Кривая усмешка скользнула по тонким четко очерченным губам.

Поток воздуха слегка уплотнился. Едва проступившая на непроницаемом лице Геллерта горечь заиндевела и обратилась ехидной ухмылкой в тот самый момент, когда сквозь свист внезапного порыва ветра донеслось короткое, приглушенное: «Пха».

— Каки-ие люди, — протянул он и, не оборачиваясь, покосился через правое плечо. Старшая палочка в рукаве чуть-чуть сползла книзу и теперь касалась скрытого узким рукавом края ладони. — Неужели Радимир собственной персоной!

— Представь, я удивлен не меньше, — высокий мужчина, покинувший аппарационный тоннель с резкостью пули, сделал два неспешных шага и стал рядом, заложив руки за спину. — Не думал тебя встретить в принципе, а в наших краях и подавно.

— И, как видно, встрече не рад.

— А должен? — Радимир посмотрел на него без тени улыбки. — Ты незаконно пересек границу. Тебе известно наше отношение к незваным гостям.

— Не кипятись, адъютант, я пришел… с миром, — Геллерт скользнул глазами по склонам балки, укрытым пожухшей травой, по редким темно-зеленым пятнам можжевельника и погрустнел.

Тень сомнения легла на лицо его собеседника. Ветер разворошил волны зачесанных назад иссиня-черных волос, пронизанных обильной, особенно на висках, сединой.

— Что ж, мирные намерения избавят тебя от многих неприятностей. Но все же права на нелегальное пребывание не дают.

— Хоть несколько минут-то можно?.. Кто хочет мира, всегда найдет у вас поддержку? Или в новой России это уже не так?(1)

В жгуче-черных глазах русского колдуна промелькнула озадаченность пополам с недоверием:

— Неужели совесть замучила?

— А должна была? — передернув плечами, Геллерт вскинул брови. — К устроенной здесь бойне я отношения не имел. Напротив, если помнишь, кое-кого предупреждал и даже предлагал заблаговременно принять меры.

Перед глазами проплыл суровый осуждающий взгляд русского маршала в тупиковой фазе переговоров. В отличие от партийных лидеров, военная верхушка страны Советов объективно оценивала степень враждебности действий Гитлера весной сорок первого и искала возможность остановить его у своих границ. Но даже ради той жизненно важной цели армейская элита, включавшая и магов, и маглов, не была готова жертвовать идеалами их пресловутого социализма и равенства. Гриндевальд же рассматривал фашистскую угрозу как яркое доказательство ущербности магловского сознания и обещал содействие только в обмен на скрепленные магией гарантии того, что в случае общей победы на международном уровне будет узаконено превосходство и приоритет прав колдунов и ведьм.

— Твои… — Радимир сделал выразительную паузу, — меры… мало отличались от того, чему должны были служить профилактикой. И годы тебя не изменили. Что в сорок первом разговор с тобой был пустой тратой времени, — через заслон невозмутимости прорезалось раздражение, — что теперь к согласию нам, видно, не прийти. Итак, с какой целью вы нанесли нам визит, герр Гриндевальд? Извольте отвечать или…

— Да уйду я, уйду, — Геллерт усмехнулся. — Нравится тебе меня выдворять, адъютант… Хотя, что я к тебе все как к адьютанту. Полагаю, ты время не даром терял. Вон сколько, — он коротко повел головой, — под дезиллюминационкой твою персону охраняют да команды «фас» ждут. Не удивлюсь, если уже и сам — маршал?.. — Вместо ответа Радимир только сурово свел брови — не заговаривай, мол, зубы. — А зачем пришел, веришь, — Гриндевальд вынул руку из кармана и задумчиво уставился на лежащий на ладони темный блестящий камень, — сам плохо понимаю. Думал поговорить, — его голос неожиданно сорвался. — А вправе ли?

— Призыв душ умерших в нашей стране, — выразительно качнув подбородком в сторону камня, но уже без недавней гневной экспрессии, заметил русский маг, — разрешается только в двух случаях: при наличии прямого согласия в завещании усопшего либо с санкции магического суда. Ответственность от штрафа до лишения свободы. А жертвы фашизма входят в особую категорию — за нарушение их покоя срок будет солидным…

Геллерт удрученно кивнул, зажав камень в кулаке, и снова устремил взгляд на дно низины.

— Кто у тебя здесь? — прервав уведомляющий монолог, с оттенком сочувствия спросил Радимир.

— Та, чье мнение для меня было важным… — Геллерт дрогнул опустившимися уголками губ и, беззвучно шевельнув ими, добавил: — Шейва.

*

«Не может быть, чтоб он не заметил разрыв связей. Почему тогда не вернулся? Решил действовать в одиночку? — Кира, знала, что Северус мог пойти на риск, в том числе на смертельный, но только в случае, когда это имело смысл. Просто так подставляться без шансов на успех он не стал бы. — Значит, что-то держит его там. Что? Вдруг ему нужна помощь?»

— Знаю, ты не одобрил бы… — воровато оглянувшись, дабы убедиться, что в комнате они по-прежнему одни, прошептала Кира, сжав мертвенно-бледные и, несмотря на выровнявшиеся дыхание и пульс, пугающе холодные пальцы Северуса, — но иначе я не могу.

Она зябко запахивалась в куртку, втягивала в рукава зябнувшие руки и неслышно скользила по школьным коридорам. Таиться намерения изначально не было, но стоило ей перейти на обычный шаг, как эхо начинало издевательски чеканить в след:

— Глупость. Ду-ра. Глу-па…

Послав его к лешему, Кира перешла на волчью рысь и сосредоточилась на согревающем дыхании. Согревающем и успокаивающем. К тому моменту, как она окажется у цели, все эмоции должны быть под полным контролем. Иначе план провалится в зародыше, и даром что визави прикован цепями и антимагическими наручниками лишен магии, а значит, и способности к легилименции.

— Кира!

«Вот черт!» — сбившись с шага, она обернулась на голос Гарри, донесшийся из приоткрытой двери учительской.

— А ты куда? — подозрительности в его тоне не чувствовалось.

— Просто захотелось пройтись, — нащупав в кармане флакон с остатками Зелья Шамана и прихватив его пальцами, Кира слегка пожала плечами и как бы рассеянно заглянула Поттеру за плечо. В учительской собрался практически весь актив добровольческого противостояния Темному лорду.

— Тогда, может, я прогуляюсь вместе с тобой.

«Не доверяет или просто беспокоится?»

— Спасибо, но мне пока хочется остаться наедине с собой, — Кира грустно улыбнулась, осторожно, под покровом окклюменции вглядываясь в простодушно распахнутые зеленые глаза. — Все интервенты же инактивированы, верно? На территории замка снова безопасно?..

— Да, — Гарри кивнул.

— Но, если настроение поменяется, приходи к нам. Будем рады, — крикнул из недр учительской Рон, нежно обнимая за плечи съежившуюся под его курткой жену. Причиной подавленности Гермионы, как догадывалась Кира, являлась отброшенная ее Ступефаем и в результате раскроившая висок об угол каменного постамента блондинка, успевшая парой секунд до того запустить в них Авадой. Впервые отнять чью-то жизнь, даже если это жизнь смертельного врага, жутко. Правда, самой Кире в аналогичной ситуации не довелось долго терзаться навсегда въевшимся в память взглядом остекленевших глаз того Пожирателя. Минута-две. А дальше продолжалась схватка, отнявшая у нее брата и чуть не уничтожившая все племя, включая саму Киру. Если бы не Северус… В той схватке еще до того, как получила несколько ранений и отправилась по приказу вождя за бойцами, находившимися в дальних дозорах (хотя, как она теперь понимала, отец попросту услал ее со смертельной арены, чтобы дать шанс сохранить жизнь), юная волчица успела довести едва разнуленный счет до трех.

— Принято, — улыбнулась она Рону.

— Кира, — позвал ее, уже шагнувшую заданным курсом, напевный голос, — не забудь — мы с тобой.

В больших светлых глазах Луны почудилось до мурашек глубокое понимание, словно та считала весь тайный и рискованный замысел Киры. И в подтверждении догадки всегда слегка отрешенная от мира девушка будто бы невзначай коснулась пальцами браслета связи. Такие же оставались на запястьях всех присутствовавших.

Едва заметно Кира кивнула ей в ответ.