Все тринадцать лет после их первой встречи Кира хранила воспоминания о жестком, язвительном, но бескорыстном маге-спасителе, таком же закрытом, как его черная одежда, с жгучим взглядом холодных черных глаз, которые представлялись ей бездонными колдовскими озерами. Годы шли, она взрослела и все реже витала в облаках, все больше отдавала себе отчет в том, что реальный Северус Снейп мог иметь мало общего с тем человеком, которого создало ее воображение. Информации, которую она успела получить за те незабываемые, наполненные потрясением, страданием и восхищением сутки, когда она перекинулась с ним несколькими фразами и понаблюдала за его колдовством, да потом еще из пары-тройки противоречивых газетных заметок, было крайне мало. Поэтому бесспорно, по большей части ее представления о Снейпе были плодом фантазии. Она понимала это, но все же… когда мужчины пытались оказывать ей знаки внимания, отвечала резким категоричным отказом. Потому что со всеми было что-то не так: один недостаточно умный, другой легкомысленный, третий озабоченный, четвертый размазня… Кира отказалась пойти на свидание даже с Арчи, хотя уж к нему-то ни один из ярлыков, которыми она помечала других поклонников, прилепить было невозможно. Безусловный альфа-самец. Сильный, умный, бесстрашный, благородный. Брак с ним упрочил бы ее статус и навсегда избавил от необходимости изображать ту, кем она не была. Но она в то время даже сама себе не удосужилась объяснить собственные мотивы. Просто испуганно и довольно бестактно заявила, что не заинтересована в подобных отношениях, и закрылась стеной ледяного холода. Но теперь, заглянув-таки вглубь себя, вынуждена была признать, что истинная причина в том, что никто, и Арчи в том числе, не был похож на образ, царивший в ее воображении. В результате в свои двадцать девять лет она ни разу не была с мужчиной ни в романтической, ни в физической связи. Кира уже практически сжилась с ролью девы-предводительницы… «Тоже мне Жанна д’Арк и Елизавета Первая местного масштаба!» — хлестнула она по своему самолюбию. И вдруг…

Сначала бойцы схватили волшебника, который оказался Гарри Поттером и сообщил, что Северус Снейп снова в Британии. И он в опасности. А также в опасности все, потому что возродился Волдеморт. В тот период от бесплодных переживаний о судьбе Снейпа ее спасали заботы о безопасности людей племени. Оказалось, что при всей марионеточности своего положения Кира успела срастись с ответственностью за судьбу своего народа. Лишь время от времени, особенно ночами, беспокойство о Северусе больно кололо где-то под ребрами…

— Кира, даже если он в самом деле вернулся, мы не допустим повторения того, что с нами случилось тринадцать лет назад, — участливо заглянув в глаза и накрыв ее ладонь своей, сказал в один из тех дней Арчи. Кира не сразу сообразила, что он говорит о возвращении Волдеморта.

— Как ты думаешь этого не допустить? — грустно поинтересовалась она. — Что мы сможем ему противопоставить?

— Мы будем сражаться, — ответил военачальник, но по его тону было ясно, он все понимает…

— А в тот раз мы не сражались?

— У тебя есть другие предложения, Кира? — вмешался тогда в разговор Орикс.

У нее не было предложений, но оно появилось, едва шаман спросил.

— Нам нужно укрыться в Хогвартсе.

— Так колдуны нас и приняли, — недоверчиво усмехнулся Арчи.

— Они никому не отказывают в помощи.

— С чего ты это взяла? — осведомился Орикс.

— Как-то читала в газете… давно, — она же не могла сказать, что ей говорил об этом тот, кого все забыли.

— В газете еще не то напишут, — скептически хмыкнул воин.

А шаман поддержал предводительницу:

— А по-моему, Кира предлагает реальный план по спасению наших людей. Только несколько преждевременный. Будем отслеживать ситуацию. Как только появятся подтверждения о возвращении демона, обратимся к волшебникам…

А позже, как гром среди ясного неба, прототип ее фантазий явился во плоти. И крышу сорвало. «Хорошо хоть удалось потом затянуть ее на место… Не особо надежно, правда, держится, но хоть темечко не припекает… — хмыкнула своим мыслям Кира. — А дальше-то что?»

Если и была гипотетическая вероятность того, что реальный Снейп ее теперешнюю просто разочарует, то пока все наоборот.

*

Прокручивая заново свои ночные размышления и дойдя до этой мысли, Кира посмотрела на нахмуренного сердитого Снейпа, идущего рядом с ней. Холодный, суровый. Таким она его и помнила, а воображение дополняло образ горячим сердцем. Вчера же она узнала, что эти черные глаза могут светиться, и руки у него теплые, и… это совсем не похоже на разочарование. Волчица вернулась к вопросу: «Что дальше?»

Посреди прошедшей бессонной ночи чувствительно резанула мысль: что делать, если Северус и впрямь окажется тем рыцарем, которого она себе нарисовала, но останется к ней равнодушным? А потом озарение: «Прежде чем гадать о его чувствах, неплохо бы разобраться в своих».

Вдруг вспомнился детский разговор с отцом:

«Папа, как понять, что ты кого-то любишь?»

«Это когда для тебя счастье другого человека важнее, чем твое собственное…»

В те годы она плохо понимала смысл этих слов. То есть ей казалось, что все понятно, но на деле в ее детском сознании для доказательства любви было достаточно отдать кому-то конфету, которую хотелось съесть самой. И все казалось правильным, и Кира была совершенно уверена в том, что она искренне любит отца и брата. Но прошло несколько лет. Ей было одиннадцать, а Стюарту — шестнадцать. И он начал встречаться с девушкой из их племени. Тут-то Кира и поняла, что формула неверна. На самом деле, если любишь, то хочешь, чтобы человек был с тобой, а не с кем-то другим. Остальное неважно. Пусть он будет счастливым с тобой, а иначе… Стюи и Майя тогда неоднократно испытали на себе ее изобретательность, начиная от козьих какашек в ботинках и заканчивая летучими мышами в волосах… Потом Кира еще подросла и ревновать Стюи перестала. Но она всего лишь поняла: он остается ее братом, даже если у него есть девушка. Ни о какой уступке счастья речь не шла. Точно также она перестала бояться гипотетически вероятной женитьбы отца, ведь он все равно остался бы ее папой…

А Северус? Она мечтала быть с ним. Но он никогда не принадлежал ей, даже в мыслях. Он был свободным в своих решениях и действиях. И она готова была это принять, и хотела бы видеть его счастливым независимо от того, сделает ли он счастливой ее. Так было до их второй встречи… Ничего не изменилось и после. Похоже, ее чувство — это любовь. А раз так, что гадать? Навязываться Кира не станет, но и от шанса, пусть мизерного, найти с ним свое счастье не откажется. И будь что будет… С такой мыслью она заснула прошлой ночью. И сейчас, по дороге в Хогвартс, снова прошла путем тех же рассуждений и утвердилась в своем решении.

Северус искоса наблюдал за ней. «Легкая, жизнерадостная. И не подумаешь, что воительница, не говоря уже о предводительском ранге. Но смогла выбрать оптимальную для своего случая стратегию поведения».

— Анимаги всегда ходят по лесу с таким шумом?

— Обычно нет, — с готовность ответила волчица, обрадованная отменой режима молчания, — только когда гуляем. Если же есть необходимость, мы можем передвигаться бесшумно.

— Бесшумность — жизненно важное умение для вас, так? В лесу много опасностей…

— На что ты намекаешь? — прищурилась Кира.

— Я говорю о том, что у вас крайне мало возможностей себя защитить.

— Да ладно! Можно подумать, маги — прямо неприступные крепости.

— Ну, уж посильнее вас, — усмехнулся колдун.

— Серьезно? А, к примеру, как-то раз взять в плен твоего друга у моих людей получилось без проблем! А он один из самых сильных среди вас, не так ли?

— Это когда семеро на одного? Очень честный был поединок. А Поттер — нестабильный волшебник. То, действительно, показывает выдающиеся магические дарования, то спотыкается об собственные ноги.

— А когда честно? — с очаровательной улыбкой поинтересовалась Кира. — Один на один? Когда с одной стороны только хорошо тренированное тело, навыки рукопашного боя, зубы и когти, а с другой — весь арсенал заклинаний и магических уловок?