– Так вот: никогда больше не появляйся на нашей планете или любой другой, где мы будем работать. И, пожалуйста, никогда больше не напоминай о себе – ни словом, ни делом.

– Ты все это говоришь всерьез? – вымученно улыбнулся ошарашенный капитан.

– Абсолютно, – твердо подтвердила Кэрол. Почувствовав боль Кирка, она нежно коснулась своей ладонью его щеки.

– Пусть Дэвид сам ищет свой путь в жизни, Джим. Пусть думает своей головой. Но если он сам захочет тебя найти, я не буду препятствовать. Договорились?

После некоторой паузы капитан ответил:

– Договорились.

Кэрол, почувствовав отчаяние Кирка, тяжело вздохнула, но решение не изменила.

– А сейчас расскажи мне, что произошло на Альфе Малурии-Шесть.

Из двух оставшихся в более-менее приличном виде домов один отвели для Маккоя и медицинской службы корабля. Поэтому детей было совсем нетрудно найти. Войдя в холл, Спок быстро обнаружил недавних маленьких партизан.

Офицер хотел поговорить с каждым из них в отдельности, но сделать это сейчас не представлялось возможным: заметив старшего друга, дети соскочили со своих мест и обступили вулканца со всех сторон.

Сначала подбежали Пфеффер и Ван, чьи родители сидели вместе, сдружившись, без сомнения, во время ареста. Затем прибежал Гарсия и, наконец, Медфорд с Дэвидом, наблюдавшие до этого в дальнем конце холла, как сестра Чэпел оказывает помощь Медфорду-старшему.

С радостным возгласами, расталкивая взрослых, дети бросились к Споку, устроив настоящий переполох. Даже доктор Маккой, относившийся всегда иронично к вулканцу, оторвался от работы и с одобрением наблюдал за трогательной сценой.

Посмотрев каждому маленькому колонисту в глаза, Спок неожиданно вскинул вверх правую руку и, сжав ладонь в кулак, выставил растопыренные указательный и средний пальцы.

– На моей планете, – объяснил детям вулканец, – этот знак означает пожелание долголетия и процветания.

– Разве вы покидаете нас? – спросила наивная и трогательная Ван.

– Да, к сожалению, – не скрывая грусти, ответил офицер.

Подняв вверх свою ручонку, девочка повторила незнакомый жест.

– Живите долго и процветайте, – совсем по-взрослому напутствовала она вулканца.

Этот же жест повторил и Пфеффер, Гарсия и Медфорд.

– Живите долго и процветайте. – Наконец, настала очередь Дэвида. – Живите долго и процветайте, мистер Спок!

– Спасибо, – поблагодарил, детей Первый офицер. Затем он обратился к Дэвиду с непонятными для других словами:

– Ненависть ни к чему. Она вредна и опасна. – Могло показаться, будто мальчик не сообразил, что Спок имел в виду. Но Дэвид все прекрасно понял. Губы, глаза, все выражение его лица красноречиво об этом свидетельствовали. Может, он и не изменит своего отношения к капитану, но слова Спока, авторитетного для него человека, не могли не запасть в душу мальчика.

– Долгих лет процветания и жизни всем вам! – бросил на прощание офицер и направился к выходу.

Кирк стоял посреди ботанического сада "Энтерпрайза" и задумчиво смотрел на свой огонь-цветок, когда бесшумно открылась дверь и послышались чьи-то шаги.

Капитан с удивлением обнаружил, что вошедший был никем иным, как послом Фаркухаром. После того, как корабль покинул Альфу Малурии, посланник как-то неожиданно сник. Больше никто не слышал ни его стремительных шагов в самых различных местах корабля, ни его горячих разглагольствований и нравоучительных речей.

– Капитан! – кивнув, поприветствовал Фаркухар.

– Что вас занесло сюда? – вежливо улыбнувшись, поинтересовался Кирк. – Что-то я не замечал вас в рядах горячих любителей редких растений.

– Да нет, я не цветовод-любитель. Я вообще интересуюсь немногим.

– Например, – не давал угаснуть разговору Кирк.

– Пустое, – поморщился посол. – Я хочу серьезно поговорить с вами.., поблагодарить...

– Поблагодарить? – изумился Кирк. – За что? – Фаркухар сжал кулаки.

– Кажется, я чуть было не завалил все дело на Альфе Малурии-Шесть. И боюсь, не в одном случае. Но как-то так получилось, что вы вытащили мой хвост из огня. А заодно и всех малурианцев.

– Я тоже много чего подпортил и счастлив, что все позади, – пожал плечами капитан. – Сейчас видно, что каждый из нас делал что-нибудь не то. Так что не стоит теперь посыпать голову пеплом.

После некоторой паузы Кирк добавил:

– Если бы я внимательно присмотрелся к вам сразу, сначала, может быть, мы смогли бы предотвратить резню в самом зародыше.

– Понимаете, капитан, такая манера поведения помогла мне на Гамме Филувии, А до этого на Парнессе. Как только мне удается вывести экипаж какого-либо корабля из равновесия, то я, как правило, добиваюсь своего. А затем уже ко мне возвращается мое нормальное поведение, и все встает на свои места.

– Да, когда что-то получается, начинаешь упорно за это держаться, никого и ничего не замечая вокруг. Черт, я сам грешил этим.

– Теперь я вижу, что так будет не всегда, – сделал вывод посол и коснулся пальцами лепестков огонь-цветка. – А решение, которое вы приняли, капитан, сродни алмазному блеску. Служи я послом еще сотни лет, то и тогда не смог бы стать им по-настоящему.

– Что ж, значит, вы не хотите дальше пробовать? – сыронизировал капитан.

– Почему же... Я приложу все усилия, чтобы стать настоящим Послом.

"Дай, Бог!", – подумал Кирк. – Простите, я бы еще постоял и поболтал с вами, но мне необходимо быть на командном пункте.

– Не смею вас задерживать, – сухо отозвался Фаркухар.

"Забавно, – думал капитан на пути в командный отсек. – Словно леопард, который меняет пятна на своей шкуре. Хамелеон какой-то".

Выйдя из турболифта, Кирк оглядел привычное помещение и нашел всех сидящими на рабочих местах.

Усевшись в свое кресло и взглянув на изображение Канзандии-Три на главном экране, капитан отдал распоряжение:

– Снимаемся с орбиты, мистер Зулу. Отдать полимпульса!

– Есть, сэр! – ответил рулевой. Планета медленно исчезла в бездне Вселенной. "Энтерпрайз" уже удалился от нее на почтительное расстояние и теперь взял курс на свою базу.