Возможно, Николас надеялся переломаться и забыть про наркотик по имени “Мелисса Эррол”. Порвать связавшую нас у края Бездны нить. 

Я не помню, как это было, но твердо уверена: это не я его бросила тогда в Инсфорде. Это Николас отпустил. 

Ненадолго… 

Глава 39

— Я направлялся в Моранну совсем по другому вопросу, и с ним еще придется разобраться. А тут такой приятный сюрприз.

Лорд Грей откинулся в кресле. Переплел узловатые пальцы, украшенные дорогими перстнями, и раздвинул губы, намечая улыбку, от которой по коже пополз мороз. Я рефлекторно сжалась, готовая, что тело перестанет подчиняться. Один вид Николаса внушал мне какой-то глубинный ужас. Я почувствовала себя загнанным зверьком, лисой в капкане. 

От страха из головы напрочь вылетело, что на мне больше нет татуировки, дающей ему право входить с пинка в двери моей души всегда и везде, даже на расстоянии.

…я выжгла ее раскаленной кочергой после того, как подсыпала ему снотворное. И всю дорогу до Моранны мучилась от ожога. Хорошо, что успела зайти к целителю до того, как меня ограбили.

Теперь, наверное, Николас набьет новую тату… 

— Итак, я тебя нашел. И что мне с тобой делать? 

Многообещающее начало. 

— Самым рациональным будет — отпустить, — я усилием воли отодрала себя от стены и выпрямилась. Даже голос не дрожал больше. — Но ты ведь этого не сделаешь? 

Он покачал головой.

— Мы это уже проходили. Ты нужна мне, — его глаза начали наливаться зеленью — свидетельство невероятно сильных для Николаса эмоций. — Четыре месяца не знать где ты и что с тобой. Жива ли ты… Это было жестоко, Лисса. 

Меня передернуло. 

— Ты стер мне память! Набил свое клеймо! Промыл мозг, чтобы жениться и два года копался в моей душе, отрабатывая новые виды изнасилования прямо в мозг. Ты мне будешь говорить о жестокости?! — осознав, что уже кричу, я осеклась.

Хватит. Сколько можно по тем же граблям? Николас всегда выслушивал мои претензии. Понимающе кивал.

И делал по-своему. 

Для лорда Грея в этом мире существовали только его желания. Все остальное было досадным шумом, от которого можно избавиться с помощью ментальной магии. Подозреваю, что если профессор Харт сейчас меня просканирует, обнаружит шрам на шраме. После моей первой попытки уйти и нанесения тату Николас уже не сдерживался. 

— Этот спор не имеет смысла, — Николас встал. — Я могу надеяться, что ты не станешь делать глупостей по дороге к отелю? — уточнил он. 

Я кивнула. Надеяться он, конечно, может — кто ж ему запретит? 

— Интересно, как ты объяснил страже мой арест? “Простите, господа хорошие, у меня сбежала жена. Понимаю, что это вне закона, но не могли бы вы задержать ее — не в служба, а в дружбу”, — голос сочился ядом. 

Нет, ну а как иначе? Слабосилок или нет, но я дипломированная мэтресса, а у женщин-магов прав не меньше, чем у мужчин. У Николаса не было законных оснований удерживать меня силой.

Если бы в Претории все всегда решалось по закону.

Возможности лорда Грея, и без того немаленькие, очень расширились, когда он “съел” своего начальника, став самым молодым руководителем Теневого министерства за всю его историю. А вызвавшая настоящую истерику среди высоких лордов мораннская эпидемия и вовсе вручила ему в руки почти неограниченную власть. Совет был согласен на что угодно, лишь бы не допустить распространения заразы дальше по стране. Лорд Грей поклялся уберечь столицу, если ему дадут полномочия действовать жестко, и получил их.

Обещание он честно выполнил, но возвращать однажды полученную власть не спешил. Несколько членов совета, поднявшие было вопрос о восстановлении статус-кво, стремительно потеряли свои места, а потом и жизни. 

И да — в теории я могла обратиться за помощью к кому-то из врагов Николаса, подать в суд с обвинением о вторжении в сознание. Закон был беспощаден к подобным нарушениям, наши лорды слишком хорошо понимают насколько опасен зарвавшийся от собственной безнаказанности менталист. 

Побоялась. Что меня используют как пешку, разменяют и вернут мужу. За годы жизни рядом с Николасом у меня не осталось никаких иллюзий по поводу высоких лордов. И я не хотела играть в опасные многоходовки.

Я просто хотела покоя. Права самой выбирать что думать, чувствовать, как жить… 

Глаза Николаса снова посветлели. Лорд раздвинул бледные губы в подобии снисходительной улыбки. 

— Ты не совсем психически стабильна, — “обрадовал” он. — Склонна к паническим атакам, навязчивым состояниям. Коллеги с большим пониманием отнеслись к моему нежеланию предавать подробности огласке. 

— Собираешься объявить меня сумасшедшей?! — пальцы сжались в кулаки в бессильном гневе. — Не выйдет! Любое независимое обследование покажет все, что ты со мной делал! 

Он продолжал смотреть на меня с улыбкой. Как взрослый на ребенка.

— Нет… — прошептала я, чувствуя как в душе поднимается липкий ужас. — Ты не сможешь поручить это своим псам. Подобные дела должна рассматривать независимая комиссия…. 

Он вздохнул. Поднялся и подошел, нависая сверху. Против воли я снова отпрянула, вжимаясь в стену.

Николас ласково отвел прядь с моего лица и взял за подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. 

— Ах, Лисса-Лисса. Пора бы уже уяснить, что в этом мире для меня мало невозможного.

*** 

 Сбежать по дороге я так и не смогла — путь от тюрьмы до отеля мы проделали на лодке.

И пусть лодка — меня бы не остановил ни осенний холод, ни затхлый запах от канала, куда местные жители, особо не стесняясь, сливали помои и содержимое ночных горшков. Но Николас был настороже и держал меня за руку. А на единственную наивную попытку отвлечь его только усмехнулся и сильнее сжал пальцы.  Я смотрела на него и тонула в знакомом ощущении бессилия. 

Разумеется, лорд Грей занял лучшие покои в лучшей гостинице города. Пять комнат на третьем этаже — куда ему одному столько? 

— Я распоряжусь, чтобы принесли ужин. Поедим, когда закончу. 

Когда закончит ставить очередную заплатку на мою память. И остается только надеяться, что лорд Грей не станет копаться в моей душе. Какой бы тварью ни была Пенелопа, попасть в руки Николаса для Артура страшнее. 

Я сжала край подоконника, глядя на Сенто-Лукано в закатных лучах. Эшафот уже убрали, и на площади стояла обычная вечерняя толчея. Памятник Джакомо Карреттино возвышался прямо напротив принадлежавшего ему особняка. 

Не там ли сейчас Артур? То помещение из сна очень походил на личный ритуальный зал, и на месте мэтрессы я бы побоялась тащить куда-то так компрометирующее ее тело.

За спиной скрипнула дверь — служанка принесла вино и поздний ужин. Я слышала, как она рассыпается в благодарностях за мелкую монету. 

— Хватит, — оборвал ее Николас. — Иди и передай, чтобы нас ни в коем случае не тревожили. Моя супруга очень устала и нуждается в отдыхе. 

Захлопнулась дверь. Я прижалась горящим лбом к стеклу. В душе расползался стылый ужас. 

Неужели нет выхода? Неужели все должно закончиться вот так? 

— Лисса.

Я не двинулась с места. 

— Не вынуждай меня прибегать к силе. 

Верно. Он все равно сделает это, но если начну сопротивляться, будет больнее.

Часы на башне пробили восемь вечера. Краем уха я поймала далекое пение. Или скорее речитатив. Несколько голосов слаженно бормотали что-то сильно похожее на ритуальные фразы вхождения в транс.

Странно. Кто это балуется магией под носом у начальника теневого департамента?

— Ты слышишь? Где-то обряд… 

Николас поморщился.

— Тебе не надоели эти детские уловки? Сядь, — он похлопал рукой по дивану рядом с собой. Накрытый стол источал запах жареного мяса, от которого меня затошнило. Хотя я не ела уже вторые сутки, даже мысли о еде вызывали отвращение. 

Голоса стали громче, и у меня перехватило дыхание. Готова поклясться, что мужской голос принадлежит Артуру. 

Как сомнамбула я прошла сквозь комнату и опустилась рядом с Николасом. Неразборчивое бормотание приблизилось настолько, что я вполне могла различить отдельные слова. Это была формула концентрации, позволяющая делиться силой.