Я помогу ему принять все, что случилось и понять, что в этом не было его вины. А дальше… дальше мы вместе решим, что делать. 

Изнывая от ожидания я снова и снова обходила храм. Полюбовалась фресками. Должно быть, Артур любил рассматривать их, иначе не смог бы воссоздать с такой точностью. Сознавая всю глупость этого поступка, я прижалась ухом к мозаике над алтарем. Тишина. 

Солнце все так же падало сквозь витражи, не сдвинувшись ни на дюйм. И вода в клепсидре все так же мерно капала, отмеряя несуществующие секунды. Ее уровень в верхней колбе не упал ни на волосок. 

Так прошла вечность, а потом мир вокруг содрогнулся. Я вскочила на ноги и обернулась к алтарю.

— Артур? 

Нет, проход не раскрылся. Просто в храме стремительно стемнело, словно на солнце набежали грозовые тучи. Колонны жалобно затрещали, и с потолка посыпалась крошка. 

— Артур, где ты?! — я озиралась, наблюдая за тем, как стремительно трескаются и опадают фрески. Что-то случилось… что-то очень, очень плохое… 

Глубоко из недр донесся жалобный стон. Словно сама земля стонала, умоляя о милосердии. Горельеф в виде морского чудовища сорвался с потолка и разбился о мраморный пол прямо у моих ног.

А в следующее мгновение весь храм обрушился, погребая меня под каменными глыбами.

Глава 29

Спину что-то больно кололо. Словно я умудрилась заснуть на рассыпанных желудях. Было жестко.

И холодно. 

Я открыла глаза. Моргнула, с недоумением уставилась на пролом в обветшалом потолке, за которым безмятежно синело небо. Удивительно ясное для осени, без малейшего намека на облака. 

Небо?!

Вскочить не получилось — мышцы задеревенели. Я со стоном села и огляделась, уже догадываясь, где нахожусь. 

Я лежала на каменной плите у стены, хранящей остатки почти осыпавшейся мозаики. Знакомое по Самой Темной Ночи место. Вон, даже черный след от костра на плитах. А как раз здесь у стены мы с Артуром… 

Но как я тут оказалась? И где Артур? 

Снова накрыло пугающим чувством утраты реальности. Это все еще пространство воспоминаний? Или сон?

Торопливая серия проверок заставила меня нахмуриться. По всему выходило, что окружавшие развалины были реальностью.

Но как?! 

Последнее что я помню — полумрак комнаты и тяжесть медальона в моих руках. 

Медальон был со мной, но разжать судорожно стиснутые пальцы получилось не сразу. Я надела его на шею и вздрогнула, нащупав на уже висящую серебряную цепочку с подаренным Артуром кольцом. Лишнее подтверждение что все вокруг — реальность.

Сжимая кольцо, я посмотрела на мозаику. Спираль в центре почти не пострадала от времени. Она притягивала взгляд, искушала дотронуться до обсидианово-черной смальты в зеленых прожилках. Руки сами собой потянулись снять цепочку… 

За обвалившейся стеной хрипло вскрикнул ворон. Я вздрогнула и помотала головой, освобождаясь от наваждения. 

Нет. Не стоит. Кто знает, насколько сохранны чары, отпирающие эту дверь, и куда она ведет? После прошлого путешествия мы только чудом избежали смерти. 

За последние дни я и так наделала достаточно глупостей. 

Я вздохнула, выпуская кольцо. И встала. 

Итак, все это — реальность. И если рассуждать здраво, то маловероятно, чтобы неведомый злодей прокрался в “чайку”, вынес мое бессознательное тело и уложил в развалинах. Куда логичнее предположить, что сила ди Альдо — дикая, странная, неподвластная любым законам — просто перенесла меня сюда.  

А вот его куда?

В душе вспыхнула наивная надежда, что Артур, в отличие от меня, остался в “чайке” и сейчас так же тревожится и пытается понять, куда я пропала.

Стоит признать: все попытки помочь Артуру с помощью университетских знаний потерпели фиаско. Ди Альдо не вписывался ни в один привычный паттерн, с ним академическое образование давало сбой — раз за разом, вовлекая нас во все большие неприятности.

Я стиснула кулаки и мысленно поклялась никогда больше не лезть к Артуру со своими сновидческими практиками. Только пусть он будет в трактире! 

Потому что в противном случае я просто не представляю, где его искать. 

Взгляд снова вернулся к мозаике.  

Нет, Лисса! Это глупо. Сначала надо добраться до “чайки”. Убедиться, что Артура там точно нет. И хоть немного подготовиться к вылазке. Сменить одежду, взять жезл… 

Причем идти до порта придется днем, демонстрируя на людных улицах свое не прикрытое маской лицо. 

Я как могла отряхнула юбки. И направилась к забору.

*** 

Вопреки опасениям, перелезть через забор оказалось довольно просто — я просто вскарабкалась по наваленным у ограды каменным блокам. Дождалась, пока улица с другой стороны опустеет, спрыгнула на мостовую и направилась к главной площади. Конечно, разумнее выбрать менее людные улицы, но я не была уверена в своем знании города. Путь через Сенто-Лукано хотя бы знаком.

Ошибку я осознала, только вынырнув из переулка. Площадь была запружена народом, украшена цветами и траурными лентами. У прикрытого тканью помоста в центре играл небольшой оркестр — что-то торжественное и минорное. 

Нет, через эту толпу мне не пробраться. Надо искать обходной путь.

Уже собиралась отвернуться, когда взгляд выхватил статную женскую фигуру у помоста. Я примерзла к месту, потому что узнала ее.

Пенелопа Карреттино. 

Что она там делает? Да еще в окружении членов городского совета? 

Стремясь рассмотреть происходящее получше, я ввинтилась в толпу. Поначалу идти было легко, но чем ближе к помосту, тем плотнее стояли люди. Шныряли мальчишки, продавцы орешков и соленой рыбки перекрикивались, нахваливая свой нехитрый товар. А сзади напирали другие любители зрелищ. 

Отчаявшись подобраться ближе, я остановилась, чтобы разглядеть своего… врага? Да, пожалуй, врага. И ревность здесь совершенно ни при чем.

В чем ей нельзя было отказать, так это во вкусе. Траурное платье из темного бархата, скромный гарнитур. Никакой показной роскоши, никаких излишеств, даже густые локоны убраны в жемчужную сетку. Мэтресса вся являла собой воплощение благородной сдержанной скорби. 

Пенелопа посовещалась о чем-то с благообразным седовласым синьором и сделала знак музыкантам. Оркестр резко оборвал траурный марш. Торжественно запели трубы, взывая к вниманию толпы.

— Жители Моранны, — усиленный магией голос эхом отразился от брусчатки и стен домов. Сегодня — особый день. Сегодня мы отдаем дань памяти и почтения человеку, который пожертвовал жизнью, чтобы все мы могли жить, смеяться, растить детей. Человеку, который сражался за нас в неочевидной, но оттого не менее страшной войне. Сражался и погиб.. — ее голос красиво дрогнул. — Как истинный герой.

А, ясно… Я разочарованно скривилась и новым взглядом посмотрела на помост за ее спиной. И стоило ради этого лезть в самую толпу? Полюбоваться на памятник мэтру, конечно, любопытно. Оценить размер носа — помнится, у Пенелопы были к нему претензии. Но нет времени. Надо найти Артура.

Однако влезть в толпу оказалось куда проще, чем выбраться из нее. Я работала локтями, пробираясь против человеческого потока, а за спиной гремел голос Пенелопы, восхваляющий “подвиг” мэтра. Каждый раз, когда бывшая Артура упоминала о “великой жертве” своего папаши, мне хотелось вмешаться. Выскочить на помост рядом с ней и обратиться к горожанам со словами: “А теперь я расскажу вам, как все было на самом деле!”

Если бы я еще знала — как. Пока у меня только смутные догадки, и никаких доказательств. 

— …подлый убийца сбежал от правосудия…  

— Ну почему сразу “сбежал”? — вклинился в ее продуманную речь мужской голос, при звуках которого меня сначала окатило радостью, а потом неизбывной жутью. — Вот он я. 

Толпа изумленно ахнула. И замолкла.

Молясь, чтобы все это было просто сном, дурацким нелогичным кошмаром, я обернулась. И зажала руками рот, чтобы сдержать крик. 

Ди Альдо выступил на помост, срывая с лица маску. Расправил плечи и выпрямился перед изумленным молчанием горожан.