Кто бы мог ожидать, что наше двойное безумие приведет к подобным последствиям? 

Он нахмурился.

— Я не понимаю… 

— Мы связаны, Артур. Смирись: пока ты жив, я смогу найти тебя.  

А еще у меня есть доступ к твоей силе. Злая ирония судьбы — я снова получила то, что мэтресса Карреттино считала своей собственностью. 

— Но главное — я распутала эту проклятую загадку и теперь точно знаю почему началась чума. 

— Нет никакой загадки, это моя вина, — он попытался было приподняться, но я надавила на плечо.

— Лежи, вселенское зло! Если будешь скакать козлом, я сниму анастезию. Лежи и слушай сказку на ночь. Тебе самому не казалось странным, что ты зачем-то полез проводить мутный, вычитанный в сомнительной книге ритуал? Ты ведь не был одержим поиском личной силы. 

— Казалось, — он вздохнул. — Не понимаю, что на меня нашло. Я должен был сжечь эти демоновы бумаги, как ты просила. Или хотя бы показать учителю…

На словах “как ты просила” в памяти всплыл давний разговор. Артур пришел ко мне с найденной в тайнике шкатулкой. В ней лежало описание системы порталов в городе, кольцо-ключ. И обрывочные записи о ритуале, позволяющем обрести легендарное могущество. 

Это было как повторение давнего кошмара: снова подозрительный ритуал из древних книг, снова поиск силы. Каюсь: я перепугалась. Чуть не сорвалась на истерику, умоляла Артура сжечь бумаги, даже опустилась до эмоционального шантажа. До сих пор стыдно вспоминать.

Сжигать бумаги он отказался. Но обещание держаться подальше от непроверенных ритуалов дал. Нехотя, только чтобы успокоить паникующую девицу.

Сошлись на том, что описание стоит показать Карреттино. Мне чем-то не нравилась эта идея, но я считала, что предвзята к мэтру из-за судебной тяжбы и ревности к его дочери… 

Лучше бы я послушала свою интуицию. 

— О, ты показал их, — усмехнулась я, вытаскивая дневник. — И Карреттино такого насоветовал… Впрочем, неудивительно. Он и подсунул тебе этот ритуал, предварительно изъяв из описания всякие несущественные подробности, вроде чумы. 

— Что?!

— Ты знал, что мэтр на досуге баловался менталистикой? — я полюбовалась на изумленное выражение его лица и кивнула. — Так я и думала — не знал. Что логично: за незаконную практику можно огрести от теневиков. Вплоть до лишений дара. Но это ведь так соблазнительно: управлять другими людьми, как марионетками, заставлять их повиноваться своей воле. Джакомо Карреттино был самоучкой. Очень одаренным — тот случай, когда упорство накладывается на врожденный талант. Я на себе испытала его искусство. И ты тоже. Думаю, что легко найду следы внушения, даже спустя три года. 

— Подожди, я ничего не понимаю.

— Поймешь, — я снова решительно пресекла его попытку вскочить. Вот ведь неугомонный. — Вернемся к самому началу. У нас есть синьор Джакомо. Гениальный маг, не отягощенный совестью, но одержимый идеей личного могущества. И у него рождается бесталанная дочь, — я покосилась на синьорину, которая все еще плавала и мире розовых пони. — Бывает. Как известно, на детях гениев природа берет отпуск. Любой другой родитель смирился бы, но не мэтр Карреттино. Он пускается в эксперименты. День за днем, год за годом ищет способ сделать из дочери полноценного мага. Пока однажды ему в руки не попадает потерянный архив семейства ди Альдо.

— Откуда ты это знаешь?

— Из его дневника, — я раскрыла заранее заложенную страницу. — Потом почитаешь, очень занимательно.  

Рука Артура потянулась к тетрадке.

— Я же сказала: потом. Слушай дальше. Одержимость могуществом — не редкость среди одаренных. Все так носятся с ним, словно огромный резерв — это смысл жизни. И твои предки не были исключением. Только они пошли гораздо дальше Карреттино. Построили целый город, спланировав рисунок его улиц, каналов и площадей по всем правилам начертательной сигилизации. Город на воде, которая сама по себе — лучший проводник магии. Гигантский накопитель и жертвенный алтарь одновременно. Разумеется, синьор Карреттино оценил возможности, которые дает ритуал семьи ди Альдо. И взял в ученики последнего из рода. 

— Нет… — потрясенно пробормотал Артур. 

— Да. К этому моменту Карреттино уже знал, что запустить ритуал способен только прямой потомок ди Альдо. Кроме того, необходимо было распечатать источник на Повегло. Ну, ты помнишь… 

— Помню, — на его губах мелькнула счастливая улыбка. — Та ночь, когда нас заперли в подвале рядом с ним. Наш первый поцелуй…

— Надо было все-таки съездить тогда тебе по роже.

— Подожди! Получается, мэтр судился ради источника?

— Именно. Карреттино все рассчитал. Распечатал источник, подсунул тебе бумаги. И полгода ждал, пока чума соберет свою жатву.

Для завершения ритуала необходимо еще одно, последнее жертвоприношение. На этот раз добровольное, на алтаре Солнечного храма. Он планировал произвести подмену. Принести в жертву того, кто активировал сигилы. Тебя. А собранная сила должна была достаться его дочери.

Я медленно выдохнула. По телу снова прокатила волна обжигающе-ледяной злости. Масштаб цинизма Карреттино не укладывался в голове.

— Поэтому он подсунул тебе выжимку из архива, где описывался ритуал, но ни словом не упоминалось о последствиях. А когда ты пришел к нему с вопросами, подтолкнул попробовать. Ему пришлось прибегнуть к внушению, чтобы заставить тебя нарушить данное слово. Понимаешь? — я пристально посмотрела ему в глаза, и произнесла, четко выговаривая каждое, слово. — Ты не виноват.

— Но я…

— Не виноват. В любом суде за преступления, совершенные под ментальным воздействием, отвечает менталист. И хоть в дневнике ничего про это не сказано, могу поспорить, что молчать о совершенном нарушенном слове тебя тоже заставило внушение.

Артур нахмурился.

— Не уверен. Я тогда посчитал, что у меня  ничего не вышло. Подумал: демоны с этой силой — зачем она мне? А потом, когда узнал, что это обряд вызвал чуму… — его голос осекся.

— Узнал тоже от мэтра? 

Он кивнул. 

— Карреттино хорошо тебя изучил. Для окончания ритуала необходима ДОБРОВОЛЬНАЯ смерть. Не под внушением. Так что сначала мэтр как следует тебя обработал. Ты ведь сам вызвался стать жертвенным ягненком? 

Ди Альдо ничего не ответил, но по лицу и так было ясно. К тому моменту он полгода жил в непрекращающемся кошмаре. Видел как люди творят друг с другом жуткие вещи. Видел, как умирает родной город. Успел похоронить и оплакать меня. 

О, можно спорить, что Карреттино не потребовалось уговаривать. Артур сам рвался улечься на алтарь.

— Даже если ты права…

— Я права.

— Если ты права. Мне было четырнадцать, когда я стал учеником мэтра. Какой смысл тянуть столько лет?

— Правильный вопрос. Для ритуала Карреттино планировал дождаться совершеннолетия дочери, но случилось непредвиденное. Пенелопа влюбилась в тебя и упросила отца пощадить этого конкретного ди Альдо. Мэтр рассудил, что нет смысла рисковать, устраивая аферу с подменой, проще дождаться внуков, которые тоже будут ди Альдо, чтобы подарить им силу. В этом была логика. Судя по тому, что с тобой ничего не вышло, отдать собранную силу другому просто невозможно… 

— Дело не в этом, — глухо возразил Артур. — Карреттино помешали. 

— Кто? 

— Ворон, который жил под крышей Солнечного храма. Я когда-то подобрал его и выходил, еще птенцом.

— Уголек? — потрясенно пробормотала я.

Помню… Он спускался из под купола, шумно хлопая крыльями, чтобы сесть на плечо Артуру. Смотрел на меня, чуть наклонив голову черными глазами-бусинками. Крупная, серьезная птица с клювом, способным отхватить пол пальца. Меня всегда холодила легкая жуть, когда Артур протягивал ему кусочки вяленого мяса.

— Да. Когда мэтр вонзил нож мне в сердце, Уголек налетел на него. Каркал, ругался, расцарапал щеку когтями. Конечно, птица не соперник магу… — он осекся и замолчал, но я поняла все без слов.

Птица не соперник магу. Одно метко пущенное заклинание и ворон лежит на полу горсткой окровавленных перьев. Но время уже упущено. В подобных ритуалах все решают доли секунды…