Далее в послании «с прискорбием» сообщалось, что в числе предателей оказались отпрыски учеников и даже потомки славного Годрика Гриффиндора. В память о заслугах предков Великий сход оставил их детям право пользоваться анимагической трансформацией. Однако на другие виды магии и для этой категории изменников налагалось табу, а потому «их детям и детям их детей, и внукам их внуков заказана дорога в Хогвартс», несмотря на сохраненной способности к анимагии.

- Не фига себе! Вы что, все прямые потомки Гриффиндора, что ли?

Вздрогнув от неожиданности, Кира обернулась. Она и не заметила, когда за ее спиной оказались Рон и Гермиона. В ответ волчица только пожала плечами. «Совсем скоро все навыки растеряю», - с досадой подумала она.

- А что там за ерунда про предательство? Не могли его потомки и ученики стать изменниками. Или я чего-то не понял?

- Нет, понял ты все правильно… - разделяя слова длинными паузами, ответила Гермиона. Она морщила лоб и продолжала вглядываться в письмена. – И это, вроде бы, объясняет загадку «невидимости» анимагов для Хогвартса, но я не понимаю другого. В «Истории Хогвартса» сказано, что основали его в X веке. Так? – она вопросительно посмотрела на мужа, а тот одним выражением осунувшегося лица ответил: «Ты это серьезно мне?» Позволив себе мимолетную гримаску снисходительности, Гермиона вскинула брови и широко раскрыла глаза. – А король Артур, по мнению большинства исследователей, жил, примерно, в пятом или шестом веках. – Она перевела взгляд на Киру. – Это письмо не могло быть написано вскоре после битвы, поскольку школы тогда еще не было… Предположить, что послание – своего рода выписка из решения пятисотлетней давности, тоже нельзя. Ведь в таком случае его бы написали еще при жизни основателей. И, если даже допустить, что Гриффиндор создавал Хогвартс, будучи шестисотлетним старцем, что противоречит…

- Ну, маг его уровня!..

- Рон, не перебивай, пожалуйста. Здесь речь о его потомках! Значит, он был бы в курсе и их измены, и наказания – зачем писать?

- Хм! Так пятьсот лет прошло – мог человек запамятовать? – Рон театрально вытаращил глаза и тут же примирительно вскинул руки. – Да шучу я, шучу! Согласен – не сходится. И я же первый сказал – туфта все это. Так что, Кира, забей! Никакие вы не изменники.

- Это я и так знаю, - против воли прозвучало прохладно и сухо.

- Не знаю, что такое «туфта», но предполагаю, что всё не совсем так, молодой человек, - проскрипело откуда-то сверху. Мгновение спустя оттуда же плавно стек и профессор Бинс, в темном проходе казавшийся немного более плотным, чем обычно. – Документ, который вы обсуждаете не фальшивка и события, в нем описанные, имели место в истории.

- Тогда, может быть, поясните, профессор? – акцентировав голосом последнее слово, Гермиона сложила руки на груди и сузила глаза.

- Поясню, - согласно кивнул призрак. – Зачем же упускать возможность развеять еще одно заблуждение, которое мне много лет приходилось поддерживать по причине данной однажды клятвы?

- Какой клятвы? – недоверчиво скривился Рон.

- Клятвы историка, - профессор остался невозмутим. – Ее приносят все, желающие получить доступ к особому архиву отдела Тайн. Приходится выбирать, либо не сможешь никому ничего рассказать, пока правда сама не вскроется, либо ничего не узнаешь.

- И о чем же еще вы нам лгали? – Было похоже, что Гермиона даже не пыталась скрывать возмущение.

Призрак пристально посмотрел на нее и неожиданно грустно улыбнулся.

- Молодости свойственны принципиальность и строгость, но все же не будьте столь категоричны, милая леди. Клятва историка не из тех, которые можно нарушить, получив откат. Она из тех, которые не позволяют ни высказать, ни написать запретное. И действует она и в посмертии.

- Но вы могли хотя бы не обманывать, - стушевалась отличница.

- А я и не обманывал, - все с той же улыбкой сказал Бинс, - я не называл дат. О них вы читали в книгах.

- Но вы нам хотели что-то рассказать, - не вытерпела Кира.

- Да. - Призрак сосредоточенно посмотрел на свои полупрозрачные белые пальцы. – Начну с того, что Хогвартс был возведен на семьсот лет раньше, чем говорится в учебниках. Но основателями его действительно были четверо сильнейших магов, имена которых и по сей день носят школьные факультеты. Невероятно сильны были и первые ученики, но, к сожалению, когда между Салазаром и Годриком возник разлад, зерна раздора проросли и между ними. Самый выдающийся выпускник Слизерина – Мерлин – в последствии стал доверенным лицом и наставником короля Артура (1). А последователи Гриффиндора хоть и выказывали лояльность своему королю, но в ближний круг так и не попали. В результате они сблизились с племянниками Артура, некоторые – с Мордредом. Гриффиндорцы всегда были бесстрашны и умелы в бою, и анимагической трансформацией владели в совершенстве. Мордред высоко ценил их таланты, а его самого в те времена прочили в преемники бездетного короля. Поэтому нет ничего удивительного, что волшебники с готовностью присягали ему на верность, а потом оказались в стане изменников. Участь, которая их постигла после поражения Мордреда, вполне правдиво отражена в тексте послания. – Призрак качнулся, будто вздыхая. – Вот то, что я хотел рассказать. Но вам Кира, конечно, не следует принимать их проступки на свой счет. Нравы поменялись, и никто уже не склонен винить современников за преступления их предков. Поэтому не огорчайтесь.

- Принимать на свой счет? И не собиралась. – Сарказм и негодование брызнули вместе с первыми же словами. – Во-первых, ни я, ни мой народ в самом деле не имеет ни малейшего отношения к событиям полутора тысячелетней давности. А во-вторых, я так и не услышала ничего, что свидетельствовало бы об измене так называемых преступников. Да, это слово упоминалось неоднократно, но люди, которые были осуждены, названы предателями за верность. Верность своему сюзерену и принесенной присяге. Их сторона проиграла войну, а историю пишут победители, вот и все. Измены – я не вижу. Но кое-что меня действительно беспокоит и, вероятно, огорчает. Теперь, когда все присутствующие узнали о вердикте, наше общение становится осознанным, - она сделала паузу, - нарушением приговора. И что? Теперь за контакт со мной – потомком приговоренных – каждого присутствующего ждет какая-то средневековая кара? – Давно она не испытывала такого жгучего желания по-звериному зубами вцепиться в глотку. Только вот глотки давно истлели, а машина времени не изобретена. Поэтому ярость клокотала безвыходно и скалилась на пустоту.

- Плевать. Лично я не перестану общаться с Кирой и другими анимагами из-за какого-то идиотского проклятия. – Подошедший во время разговора Гарри стоял, прислонившись плечом и головой к стеллажу. Но от этой усталой позы удивительным образом веяло спокойной решимостью.

- Не нужно поспешных решений, Гарри. – Макгонагалл тоже оказалась среди столпившихся в проходе. – Наказание может грозить не только тебе, но и анимагам.

- Постойте. Здесь, кажется, есть про это дальше, - голос Гермионы клинком прорезал духоту. – Вот, в постскриптуме другими чернилами. Они почти выцвели. Как специально, чтобы никто не заметил или не смог прочесть… Прямо, как на банковском договоре, - ворчала она, склоняя голову то на один, то на другой бок, в попытке разобрать написанное, - только там шрифт мелкий, а здесь бесцветный.

Кира тоже всмотрелась в приписанный поблекший текст. Острой вспышкой включилось волчье зрение, и, запинаясь в особо неразборчивых местах, совместными усилиями они с Гермионой прочитали: - Со временем сила проклятия ослабеет, и… не исключено, что через столетия среди изгнанников магический дар станет проявляться. Но и тогда школьным… стражам-опекунам не следует слать к ним вестников и призывать… к учебе. Только, когда правда сама проложит себе дорогу подобно ручью и потомки приговоренных к забвению волей самой судьбы переступят порог Хогвартса, тогда проклятие падет. Но свершится оное на краю бездны, когда сойдутся Луна и Солнце, и поднимутся воины… слуа?.. И тьма, которая страшнее Ада, придет на землю.