— Теперь знаешь. Хватит придумывать отговорки, ребенок. Неужели ты откажешься от всего, к чему мы шли годами ради смазливого мальчишки, который отверг и унизил тебя?! Согласишься стать одной из бездарных дурочек, годных только для производства потомства? 

Под эту прочувствованную речь я доползаю до самого дальнего угла и прячусь между полками. Свет почти не достает до этого закутка. В сумерках над головой вырисовывается барельеф в виде двери.

Уф-ф-ф… можно выдохнуть. И снова прислушаться к словам мэтра.

— Большинство людей — стадо, которое может только слепо брести за пастухом, но ты у меня не такая, я знаю, — вещает Карреттино. Напор в его голосе сменяется печалью. — Милая, пойми, я ведь не вечен. Сейчас тебя защищает мое имя, но с каждым годом скрывать врожденный дефект будет все сложнее. Кто сварит для тебя “бездну”, когда меня не станет? 

— Папа, послушай… 

Мелодичный звон над моей головой обрывает синьорину на полуслове. Я поднимаю взгляд и, заледенев от ужаса, вижу как в воздухе переливается и тает проекция песочных часов. 

Нет! Нет-нет-нет! Как я могла забыть про будильник?! 

— Что это? — недоуменный голос синьориты. 

Скрываться уже нет смысла. Вскакиваю и мчусь меж книжных полок. Над головой осыпается искрами магический разряд. Еще один задевает по касательной, и левая рука мгновенно немеет, но дверь уже близко…

Успеваю ухватиться за ручку, когда магический импульс отшвыривает меня в сторону. Веки тяжелеют, мир расплывается перед глазами… Остатками гаснущего сознания цепляюсь за эту реальность. Я — мастер сновидений, я меня не усыпить так просто… 

Шаги.

— Папа, она шпионила за нами!  

— Знаю, дорогая.

“Не спать! Только не спать!”

— Я же говорила — нельзя пускать в дом эту гадину! Она всем расскажет! 

— Успокойся, ребенок. Просто лорд Грей получит свой подарок несколько раньше. 

— Но… Артур будет ее искать!

— И найдет. Не волнуйся, родная, папа обо всем позаботится.

Сонная одурь, убаюкивает, утягивает в глубины. Бултыхаюсь в ней, как в киселе, отчаянно рвусь на поверхность.

Не спать! Только не спать… 

— Но она расскажет все лорду Грею!

— Нельзя рассказать то, чего не помнишь. Хватит, ребенок. Не суетись. Приведи библиотеку в порядок и позови Лоренцо. 

Мое безвольное тело подхватывают и несут, укладывают на диван. Стучат каблучки по паркету. Хлопает дверь. 

Пальцы впиваются в подбородок. Чувствую, как чужой разум проверяет мою ментальную защиту, и глаза распахиваются сами собой.

— Надо же, не заснула? — хмыкает Джакомо Карреттино. И бьет в дверь души, уже не стесняясь. В последнюю минуту почти рефлекторно воздвигаю стену — уроки Николаса не пропали даром. Если бы еще не хотелось так сильно спать… 

Мысли ползут медленно, как сонные улитки. 

Откуда Карреттино знает техники взлома сознания?! Он ведь не менталист. Менталисты все наперечет, их готовят в закрытой школе при Теневом министерстве. Даже книг с описанием техник в свободном доступе не найти. Слишком большая власть, слишком опасно давать ее кому попало… 

Но мэтр снова ломится — неумело, словно делает это впервые. Самоучка? 

—Ну же! Впусти меня, девочка. 

Ухоженные пальцы ложатся на мои виски, тонкие губы кривятся в недовольной гримасе.

— Или придется тебя убить… 

Его глаза полыхают зеленью Бездны. Он уже не здесь — там, в глубине. Пытается подобрать отмычку к моему разуму. 

Хороший момент, чтобы ударить. Рукой или магией. 

Но Карреттино слишком силен — мне не вырубить его с одного удара. Он просто свяжет меня, и продолжит. Или убьет, как грозился. 

И я делаю единственное, на что способна. Распахиваю дверь души и затягиваю мэтра в сон — один на двоих. 

Там, в зыбком, лишенном любой опоры пространстве я творю для него иллюзию новой реальности. Просто сон, но сон особый. Невероятно правдоподобный — убедительный и яркий. Проснувшись, мэтр будет уверен, что добился своего. Взломал мой разум, заставил Мелиссу Эррол забыть о подслушанном разговоре. Он разбудит меня, скажет, что я засиделась за книгами и заснула. 

Только не выдать себя случайным словом или взглядом. Вырваться из его лап, добраться до Артура… 

Я еще не знаю, что Джакомо Карреттино не собирается меня отпускать. Остаток чумных дней я просплю в его особняке, а после стану подарком для Николаса. Причиной, по которой лорд Грей закроет глаза на явные дыры в рассказе Пенелопы.

Николас сделает то, что не удалось мэтру. Я забуду эти тринадцать месяцев, своего Артура и роковой разговор, уеду с ним в столицу в полной уверенности, что давно замужем за другом детства. И только необъяснимое чувство утраты будет порой тревожить душу. Шептать, что все не так, неправильно… 

Тянуть обратно в Моранну.

Глава 42

Я пришла в себя на полу башни. Контраст между библиотекой Карреттино и окружающим иллюзорным миром был настолько силен, что я невольно всхлипнула. В голове стремительно проносились забытые месяцы. Первая встреча с Артуром, наши перепалки, моя злость — я считала ди Альдо избалованным богатым мерзавцем под стать Пенелопе.

Совместная охота на демона и тот поцелуй, после которого я готова была его убить*.

Все подробности и детали нашего недолгого яркого романа. Месяц счастья, когда я летала, как на крыльях, пьяная от любви. До того, как пришла чума. 

Обретенные воспоминания манили, звали нырнуть в них, погрузится, прожить еще раз. 

Но не здесь же! Не в глубинах сознания Николаса — поверженного, оглушенного, но по-прежнему опасного. 

К тому же, воспоминаниям хорошо предаваться вместе. Сидя в обнимку у камина зимними вечерами. Но если я не поспешу, мне некого будет обнять. 

И у меня все еще оставалось незаконченное дело…  

Я вскинула голову, разглядывая цветок, воплощавший в себе последнее живое чувство в душе Николаса Грея. 

Настолько же красив, насколько беззащитен. На алых, с золотой каймой лепестках дрожали капельки росы. Когда я подняла стеклянный колпак-клош, комнату заполнил чудесный аромат. Да. Мой приятель по детским играм Никки всегда любил эту сказку. 

Я сжала стебель. Цветок выглядел безобидно: нет даже шипов. Одно усилие, и он осыпется горстью праха. 

Но... это казалось неправильным.

Выдохнув сквозь зубы, я вызвала в памяти муторный кошмар своего супружества. Пальцы сжались крепче. Ну же, Лисса! Всего один рывок. С этим нужно покончить, вам обоим станет легче… 

“Сокровище”, — сказал голем-страж, охранявший душу.

Какие бы уродливые формы ни принимало это чувство в поступках, оно было единственным, чем Николас по-настоящему дорожил. 

“Это глупо, Лисса! Прекрати, все равно ничего не получится, ты пыталась уже сотни раз!” — возопил внутренний голос. 

“Заткнись!” — ответила я. И коснулась почвы, из которой рос цветок.

Да, глупо. Ничего не вернуть, надо смириться, испепелить этот проклятый цветок и искать Артура… 

Но я упрямо копнула почву, нащупывая тонкие корешки. И потянулась к ним всей своей новообретенной силой. 

Сквозь романтичный образ из детской сказки — дальше. К воспоминаниям, которые стояли за ним. К материнской улыбке, дружному мальчишескому смеху, запаху теплых булочек из пекарни напротив. Тончайшие, почти неощутимые связи с тем, что считалось мертвым все эти годы. Вряд ли кто-нибудь, кроме вчерашней слабосилки, сумел бы их заметить. Вряд ли хоть кого-то из многочисленных седобородых мэтров, осматривавших его, Николас подпускал так глубоко к самому сокровенному.

И вряд ли хоть одному из них хватило бы резерва сделать то, что сделала я. 

Я шла и шла бесконечным темным лабиринтом вдоль спутанной и грязной нити. Порой она обрывалась, порой заводила в тупик, но я упрямо возвращалась к последней развилке, чтобы выбрать верную дорогу. Небытие, похожее на беспамятство и смерть, давило со всех сторон.

Чем дальше, тем тяжелее давался каждый шаг. Но заемная у Артура магия дарила силы. Я торила дорогу сквозь небытие и осклизлые коридоры за спиной превращались в просторный светлый проход. Почти истлевшая нить в руках крепла, становилась доброй пеньковой веревкой, потом канатом. Связывала прошлое и будущее, душу и тело заново.