— Чем обязана… М-милорд? — первая попытка удивленной вежливости провалилась.

Со стороны кабинета доносились шорохи, сообщающие, что визитеров больше двух.

— У вас есть то, что нужно мне, — невозмутимо сообщил гость, обводя небольшое помещение скучающим взглядом. Заложив руки за спину, он подошел к столу и опустился в кресло.

— Скажите, о чем идет речь, и я с радостью отдам это вам, милорд, — в висках пульсировало, но Копра постепенно возвращала себе самообладание и ясность мысли.

— Мне нужен обскур, — сообщил Волдеморт. Он не смотрел на собеседницу, сосредоточенно проводя неестественно белыми ладонями над полированной столешницей, и медленно втянул воздух щелевидными ноздрями.

Копра дернулась и обменялась с вальяжно подпирающей плечом косяк Кассиопой взглядами, полными ненависти, но тут же взяла себя в руки.

— Конечно, милорд. Позвольте мне переодеться, и я отведу вас… — небрежный взмах руки был ей ответом.

Дрожащими руками натягивая строгий офисный костюм, Копра перебирала варианты. Аппарировать в комнату Морриган и, схватив ее, спасаться бегством слишком рискованно. Лучше отдать мальчишку и заверить многократно превосходящего силой врага в лояльности.

Когда она вернулась в гостиную, рядом с Волдемортом стоял демон в теле ребенка.

— Она наложила на свиток заклинание необнаружения, но я чувствую его магический фон, — высокий мальчишеский голос резко контрастировал с хищным взглядом веталы.

— Не вижу в этом беды, — безгубый рот растянулся в безмятежной улыбке. — Вы ведь отдадите интересующую нас вещь?

— Простите, милорд, я не понимаю, — Копра развела руками, изображая растерянность.

Улыбка медленно сползла со змеиного лица, уступив место легкой грусти. Мелово-белая длиннопалая кисть описала полукруг. Волна магии прошла сквозь вновь оторопевшую ведьму, и маскирующие чары сползли с двери спальни Морриган. Красноглазый взгляд отпустил лицо Копры, смещаясь туда, где за стеной притаилась перепуганной мышью ее дочь.

— Пожалуйста, нет, — вмиг пересохшие губы шевелились с трудом. — Я отдам! Только пощадите, — женщина тенью метнулась в кабинет, а через полминуты уже стояла в двух шагах от Волдеморта, дрожащей рукой протягивая ему древний пергамент.

Ее душила магия Великого Темного, заполняющая собой пространство. В другой ситуации Копра могла бы восхититься такой силой. Но не теперь, когда предвосхищение грядущего парализовало волю.

— Пожалуйста, милорд… Простите, что не сразу поняла… Простите. Позвольте служить вам.

На краю поля зрения презрительно ухмылялась Аллузи, но какое это имело значение. Темный маг, приняв свиток, небрежно протянул его демону:

— Оно?

Детские пальцы благоговейно коснулись старого пергамента. Демон развернул свиток и жадно пробежал глазами.

— Да, гуру! — на мальчишеском лице отразилось восхищение, почти экстаз.

— Служить? — Волдеморт вспомнил о Копре в тот момент, когда она попыталась осторожно отступить. Он поднялся со стула и задумчиво посмотрел в темное окно. — Вы готовы служить мне из страха, — он вздохнул. — Я зарекся обзаводиться такими сторонниками.

Остальное сказал бесстрастный красноглазый взгляд.

— Пощадите хотя бы Морриган, — с макушки вниз сползала чувствительность, словно мертвела кожа. Копра не чувствовала собственных слез.

— Авада Кедавра.

*

Тело Копры мешком упало на покрытый ковром пол. Равнодушно посмотрев на мертвую ведьму, Волдеморт медленно подошел к закрытой двери, которая раскрылась под его взглядом. Из разбавленного светом полумрака на него воззрились полные ужаса и слез большие голубые глаза. Морриган неуверенно поднялась и, сделав несколько шажков мохнатыми лапками, замерла, захлопнула рот ладошкой. Она увидела лежавшую на полу мать и остекленевшие, глядящие в пустоту глаза. Конвульсивно вздрагивая, девушка перевела взгляд на убийцу. Окинув взглядом странный силуэт, Том вспомнил, что значит удивляться. Комнату залило приглушенным светом. Мягкие черты лица, хрупкие девичьи плечи и бледные руки. Небольшая грудь девочки-подростка. А под пышной юбкой ночной сорочки — большое, покрытое серой щетиной брюшко паука. Шесть членистых ног цеплялись за ковер парными коготками.

— Несчастное создание, — качнув головой, Волдеморт приблизился. Слегка свистящий полушепот: — Как невежественно и жестоко!.. — безволосые брови взлетели вверх. — Твоя мать просила для тебя пощады. Так тому и быть, — тонкие пальцы отвели с заплаканного лица прядь золотистых волос. — Я избавлю тебя от страданий, дитя.

*

Гарри выключил ретроскоп, усиленно поморгал и мотнул головой, словно стараясь стряхнуть увиденное.

Снизу послышалась возня и бормотание:

— Поразительно. Никогда такого не видел, — колдопатолог из Отдела Тайн, сидя на корточках, возился с телом девушки-паука. — Этот образец определенно нужно забрать в музей. Посмотрите только, — он специальным пинцетом раздвинул зубы покойницы, — ее наружный ротовой аппарат лишь имитирует человеческий, а внутри хелицеры и выдвигающаяся глотка, — врач сопровождал рассказ демонстрацией называемых органов, которые поочередно вытаскивал наружу. При разжимании пинцета хелицеры и глотка с чавкающим звуком возвращались на прежнее место.

За плечом Поттера, сдерживая рвотный позыв, утробно застонала молодая сотрудница аврората.

— Подробности опишешь в отчете, Сандерс.

— Но неужели вам неинтересно? — медик развернулся грузным корпусом и блеснул глазами из-под круглых очков. — Это же прелесть! — он уже вернулся к своему занятию. — Я почти уверен, что она совершенно не была способна питаться как человек…

— Пошли, — Гарри кивнул зажимающей рот руками девушке. — Не будем ему мешать. Ну, что здесь? — спросил он, обращаясь уже к Кроткотту, измерявшему с помощью двурогого артефакта магический фон. Попутно Поттер краем глаза наблюдал, как опасливо новая подчиненная обходит ноги мертвой Колонтон. «Как ее? Чазити? Адаптируется или придется переводить в другой отдел?..»

— Ничего такого, что хоть что-нибудь бы добавляло к увиденному в ретроскопе, — Рудольф напряженно выдохнул и передернул плечами.

Гарри снял очки и потер переносицу.

— Хэйли, а ты чем порадуешь? — он подошел к невыразимке, которая с невысыхающим пером в руке, закрыв глаза, замерла над листом пергамента с несколькими непонятными закорючками.

Хэйли чуть вздрогнула, будто очнувшись, и посмотрела светлыми глазами болотно-зеленого оттенка сквозь падающую на глаза блекло-русую челку. «До удивления невыразительная внешность», — подумал Гарри.

— Простите, сэр, можно мне еще раз посмотреть на свиток? — выдала невыразимка вместо ответа и протянула руку к ретроскопу.

Дважды отмотав информационный поток назад и попыхтев над письменами еще несколько минут, девушка обреченно вздохнула и со стуком положила перо на стол.

— Извините, сэр! Боюсь, я не смогу быстро и с достаточной точностью воспроизвести текст того свитка. Письменность совершенно мне незнакома, чернила выцвели, много тонких деталей…

Гарри не удержался и хмыкнул.

— В таком случае не утруждайтесь, мисс Мун, — он отошел на пару шагов, чтобы наколдовать патронуса.

*

Совещание проходило в учительской. Здесь собрались герои прошлой войны, несколько сотрудников аврората и Отдела Тайн.

Северус медленно поднял голову от воспоминаний Гарри.

— Таким образом, у Реддла в руках ребенок-обскур и некий древний свиток с сильным магическим фоном, — сказал он, не отводя глаз от клубящейся и мерцающей серебристо-голубой субстанции в думосборе.

— Это еще не все, — Гарри встретил тяжелый взгляд черных глаз и продолжил: — Гермионе удалось в точности скопировать текст, — он положил свежий пергамент перед профессором, — по каталогу древних письменностей, собранному сотрудниками Отдела тайн, установлено, что это брахми. И у нас уже есть примерный перевод.

Сидящая чуть в стороне от совещательного центра Кира успела отметить, что Северус едва заметно кивнул, услышав слово «брахми», и, несмотря на напряженную обстановку, невольно улыбнулась уголками губ. Однако уже через полминуты чувство совсем иного рода встрепенулось в животе и, распрямляясь, потянуло скользкие щупальца к горлу. Гарри передал слово Гермионе, и та, подавшись к бывшему профессору, принялась энергично пересказывать содержание свитка, время от времени тыкала пальцем в слова и высказывала сомнения по поводу точности перевода. В такие моменты ее по обыкновению лохматая голова оказывалась близко от черной шевелюры Северуса. Кире казалось — чрезмерно, недопустимо, вопиюще близко. Тот внимательно слушал, иногда кивал, а шевеление щупалец в груди у волчицы становилось болезненным.