— Боюсь, что это могло быть именно так… — ответил Снейп глухо, — прости, зря я…
— Не зря! — срывающимся голосом возразил Гарри. — Люди должны знать, с чего такое начинается… Должны понимать, что зло может быть харизматичным. И об эстетике зла кто-то должен… предупреждать.
— А граница между добром и злом условна, подвижна и призрачна. Но это никому не может служить оправданием. За свои поступки каждый должен ответить сам.
========== Тревоги и радости ==========
За ночь обильный снегопад преобразил лес. Белая перина легла под ногами. Голубовато-серо-белая зыбь — над головой. Эфемерные ветви кустарников белели в туманной дымке. Сосновые кроны замерли под тяжестью снежных мантий, укрывших их пенным кружевом. И только стройные высокие стволы добавляли полосы охры и меди, да сизовато-зелеными пятнами выглядывала хвоя.
Тишину обомлевшей природы нарушали неожиданно громкий скрип снега под ногами и звуки голосов. Кира вместе с Ориксом и Арчи обходили лагерь с ежемесячной проверкой состояния оборонительных и хозяйственных сооружений. Первыми все остались довольны. Со вторыми все оказалось не так хорошо. В хранилище дров во время частых ноябрьских дождей протекла крыша. Часть дров оказалась подмочена. А ведь именно на эту часть кровли Кира указывала Ховлану еще в прошлом месяце. Но тогда она была одна. И завхоз, подобострастно улыбаясь, заверил миледи, что все сделает в лучшем виде. Вот результат. «Надо было действовать через Орикса. Нет, захотелось хоть эту мелочь решить самостоятельно. Как же надоело, что такие как Ховлан заискивают в глаза, а за глаза ни во что не ставят. И о каком таком даре внушения может при этом идти речь?» — с досадой думала Кира.
Обнаружилась следующая проблема. Только выпавший снег уже почти забил канализационный сток из лагеря, и вблизи ограждения начала образовываться зловонная лужа. В мастерской по ремонту и сборке средств передвижения и сельхозтехники из привозимых со свалок окрестных поселков и городков старых мотоциклов, мотоблоков, деталей автомобилей царил беспорядок. Подвижек в работе не было видно. Мастера мямлили что-то про недостающие детали. Арчи в ответ указал им на два валяющихся в углу, до сих пор не демонтированных и ржавеющих мотоцикла.
Наконец в школе в части классов было холодно по причине неошпаклеванных окон, и Малена пожаловалась, что многократно говорила об этом Ховлану, но он только обещал. Шаман отчитывал завхоза, а он ссылался на невозможность обнаружить некоторые проблемы до их проявления и обещал все исправить. Досталось и директрисе.
Настроение у альфа-волчицы заметно испортилось. Негодуя на нерадивого, лицемерного и ненадежного Ховлана, она в распахнутом коротком тулупчике из светлой овчины маршевым шагом возвращалась в резиденцию.
— Кьяк-кьяк, — услышала девушка и, подняв голову, увидела сидящего на толстой ветке Бертрана.
Быстро и взволнованно забилось сердце, она непроизвольно улыбнулась. Орел распахнул крылья и спустился пониже на ветку, расположенную на уровне ее лица. Теперь Кира увидела мешочек на обхватывающей дерево лапе. Она осторожно погладила птицу по крылу. Бертран остался невозмутимо гордым. Волчица вытащила свернутый листок, на нем вытянутым колючим почерком было написано: «Здравствуй, Кира. Я вернулся. Можем возобновить занятия по внушению. Если удобно, буду ждать тебя сегодня в 16.00. Пришли ответ с Бертраном. Северус».
— Бертран, я сейчас напишу ответ! Подожди здесь, ладно, — радостно сказала она беркуту и со счастливым блеском в глазах взлетела на высокое крыльцо своего дома.
— Чайник поставь, — кинула она на ходу денщику Брайену.
В своем кабинете Кира еще раз перечитала записку. Она достала из ящика стола чистый лист и быстро написала ответ: «Привет, Северус! Сегодня в 16.00 буду в Хогвартсе. Кира».
Волчица скрутила листок с ответом трубочку, вышла на крыльцо и зажмурилась, сморщив нос и прикрыв глаза узкой ладонью. Где-то далеко за кронами деревьев приподнялся край сплошного облачного полога, из-под него выглянуло яркое солнце. Желтые лучи легко пробились сквозь хвою и разогнали остатки тумана. От стволов тут же пролегли длинные четкие тени, а в промежутках между ними ослепительно засверкал снег. Когда глаза чуть привыкли к контрасту света и тени, она увидела, что Беркут терпеливо ждет на той же ветке. Кира вложила письмо в мешочек и туго затянула тесемку.
— Лети, — сказала волчица, — передай ему, что я люблю его, — тихо прошептала она и рассмеялась. Кира понимала, что второе поручение орел выполнить не может, но уже от того, что произнесла это вслух, пусть даже никто не слышал, она почему-то испытала прилив сил и оптимизма.
Издалека, стоя в тени дома Орикса, за ней хмуро наблюдал Арчи.
Кира вернулась в кабинет. На часах было без пяти минут одиннадцать. «Целых пять часов, — с нетерпеливым томлением в груди подумала она, — но нужно провести это время с пользой». Она огляделась по сторонам, порывисто подошла к столу, плюхнулась в кресло и достала из стола папку с текущими результатами магической экспертизы юных анимагов. Вытащила из нее сводный табель.
Брайен принес чай и печенье. Кира поблагодарила, налила в кружку ароматный согревающий напиток и принялась просматривать табель. Цифры в таблице существенно разнились в строках и столбцах. Способность к анимагической трансформации ожидаемо почти у всех была на высший балл — на десятку. Способность к левитации практически отсутствовала. Только у трех волчат из обследованных тридцати стояли единички, у остальных нули. В столбце «аура» наблюдался разброс от «2» до «10». Что означали высокие результаты по этому показателю, Кире толком никто не смог объяснить. Было понятно только, что сильная аура необходима магу, но, в то же время, не гарантирует колдовских способностей. Гермиона сказала, что дело, возможно, в характере электромагнитного поля, образующего ауру, что есть разные по ритму волны, о которых лучше всего знает профессор Снейп. Мысль норовисто перескочила с табеля на предстоящую встречу, но Кира вернула ее обратно. Столбец «реакция волшебной палочки» содержал оценки от «0» до «5», «реакция метлы» — также. «Способность к предсказаниям» оценивалась Сивиллой Трелони, в этой графе у всех была оценка «4».
По сумме баллов выделялись на общем фоне четыре девочки и один мальчик, которых решено было зачислить в школу чародейства с нового учебного года. Однако диагностику прошли еще не все дети в возрасте от десяти до тринадцати лет (обследование подростков более старшего возраста признали нецелесообразным), поэтому вполне вероятным было то, что количество отобранных для поступления в Хогвартс может возрасти. Но нужно еще постараться уговорить родителей. Орикс обещал с этим помочь.
Предводительница вложила табель в папку и убрала ее в стол. Из другого ящика достала и положила перед собой старую тяжелую книгу под названием «Легилименция и другие мысленаправительные магические действа». Этот старинный учебник, написанный сто два года назад, Кира по личному разрешению директора Макгонагалл взяла из хогвартской библиотеки для изучения дома. Но текст оказался написан таким неподъемно тяжелым языком, что волчица уже в пятый раз открывала его на странице 418, с которой начиналась глава «Внушение», но не могла осилить и двух абзацев. «Приступая к внушению, определяй, не засорено ли сознание мыслеграммами и не затворено ли колдоформами и, только простудившись, берись за творение эфира разумом оформляемого…» — волчица попыталась вникнуть, но не выдержала и с досадой захлопнула учебник.
— Нет, это невозможно! — сказала она вслух, а про себя подумала: «Что за мыслеграммы и колдоформы? Какого лешего нужно вначале простудиться?! И какой, скажите на милость, эфир оформляется разумом?»
Побарабанив пальцами по столу, Кира достала книгу по менеджменту с закладкой примерно в середине. Вот это было гораздо понятнее и интереснее. Волчица углубилась в чтение, от которого ее отвлек денщик, стандартно поинтересовавшийся, пойдет ли она обедать в общую столовую или принести еду в кабинет. Кира решила сходить в столовую, заодно немного размяться.
