Человеческое море пришло в движение. Передние ряды испуганно подались назад, задние напирали в стремлении лучше разглядеть легендарного злодея. Образовалась давка.

— Хватайте его, скорее! — истошно завопила какая-то женщина в первых рядах. — Пока не сбежал!

— Не сбегу, — он скрестил руки на груди и гордо вскинул голову. На красивом лице застыла холодная и жесткая, совсем несвойственная ему усмешка. — Я, Артур ди Альдо, негодяй и убийца, разрушитель Солнечного храма. И я пришел, чтобы ответить за свои преступления.  

*** 

Дальше был хаос. Люди кричали. Кто-то звал стражу, но она никак не могла пробиться сквозь бурлящее человеческое море.

Я рвалась вперед, как одержимая. Толкалась, работала локтями, получая ответные толчки, тычки и возмущенные возгласы. Но все это не имело никакого значения. Мир сжался до высокой фигуры у подножия накрытого тканью помоста. Потеряв надежду пробиться, я закричала, но голос потонул в общем шуме. 

С безнадежным отчаянием я смотрела, как стража заковывает Артура в магические кандалы. Он не сопротивлялся, хотя мог бы порвать оковы одним движением, как истлевшую веревку.

С десяток стражников выдвинулись вперед, расчищая дорогу. Я снова заработала локтями, пытаясь пробиться, и на этот раз мне повезло. Путь отряда сквозь человеческое море пролегал недалеко от места, где я стояла. Отпрянувшие было люди потянули меня за собой, но я была настойчива. Меня снова толкали, пихали, наступали на ноги. Сзади напирали любопытные горожане, жаждущие рассмотреть преступника поближе. 

Еще один рывок, и меня, вытолкнуло к самому краю человеческого коридора, по которому шла гвардия со своим арестантом. Я налетела на усатого стражника, больно отбила плечо. 

— Полегче, синьорина, — хмыкнул он. И заорал, почти оглушив меня. — Дорогу конвою! 

Не обращая внимания на все его попытки впихнуть меня обратно в толпу, я высунулась. И, наконец, увидела Артура. 

Ди Альдо шагал в окружении стражи, гордо расправив плечи. Его губы кривились все в той же высокомерной усмешке. Словно он играл злодея в захудалой пьеске провинциального театра. А в глазах стыла ледяная, жуткая решимость. Я подалась вперед и позвала его по имени, срывая горло. 

Голос влился в общий шум и растаял в нем. Но Артур все же услышал. 

Он споткнулся на ровном месте, остановился. Нашел меня взглядом, и впился, не отрываясь. Злодейская гримаса сползла с его лица, несколько биений сердца Артур смотрел на меня с выражением такой бесконечной тоски и боли, что у меня заныло в груди. Его губы шевельнулись.

— Прости, — скорее догадалась, чем прочла я. 

Стражник грубо подтолкнул Артура в спину, рявкнул что-то, неслышное за ревом толпы. Артур шагнул, не отрывая от меня взгляда. Он так и шел, постоянно оборачиваясь, пока его не подхватили за вывернутые за спину руки и не потащили по брусчатке. 

Но я этого почти уже не видела. Мир смазался, размылся за пеленой соленой воды. А губы повторяли снова и снова: “Почему?!”

Мне хотелось схватить его за грудки и трясти, снова и снова задавая этот вопрос. Почему, Артур?! Какого демона ты это сделал?!

Толпа сомкнулась за последним стражником, я влилась в нее, готовая гнаться за ними хоть до здания тюрьмы… Но налетела на невысокого кучерявого паренька в маске гатто.

— Мелисса! — охнул он. И торопливо приподнял маску, показывая знакомое, изрытое чумными отметинами лицо. — Что… что это только что было, забери меня демоны?! Ди Альдо что — свихнулся?

— Пабло! — я всхлипнула. — Я… я не знаю… 

Не знаю, что происходит. Не знаю, что мне с этим делать. Не знаю даже не сон ли все это.

— Ясно, — он покровительственно обнял меня за плечи, защищая от толпы. — Давай выбираться отсюда. И не плачь — разберемся.

Глава 30

Пабло вернулся уже после заката. От взгляда на его мрачное лицо у меня упало сердце.

— Ну что там?

Он покачал головой.

— Меня не пустили. Ди Альдо проходит, как особо опасный преступник. Посещения разрешены только для адвоката. 

— Этого следовало ожидать, — буркнула синьора Мадзини. — А ведь все к тому и шло, но я до последнего надеялась… Дурак, ой дурак ты, Франтик… 

Нет, она неправа. Не шло! Еще сутки назад, когда мы с Артуром валялись в обнимку, болтали о всякой ерунде и строили планы на будущее, ничто не предвещало такого бессмысленного и страшного конца. 

Что-то случилось с ди Альдо в глубинах памяти. Что-то, что заставило его сдаться, оговорить себя в присутствии огромной толпы.

И в этом есть моя ответственность, потому что я подтолкнула Артура к встрече с забытым. Не услышала, не захотела понять его слова о плохом предчувствии, списала все на происки паразита… 

А могла бы подумать, что никто не забудет огромный кусок жизни просто так.

— Суд назначен на завтра, — хмуро продолжал Пабло.

Синьора Мадзини присвистнула.

— Да твой приятель из стражников брешет! Они же не воришку, укравшего медяк, судят. Дело серьезное. Нужно собрать свидетелей, улики. Эта канитель недели на две.

Художник вздохнул.

— Все давно собрано. И мой знакомый сказал, что дело ускорили по личной просьбе синьорины Карреттино. Она настаивает, что ди Альдо может снова сбежать… 

Я сглотнула.

— И… если суд решит, что Артур виновен? Что тогда? 

Пабло отвел глаза и выдавил:

— Гаррота… 

 В комнате повисла похоронная тишина.

По моей спине поползли ледяные мурашки, когда я представила себе эту экзекуторскую машину, совмещающую в себе орудие пытки и казни. Деревянный стул и прикрепленный к нему металлический ошейник с винтом сзади. Палач крутит рычаг и заостренный наконечник с каждым поворотом вгрызается в шею осужденному, ломая позвонки… Чудовищное, варварское приспособление все еще распространенной на полуострове.

Впрочем, разве повешение, про которое так любил шутить ди Альдо, хоть в чем-то добрее?

Внутри все заледенело. Я встала. 

— Раз так, мы должны не допустить, чтобы Артура осудили. Пабло, пойдем! Время уже позднее, а нам нужно успеть добраться до его адвоката.

*** 

Я была готова пробираться в дом адвоката с боем, но этого не потребовалось. Синьор Фиреско принял нас с Пабло и так.

От законника, который взялся за почти гарантированно проигрышное дело, не ждешь ничего хорошего. Тем более, что Пабло уже просветил меня, что Карлос Фиреско сам вызвался представлять интересы ди Альдо.

Однако синьор произвел неожиданно приятное впечатление. Немолодой, с благородной сединой на висках и лукавым прищуром, он напомнил моего университетского преподавателя сновидческих практик. 

При виде меня глаза адвоката радостно сверкнули. 

— Синьорина Эррол! Приятная неожиданность в этот печальный вечер! Рад удостовериться, что слухи о вашей смерти несколько преувеличены. 

Я затолкала глубже неуместное желание спросить: “Вы знали меня раньше?”. И выдавила улыбку. 

— А уж как я рада этому… 

— Но что случилось? Вито в курсе, что вы живы? Почему ваше имя было в числе погибших медиков и где вы…  

— Синьор Фиреско! — оборвала я поток вопросов, ответа на которые не знала. — Это все можно обсудить и потом. Сейчас у нас другая проблема. Артур… 

— Да… — он помрачнел. — Боюсь, я мало что могу сделать для молодого ди Альдо. 

У меня стремительно пересохло во рту.

— Вы его видели? 

Синьор кивнул. 

— Он просит наказать его по всей строгости закона, но при этом отказался подписать чистосердечное раскаяние. Я хотел было построить линию защиты на том, что молодой ди Альдо был не в себе, но он настаивает, что был в ясном уме, действовал осознанно и по злому умыслу. В таких условиях у юноши нет шансов даже на пожизненную каторгу… — он развел руками. — Признаться, я уже жалею, что подписался на это безнадежное дело. Видят Спящие, мы с Винченцо ди Альдо были хорошими друзьями, и я всем сердцем хотел помочь его сыну. Но спасти Артура от гарроты сейчас не сможет и легендарный Марциус Сладкоречивый.