— Помню, — глухо отозвался Артур. — Зачем ты рассказываешь мне это? Думаешь, такое можно забыть?

Синьорина усмехнулась.

— Ты получил свою силу в обмен на жизни людей. Она не твоя, она украдена, обменена на кровь и боль. Ты не имеешь права просто умереть, забрав ее с собой. Придется пожить… чтобы послужить горожанам, пока я не разберусь, как вернуть ее людям. Ты хоть задумывался, что ты теперь такое, ди Альдо? 

— Демон?

Она расхохоталась низким грудным смехом.

— Демон! Спящие, какая наивность! Ты — живой концентратор, воплощение этого города. Твоя сила не иссякнет пока в Моранне живут, любят, творят магию. Считай себя рукотворным богом. 

Ее слова эхом отдались от стен, и в древнем храме повисла жутковатая тишина. Я, хоть и догадывалась, поневоле вздрогнула.

“Я — бог” — вспомнились слова человека-ворона. Темный двойник Артура был ближе к истине, чем можно было представить.

Ди Альдо побледнел.

— Значит, это никогда не кончится? — сдавленно спросил он. 

— “Никогда” слишком долгий срок, Артур. Мы будем работать — вместе. Если есть способ сделать рокировку, мы найдем его, и я займу твое место. А пока отдашь свой долг горожанам другим способом… — она достала кристалл-накопитель. — Ты будешь заряжать их, а я — отправлять как частные пожертвования. В больницы, сиротские приюты для детей, родители которых погибли во время чумы… 

Когда я осознала масштаб замысла синьорины, захотелось восхищенно выматериться. Вся речь звучала отрепетированной и продуманной до последней фразы. 

Стерва знала на что давить. 

Возможно, все было бы не так, ответь Артур на ее домогательства. Но коль уж он отказался ублажать синьорину, Пенелопа будет просто держать его в своем подвальчике, ставить опыты, а заодно доить магию. И капать, капать на мозги, напоминая, что он во всем виноват и всем кругом должен. 

Почему-то я уверена, что в больницы и сиротские приюты пойдет лишь малая часть. Остальным синьорина найдет как распорядиться. Сама использует или продаст. Каким бы ни было состояние Карреттино, постоянно сидеть на “бездне” удовольствие дорогое. 

Готова спорить, что Панелопа с самого начала планировала что-то подобное. И Аджальто в доле.

— Жаль, что напрямую передать силу не получилось. Но ничего: отцовская лаборатория на месте. Я разберусь куда уходит твоя ма… 

Я  шагнула к алтарю за ними и прищелкнула пальцами, скидывая “полог”.

— Думаю, я знаю куда она уходит. 

Глава 44

Что же: это получилось эффектно. У Карреттино отвисла челюсть, глаза Артура расширились. 

— Но об этом позже. Ты так много распиналась о чужом искуплении, а что насчет собственного? — обратилась я к Пенелопе, не сводя взгляда с Артура. Мои слова предназначались не ей — ему. — Весьма удобно сначала заставить человека совершить преступление, а потом манипулировать им, убеждая, что это его вина, — продолжала я, подходя к алтарю.

Лицо Пенелопы исказилось от ярости.

— Опять ты?! Что ты здесь делаешь?

— Я пришла за своим мужчиной. Ну и просто — немного восстановить справедливость. 

Ее пальцы скрючились, глаза засияли зеленью Бездны. Надо полагать, мэтресса сегодня приняла обычную дозу стимулятора.

Опознать заклинание я не успела — отвлеклась на щит, который не потребовался. Артур встал между нами. Чары вспыхнули и осыпались на пол ворохом искр.

— Пенни, ты в своем уме?!

— Сомневаюсь, — ответила я за синьорину, выплетая смирительные чары. Как все же прекрасно быть полноценным магом, не зависеть от накопителя в жезле. И не просто полноценным, а с почти неиссякаемым резервом. — Длительное употребление “Бездны” не лучшим образом влияет на психику. 

— Отойди, Артур, — прошипела она, не сводя с меня яростного взгляда. — Это все из-за нее! Она всегда все портит!

Он поймал ее запястья и сжал, обрывая очередную атаку на половине. Синьорина дернулась, перевела взгляд с рук на лицо Артура.

— Пусти, — приказала она. Словно не верила, что он вообще посмел ее схватить. — Отпусти немедленно! 

— Только когда успокоишься, — твердо ответил он. — Какая муха тебя укусила? Швырять в живого человека “песнь кинжалов”?! 

— В чем-то даже мудрое решение, — отозвалась я со смешком. — Заткнуть меня, до того как я успела озвучить альтернативный взгляд на ситуацию. 

Прекрасное лицо скривилось, стало почти отталкивающим. Пенелопа дернулась и вдруг забилась, как припадочная.

— Пусти! Пусти меня, ди Альдо! Я выцарапаю ей глаза! Это все из-за тебя, из-за тебя, дрянь! — визжала она.

— Пенни, хватит… 

— Нет, не хватит! Сдохни ты, гадина! 

Волны силы выплескивались из ее тела и таяли, столкнувшись защитной магией Артура. Это приводило синьорину в еще большее неистовство. 

Знакомая картина. В Вальтурре было несколько буйных, в том числе один наркоман.  

— Отойди немного, — предложила я, аккуратно смещаясь в сторону, чтобы не задеть Артура. — Я сейчас… 

В этот момент Пенелопа вдруг обвисла, словно потеряв сознание. Артур выпустил ее запястья и подхватил готовое упасть тело.

— Пенни, с тобой все в… 

— Артур, осторожно!

Поздно. Ощутив, что хватка на запястьях разжалась, синьорина мигом пришла в себя и “рыбкой” нырнула в мою сторону, выпуская из каждой ладони по “огненному лучу”. 

Я швырнула в нее заготовленные смирительные путы и постаралась увернуться. Получилось ровно наполовину — первый луч прошел над головой, а второй вонзился в грудь. Мир пропал.

*** 

Пропал и родился вновь в уже знакомой зеленой вспышке. Я со стоном поднялась. В груди — там, куда попал “луч” болезненно пекло. Фантомные боли — тело никак не могло поверить, что все закончилось, и умирать уже не обязательно. 

Стоявший надо мной на коленях Артур покачнулся и завалился на бок. Я попыталась его поймать, но не удержала, и мы вместе рухнули на пол. 

— Ты опять забрал себе мою рану? 

— Всегда… — выдохнул он. — Хоть тысячу раз… 

Я поцеловала его в лоб и торопливо зашептала, вспоминая обезболивающие чары — энергоемкие, как любое целительство, но сейчас это не было проблемой. 

Ди Альдо поймал меня за руку. 

— Не надо… не трать силы… пройдет… 

— Ты идиот, ди Альдо, — фыркнула я, заканчивая последний пасс. 

— Идиот, — охотно согласился он. 

— Зато красивый. 

Видят Спящие, как мне хотелось броситься ему на шею и разрыдаться. Обнять и тискать, убеждая себя, что это он и он жив. Признаться, наконец, как сильно я его, дурака такого, люблю. Прокричать, чтобы не смел, больше никогда не смел поступать со мной так. И не слушал ядовитую гадину. 

Я прикрыла глаза, отгоняя истерику. И осторожно расстегнула пару пуговиц на рубашке, проверяя как там рана. 

Рана была отлично. В смысле — ужасно. Ровная обугленная дырка чуть правее сердца. Это мне повезло —  немного в сторону и даже Артур меня бы не спас. Просто не успел бы. 

— Давай, исцеляйся поскорее. И я расскажу очень интересную историю. 

Артур тоже посмотрел на дырку. Поморщился, перевел взгляд на Карреттино.

— Пенни, что это было? Ты свихнулась?! 

— Не совсем, но близко — я тоже посмотрела на Пенелопу. Синьорина лежала на спине, глядя в потолок. Тихая, как и положено после острого психоза. Красивое лицо обмякло в выражении полнейшей апатии. Спасибо, что слюни не пускала, у некоторых пациентов бывает такая реакция на смирительные чары. — Предварительный диагноз: развитие сверхценных идей на фоне злоупотребления стимуляторами.

— Что?! 

— Плюс специфическая наследственность от папы-социопата. 

— Погоди… — Артур огляделся, словно пытаясь увязать мое присутствие с окружающей обстановкой. — Как ты сюда попала? 

— Ты сам дал мне ключ? — я тронула цепочку с кольцом. 

— Но… что ты здесь делаешь? 

— А где мне еще быть, Артур? В отеле с Николосом? Или пить с Бертиной и Пабло на поминках? Не надейся, от нас, навязчивых девиц, так просто не отделаться. Если ты планировал страдать и самоубиваться в одиночестве, не стоило поить меня своей кровью, да еще закреплять потом сексом… — от мыслей о ночи в развалинах меня бросило в жар.