял свою ошибку, и этот элемент вальса был также освоен.

— Превосходно! — выставила оценку Гермиона и вновь пропустила мелькнувший в глубине темного взгляда кураж затаившегося хищника. — Давайте попробуем под музыку?

— Как скажете, миссис Уизли, — нарочито вежливо ответил профессор.

— Маэстро! — повернувшись, радостно крикнула девушка профессору Флитвику, стоящему не дирижерском месте перед оркестром. — Можно музыку?

— Конечно, Гермиона, — с готовностью отозвался крохотный чародей, — какой вальс вы хотите?

— Тот, что мы выбрали для совместного танца: Once upon a December.

С первыми звуками музыки они начали движение. Вначале выполнили квадрат, потом вышли в поворот. Запел хор. Сначала профессор следовал за партнершей. Но, когда был завершен полный вальсовый тур, он взял на себя роль ведущего, как и положено мужчине в вальсе. Зрители расступались все дальше, освобождая площадь танцующим. Гермиона удивлялась и наивно радовалась тому, каким успешным оказался процесс обучения. Вдруг на спокойном лице Снейпа появилось мимолетное выражение коварного веселья. Оно было настолько коротким, что Гермиона подумала, что померещилось. Однако в следующее мгновение он повел ее в дорожке шагов, которую они не разучивали, мягким движением руки направил во вращение. Гермионе стало ясно, что он умеет танцевать и никакие уроки ему не были нужны. Было самое время остановить танец, но в уверенных движениях Снейпа, в его технике ведения появилась притягательная властность, и партнерше непреодолимо хотелось продолжить вальсировать.

«Far away, long ago», — взвились звуки мелодии, и вместе с ними взлетела танцующая пара. Губы профессора чуть дрогнули в снисходительной улыбке и, каждым жестом демонстрируя уверенное пленяющее превосходство, он просто повел ее наверх. Потрясенная Гермиона почувствовала, что может идти по воздуху, незримо уплотняющемуся под ногами. По залу прокатился восхищенный вздох. Танцоры стремительно описали круг под потолком. А когда эмоции музыки пошли на убыль, переместились чуть вниз и в центр — под массивную хрустальную люстру. По воле Северуса его партнерша, продолжая выполнять вальсовый шаг, отошла сначала влево, изящно отведя в сторону руку и ногу, потом также перепорхнула направо, вновь оказалась к нему лицом. С последними тактами вальса они по спирали, подобно падающей в безветренную погоду снежинке, спустились на пол. Совершив здесь еще несколько шагов в пол поворота, профессор отшагнул назад и галантно поклонился.

— Благодарю за танец, миссис Уизли, — бархатным обволакивающим голосом, в котором даже не улавливалась, а лишь угадывалась насмешка, произнес он. — Я — способный ученик?

— Профессор, вы!.. — выдохнула Гермиона. — Вы восхитительно… невероятно танцуете! Почему вы не сказали?

— Не хотел никого разочаровать, — с лукавством, опять-таки явленным ровно в той степени, которая позволяла его чувствовать, но не утверждать, продолжая играть мягким баритоном, ответил Снейп. — Я не танцевал уже довольно давно, а роль ученика — отличная страховка на случай ошибок. Должен отметить, что вы, Гермиона, были последовательны и тактичны… — он перевел насмешливый взгляд на Рона, — можете не озвучивать свои мысли, мистер Уизли. Они прописаны на вашем лице. Да, ваша супруга оказалась благожелательным и терпеливым учителем — не таким, как я, — и снова бывшей отличнице: — Если когда-нибудь задумаетесь о том, чтобы заняться преподаванием, не сомневайтесь — у вас получится, хотя… вы скорее предпочтете политику… — с этими словами он чуть склонил голову, развернулся на сто восемьдесят градусов и стремительно вышел из зала.

— Никогда не видела, чтобы кто-нибудь так танцевал! — ошеломленно произнесла Джинни, подходя к подруге.

— Я тоже, — прошептала та, прижимая ладони к раскрасневшимся щекам.

— Это было волшебно, — мечтательно, с обычным для себя придыханием сказала Луна.

— Подумаешь! Просто он умеет левитировать, — не согласился с ними Рон.

— А по-моему, в самом деле невероятно, — отметил Невилл.

— Что тут произошло? — обеспокоенно спросила только что подошедшая и не видевшая чудного перформанса Минерва.

— Все в порядке, миссис Макгонагалл, — задорно ответил Гарри. — Просто профессор Снейп согласился потанцевать.

— И что? Это было так ужасно? Почему у вас такие ошарашенные лица? — высоко вскинув брови, допыталась директриса.

— Нет. Все было с точностью до наоборот, мэм, — ответила ей стоявшая рядом Лина Карифул. — Это был настоящий мастер-класс!

— Серьезно? — удивилась Макгонагалл. — Никогда бы не подумала…

— Вот и я не подумала, — сказала все еще пребывающая под впечатлением Гермиона и посмотрела на директора широко раскрытыми глазами, — а надо было бы…

*

Вскоре к Снейпу и сразу после него к Поттеру явилась светящаяся рысь — патронус Шеклболта — и передала пожелание встретиться с ними обоими в одиннадцать часов в своем кабинете в Министерстве.

Северус немного замешкался. За несколько минут до появления посланника он отправил Кире письмо и размышлял о том, успеет ли вернуться к указанному времени встречи.

Гарри посчитал уместным заглянуть в комнату профессора, чтобы отправиться к министру одновременно. Пользуясь случаем, он не удержался и спросил:

— Где вы научились так потрясающе танцевать, сэр?

Снейп неожиданно помрачнел и посмотрел на него потускневшими глазами.

— Боюсь, тебе не понравится ответ, Гарри…

Поттер вмиг посерьезнел, но вопрос так и остался в его глазах. Он вдруг захотел непременно получить этот ответ:

— И все же?..

И профессор, отвернувшись к окну, с грустной иронией пояснил:

— Было время, когда Волдемортом еще не был одержим лишь жаждой власти и страхом смерти… Когда-то его заботил имидж созданной организации. Он считал, что его последователи — это элита магического сообщества. Все Пожиратели смерти должны были овладеть навыками аристократии, в частности искусством танца…

— Волдеморт планировал устраивать балы? — обескураженно, с болезненной настойчивостью уточнил Гарри.

Северус усмехнулся и, развернувшись к собеседнику лицом, ответил вопросом на вопрос:

— Почему, как ты думаешь, за ним пошли столько людей? Полагаешь, в ряды Пожирателей вступали только бездушные садисты и убежденные циники? Если так, то ты ошибаешься. Многие в окружении Темного Лорда шли на призыв сделать жизнь лучше, справедливее. Он говорил о власти достойных и о благоденствии, которое наступит, как только истинная элита возьмет бразды правления в свои руки. Уже одно причисление к такой элите способно затуманить разум… А упоминание некой искупительной жертвы лишь добавляло драматизма и романтики его словам. На заре своего могущества Реддл действовал аккуратно, начинал с жертв малых, обоснованных, как будто безобидных. Только поговорить… убедить… Жестокость совершалась как бы исподволь, вопреки планам, и тут же находила оправдание. Людям свойственно искать себе оправдание. Мелкие постепенные допущения делают отказ от прежних принципов и ценностей незаметным, и потому легким. Особенно если рядом другие, такие же… И Темный Лорд уже требовал большей решительности и лояльности: перевоспитать… заставить… устранить… Он был не только очень силен и суров, но и красноречив. Даже смерть невинных, не представлявших никакой опасности для «великой миссии», в его речах превращалась в средство духовного исцеления общества. Гораздо позже Темный Лорд деградировал в истеричного грубого психопата. Повторно обретя плоть, он уже носил с собой везде Нагайну, а когда-то ее место занимала скрипка… Прозрение никому не давалось без потрясений.

Снейп замолчал: “Идиот. Какого Мордреда ты вывалил все это на него?” А Гарри, с трудом разлепив губы, хрипло спросил:

— То есть, прежде чем пойти убивать моих родителей, он сыграл на скрипке?!