— Коллопортус, — прошептал Снейп, запирая за ней дверь. «Разозлилась! Вот и славно! — с облегчением подумал он. — Надеюсь, с этим покончено».
*
Проснувшись, Кира заметила висящий на изголовье ее кровати красный носок. Она могла поклясться, что глубокой ночью, когда она ложилась спать, его здесь не было.
Празднование Рождества на этот раз затянулось. Сначала Кира как предводительница выразила почтение к своему народу, разделив общее застолье. Потом чуть не до утра засиделась с Маленой в собственной резиденции. Подруги пили настоянное на летних травах терпкое вино и болтали о жизни.
— Кира, — вдруг хитро улыбнулась Малена, — а он тебе нравится, да? Северус?
Предводительница опешила от такой прямоты, но лишь на секунду. Она чувствовала себя счастливой и не собиралась этого скрывать.
— Он мне не просто нравится, — блестя глазами, доверительно прошептала она. — Я люблю его!
— Не сомневаюсь, он тебя — тоже, — наклоняясь к ней, заговорщицким тоном сказала Малена. — Весь вечер не сводил с тебя глаз!
Кира только кивнула, расплываясь в улыбке.
— Только знаешь, — неожиданно посерьезнев, подруга взяла ее за руку, — будь осторожней. В племени о вас уже слухи ходят, и многие считают, что ты поступаешь неправильно.
— Да плевать мне, кто что считает! — вспыхнула альфа. — Это моя личная жизнь. Я не стану ни у кого спрашивать разрешения!
— Я не к тому, чтоб ты спрашивала разрешения, — поспешила заверить Малена. — Просто имей это в виду. На всякий случай.
— Хорошо, — беззаботно пожала плечами Кира.
Она решительно не видела в недовольстве некоторых членов племени никакой опасности. Уж об интересах народа она никогда не забывала. Следовательно, какие по большому счету могут быть претензии к ней? Никаких. Для тревог же поводов и без того достаточно.
Неприятная тема была закрыта и забыта. В высоких фужерах и озорных глазах Малены мерцали отсветы свечей. Вино приятно грело горло. Приглушенный разговор, прерываемый хихиканьем и всплесками хохота, казался увлекательным и немного запретным из-за фривольных моментов. Рождество приобрело привкус хулигански беззаботного детства и стало совсем настоящим. Для полноты счастья не хватало только, чтобы он — любимый — был рядом, но зато присутствовала уверенность, что обязательно будет.
— И не загоняйся, что чего-то не успеешь, — читала ее мысли разомлевшая подруга и подливала им обеим смородинового вина. — Наслаждайся! Ты же даже не представляешь, какой это кайф, вот так просто посидеть, как мы сейчас, без своих шилодрыков и благоверного… Ты не подумай, я их очень люблю и счастлива, но все-таки…
До постели Кира добралась очень уставшая, но довольная. И тем не менее ярко-красный носок прямо перед глазами она бы заметила. На всякий случай волчица проверила дверь в спальню. Она была заперта изнутри. Посторонний маг не проник бы в лагерь незамеченным. Сигнальные чары Северус проверял и обновлял накануне. Сомнений не осталось. Подарок был от него.
Кира, предвкушая очередное чудо, запустила в носок руку и извлекла из него простенький на первый взгляд кулон на черной бархатной нитке. Это был гладкий камень голубого цвета в форме неправильной капли, расширенный сверху и сужающийся книзу. Но стоило взять его в руку, как он начал мерцать изнутри золотом и переливаться всеми оттенками синего от глубокого ультрамаринового до светло-василькового. Но самое удивительное — камень излучал тепло и пульсировал. Вздох удивления и восторга вырвался из груди — кулон представлял собой уменьшенную копию сердца. Кира надела его на шею и спрятала под одеждой. Ей дико захотелось помчаться в Хогвартс, заглянуть в родные карие глаза, вручить свой подарок. Но было условлено, что он сам заглянет к ней ближе к полудню.
Чтобы скоротать время, Кира вышла на воздух. Наслаждаясь морозной чистотой, побродила по тихому лагерю. Только дежурный и караульные бодро приветствовали свою предводительницу. Да еще, обогнув территорию военно-спортивного комплекса, она наткнулась на Ховлана. Завхоз, кутаясь в длинный тулуп, торопливо шагал со стороны мастерских и складов. Увидев Киру, он вытаращил глаза и чуть шарахнулся в сторону, но тут же натянуто осклабился и, сделав пару шагов навстречу, подобострастно поклонился.
— Какая неожиданная, но приятная встреча! — пропел он приторно-сладким голосом, который по ощущениям Киры, чуть было не завяз у нее в ушах. — С Рождеством, миледи!
— И тебя тоже, Ховлан, — прохладно ответила предводительница. — Что-нибудь случилось?
— Что вы, что вы, — невпопад засмеялся завхоз. — Просто решил проверить, все ли в порядке. А то, знаете ли, после праздников люди расслабляются, теряют бдительность. Контроль не повредит.
Кира кивнула. «За кем не повредит контроль, так это за тобой, — подумала она. — Что-то раньше такого рвения не отмечалось… Нужно будет поговорить с Ориксом и организовать проверку».
Бродить в одиночестве вскоре надоело, и она вернулась к себе. Взяла со стола книжку по ментальной магии и упала на кровать, но вникать в текст учебника совершенно не хотелось. Волчица перевела взгляд на белесое небо за окном. Полупрозрачная акварельная белизна с дымчатыми разводами сизо-голубого и сиреневого, уютно льнувшая к верхушкам обросших пышным инеем деревьев, создавала ощущение замкнутости и защищенности ее мира. Рядом в камине сухо и жарко потрескивали дрова, мягким теплом напоминал о себе кулон. Кира нащупала его через рубашку и прикрыла глаза, погружаясь в волнующие воспоминания и мечты.
*
Раздался стук в дверь.
— Да! — крикнула волчица, выпрыгивая из мира грез.
— Миледи, вас желает видеть Северус Снейп, — всегда почтительно-вежливый Брайен.
— Пусть войдет, — ответила альфа, изо всех сил стараясь вложить в голос властные холодные интонации.
Он переступил порог. На улице снова пошел снег, и крупные белые хлопья лежали на черных шелковистых волосах, на черном пальто. Как же было сложно не кинуться к нему сразу, а дождаться, пока денщик закроет за собой дверь. А этот волк, как назло, двигался очень медленно. Только щелкнул замок, чародей в долю мгновения переместился через всю комнату и заключил волчицу в объятия.
— Я соскучился! — прошептал он и наклонился, чтобы припасть к ее губам.
— Я заждалась тебя! — также жарким шепотом ответила девушка, запуская пальцы в его волосы и отвечая на поцелуй. Потом прижала ладошки к его прохладным с мороза щекам, инстинктивно стараясь согреть. — Я нашла твой чудесный подарок! — улыбаясь сказала она.
— Он понравился тебе?
— Очень! — ответила Кира, вытаскивая мерцающий кулон из-за пазухи, и снова залюбовалась им. — Что это за камень? Никогда таких не видела.
— Это метеорит — осколок планеты Венеры. Я наложил на него защитные чары. Он лучше всего подходит для такой магии. Теперь это оберег. Носи его не снимая.
— Но он похож на сердце и пульсирует. Все метеориты с Венеры ведут себя так? — не отступалась Кира.
— Это из-за чар… — сказал Северус, но по кокетливо-лукавому взгляду из-под ресниц понял, что так легко не отделается, и нехотя добавил: — Они называются «Сердце рыцаря», — судя по выражению лица, пафос фразы имел выраженный вкус лимона. — Придуманы в раннем Средневековье, когда маги еще не враждовали с магглами и часто сопровождали королей и герцогов в их долгих военных походах. Если в родных краях волшебник оставлял при этом «даму сердца», то мог наделить ее вот такой защитой.
Кира подумала, что вытянула из своего возлюбленного достаточно, и решила больше не мучить. Времени, проведенного с ним, было достаточно, чтобы понять: ему гораздо комфортнее выражать свои чувства действиями, нежели словами.
Пусть будет так. Мягкость объятий, нежность и страсть поцелуя. В голове появилась пьянящая легкость — мысли, как мыльные пузыри, переливались всеми цветами радуги, взлетали и исчезали где-то в вышине — а по телу разливался жар желания. Но одна мысль все-таки пробилась:
— Чуть не забыла! — воскликнула Кира, слегка отстраняясь и мимолетом отмечая легкую и приятную дрожь в мышцах. — У меня для тебя тоже есть подарок. Я вчера думала напроситься к тебе в комнату и положить под елку… У тебя ведь есть елка? — Северус, усмехнувшись, кивнул. Благодаря уморительно милым увещеваниям Лили в его комнате действительно стояла елка. — Но потом решила, что все-таки лучше передам из рук в руки, — в букет волнующих ощущений вплеталось смущение и радостное предвкушение. — Ты пока присядь, — кивнула она на стул, а сама быстро обошла свой письменный стол и достала из ящика что-то завернутое в окаймленный кружевом белый платок. — Вот! — вручила, не разворачивая, и присела рядом.
