— Почему вы считаете себя единственной ответственной за ту трагедию, Мелисса? — спросил профессор Харт, и я вывалила на него свои размышления по поводу большой силы и большой ответственности. Всю ту кучу сверкающей дури, вперемешку с ядовитой виной и стыдом, что носила в себе. 

До сих пор помню, как сверкнули тогда его глаза за стеклами очков.

— У-у-у, как все запущено. Думаю, вам надо поспать, дорогая. Немного лечебного сна… заодно пронаблюдаете, как это происходит изнутри, так сказать. 

Я согласилась. И во сне впервые познакомилась со своим паразитом. Он был маленький и жалкий, почти лишенный сил. Профессор сказал, что я интуитивно выбрала наиболее конструктивный способ борьбы с чувством вины — созидательную деятельность. Я училась и верила, что смогу исправить то, в чем себя обвиняла. Маленькому гаду почти нечем было кормиться.

Под присмотром профессора я разделалась с пакостной тварью. И поразилась тому, насколько легче стало дышать, когда “моя вина” превратилось в “нашу с Николасом ошибку”. Когда в очередной раз симпатичный однокурсник пригласил меня на свидание, я не стала отказываться. Менять ухажеров как перчатки, по примеру некоторых подруг, так и не научилась, но к пятому курсу у меня было за плечами пара закончившихся вполне мирно романов и жених. 

А потом в Инсфорд приехал Николас. 

*** 

Николас прибыл как преподаватель. Обучать нас взлому чужого сознания и методикам защиты от него — самые основы, входящие в общую для целителей душ программу. Углубленный курс включал в себя действительно страшные вещи, но такие вещи дают только в закрытой школе при Теневом департаменте.  

Лорд Грей тоже изменился за прошедшие годы. Научился скрывать свои самые неприятные проявления. Мог даже притвориться нормальным, если хотел. Не настолько, чтобы завести друзей — люди все равно инстинктивно чувствовали, что с ним что-то “не так” и сторонились, но он больше не вызывал суеверного ужаса. Если сам этого не хотел. 

Несмотря на предубежденность по отношению к слишком одаренным магам, которая царила в университетском кругу, лорд Грей быстро снискал уважение среди преподавателей. Он не кичился своей силой. Был педантичен, аккуратен и невероятно компетентен — качества, которые в Инсфорде ценят превыше всего. 

Это была наша первая после семилетней разлуки встреча, но на его лице не дрогнул ни единый мускул. Только бледные глаза вспыхнули пронзительной зеленью.

— Здравствуй, Лисса, — кивнул он, не отрывая взгляда от моего лица. — Я скучал. 

Я усомнилась в его искренности, однако попытку быть вежливым оценила. И улыбнулась в ответ.

— Здравствуйте, лорд Грей. Я тоже скучала.

Скучала по своему Никки, которого больше нет. Но об этом говорить не обязательно. 

— К чему эти формальности? Зови меня “Николас”, как раньше.

— Думаете это будет уместно… наставник? 

— Будет. Я хочу встретиться с тобой. Зайду после третьей лекции. 

Он не спрашивал согласна ли я, нет ли у меня других планов на вечер — просто информировал, и будь на его месте любой другой мужчина, я бы уже возмутилась.

Но с Николасом нас связывало слишком многое. И несмотря на все полученные в университете знания, в моей душе еще теплилась надежда, что все поправимо. Что я — именно я — смогу превратить менталиста с промороженными до дна глазами обратно в соседского Никки. 

Поэтому я отменила назначенное на вечер свидание. И пошла на встречу с лордом Греем.

Именно тогда Николас огорошил меня, заново озвучив свое намерение жениться на мне, сделать своей леди и увезти в столицу, где я “смогу не работать, и не буду ни в чем нуждаться”.

— Но я хочу работать, — возмутилась я, благоразумно решив пока не трогать вопрос замужества. Поскольку действительно собиралась замуж, но совсем не за Николаса. С Йоном мы встречались почти год, и дело шло к свадьбе. Между нами не было безумной влюбленности, но мы одинаково смотрели на жизнь, имели общие цели и планы — чем на основа для крепкого союза? — Хочу лечить, помогать людям. Я для этого семь лет училась! 

— Сможешь заниматься благотворительностью, — пообещал Николас.

Вот спасибочки, щедрость несказанная. 

— Лорд Грей, — я церемонно отставила чашку с кофе. — Спасибо за ваше предложение, мне очень лестно. Но вынуждена отказаться. Дело в том, что я не собираюсь за вас замуж. У меня совсем другие планы на эту жизнь. 

Вопреки ожиданиям он не стал спорить, просто кивнул. Я посчитала инцидент исчерпанным, хотя в душу все же нет-нет да и закрадывался вопрос: зачем Николасу, нынешнему рациональному, лишенному эмоций Николасу жениться на какой-то безродной слабосилке? С его происхождением и положением лорд Грей мог легко сделать предложение любой знатной девушке. Никто не посчитал бы его плохой партией. 

Но мусолить лишний раз его странное поведение не хотелось. Мы все выяснили, закрыли вопрос. Так я думала тогда.

А всего через три недели обнаружила своего жениха с младшекурсницей нетяжелого поведения Причем в такой позиции, что ни о каком “Это не то, о чем ты подумала” не могло быть и речи. Вместо этого бледный и раздавленный Йон твердил, что не хотел, не собирался и сам не понимает, как дошел до жизни такой. Не иначе, как демоны попутали.

Тогда его слова показались мне неумелой ложью. Но позже, оглядываясь назад, я спрашивала себя: не звали ли того “демона” Николас Грей? 

Если да, то Николас рисковал. Вскройся все, даже заступничество мэтра Коллинза не спасло бы его от неприятностей. А все непременно вскрылось бы, заставь он Йона сделать что-то категорически противное его ценностям и желаниям. Такое принуждение всегда оставляет шрамы, которые несложно обнаружить.

Надо полагать, желание поиметь неразборчивую красотку плавало на поверхности сознания моего жениха, Николасу достаточно было лишь чуть-чуть подтолкнуть. 

Измена и сопутствующая ей огласка стала ударом. Я была раздавлена, растеряна. Этот момент и выбрал Николас, чтобы напомнить о своем предложении. 

— Так ты сможешь отомстить неверному жениху, — он усмехнулся, став почти похожим на человека. — И заткнуть рты всем остальным.

Я вытерла дурацкие слезы. И все-таки рискнула спросить.

— Зачем тебе это, Николас? Ты легко можешь найти кого-то красивее, знатнее, богаче… 

— Мне не нужен никто, кроме тебя, — он помедлил и признался. — Думаю, дело в том, что ты тогда была моим якорем. Если у меня и остались чувства, они связаны с тобой. 

В этот момент он казался уязвимым и почти человечным. Я не смогла отказать. В душе снова вспыхнула надежда починить все, поправить… Кто еще, если не я? 

Мы были вместе почти год. Год надежд и разочарований, пустых попыток стучать в замурованную дверь. Год холода — рядом с лордом Греем я всегда чувствовала себя бесконечно одинокой. Год манипуляций и контроля — постоянного и почти незаметного, пока не ударяешься с размаху лбом о невидимые стены. Год утраты всех друзей — как-то незаметно и осторожно Николас умудрился выдавить из моей жизни все, что могло претендовать на мое внимание. Все, кроме учебы, хотя и ей досталось… 

Я хорошо изучила его за этот проклятый год. Лорд Грей был умен и для существа почти лишенного души удивительно хорошо разбирался в человеческих мечтах и страхах. Неплохо умел притворяться, если находил для себя это выгодным. Обожал все контролировать. Был амбициозен, не лишен азарта, любил побеждать и даже умел бояться, но эти чувства не имели власти над его душой. 

В первую очередь Николас был рационален. Пожалуй, болезненная тяга ко мне оставалась его единственной слабостью. 

К концу года я отчаялась и окончательно приняла — все. Разбитого не склеить, обменянную в Бездне на силу душу не вернуть назад. Особенно, если пациенту и так все нравится. Я несчастна рядом с Николасом, так зачем себя мучить? 

Подозреваю, что лорд Грей тоже хотел избавиться от своей единственной слабости. Он не скрывал, что его раздражает собственная зависимость от меня и моя принципиальность по некоторым вопросам.