– Ну я, допустим, – ответил молодой человек невзрачной наружности, подняв, точно школьник, руку.

– Это кто? – Кира незаметно наклонилась к Тане и указала на тощего высокого парня с маленькой куцей бородкой.

– Правда же симпатичный? – шепнула ей в ответ Татьяна. – Это наш новый айтишник.

– Айтишник? Что-то я его первый раз вижу, – заметила Кира.

– Так ведь они сидят в противоположном крыле… – пожала Таня плечами. – Он у нас недавно, только три недели.

Кира обвела собравшихся дружелюбным взглядом и, улыбнувшись, произнесла:

– Коллеги, вот видите, какое чудо прислали мне сегодня в подарок. Признавайтесь, это ваших рук дело? Шутки шутками, но мне интересно, кто из вас до этого додумался?..

Кира иногда задавалась вопросом, какие ее личные качества способствовали тому, что у нее так стремительно и успешно сложилась карьера? Ей всего тридцать восемь, а она вот уже три года как генеральный директор очень приличной рекрутинговой компании. Какие-то ее таланты, личные качества, ум? Разумеется, да! Но она честно могла признаться себе, что была ненамного умнее и талантливее своих подруг по университету, которые в карьере не достигли никаких высот. Ей просто повезло. Просто так сошлись звезды. Она не считала себя карьеристкой. И по правде сказать, была уверена, что когда о карьере не думаешь – та складывается удачно, а когда слишком ею озабочен – дело никуда не идет. Киру больше интересовала семья – муж Олег и их маленький мирок, в котором не хватало только ребенка. А работа была как хобби, как способ убить время, пока Олег пропадал на своей работе. И Кира долгое время очень увлеченно «убивала время». Ее профессиональная реализация случилась сама собой, хотя в первый год после университета она, как и многие ее приятельницы, пребывала в большой растерянности. У нее имелся диплом гуманитария на руках, она неплохо знала английский – в университете проявились способности к языкам, – но никакими другими особыми навыками и никакими суперсвязями (не считая талантливого юриста, мужа) она не располагала. Стартовала в качестве корреспондента в муниципальной газете, потом стала редактором полосы новостей, после перешла в издание, посвященное трудоустройству. Все как-то шло по накатанной. Ступенька за ступенькой, и она даже не заметила, как оказалась сначала руководителем подразделения, а потом и генеральным директором маленькой, но гордой рекрутинговой компании. Эти годы прошли очень быстро и как-то незаметно. Работу она свою любила… когда-то. А теперь… теперь, похоже, к ней охладела. Она задавала себе вопрос: почему? Но ответа не находила. В последнее время все как-то было однообразно, как-то… предсказуемо. Она словно ехала по кругу на игрушечном электрическом поезде и сознавала, что поезд игрушечный и едет она по кругу. А значит, никуда не приедет, ведь, по сути, она стоит на месте и только пребывает в иллюзии движения. Еще года полтора назад ей нравилось играть в эту игру – приходить в свою контору и переключаться на другой жизненный режим. Нравилось принимать всевозможные важные решения, одерживать победы в деловых спорах, нравилось помогать совершенно незнакомым людям, когда те обращались к ней за помощью. Но все чаще и чаще это стало напоминать ей детскую игру. Она играет, чтобы отвлечься, чтобы забыться, чтобы погрузиться в сон и уйти от реальности – от той реальности, в которой она не может иметь то, что хочет иметь на самом деле.

Кира понимала, что с такой же фальшивой энергией, с какой она отдавалась своим обязанностям, она могла бы заниматься чем угодно – сидеть за кассой в магазине, читать новости на радио, выдавать в поездах постель пассажирам, брать интервью у президента Академии наук… Какая разница, что делать, если ты делаешь это лишь потому, что просто нужно что-то делать и зарабатывать деньги? Нужно работать – вот ты и работаешь. А жизнь между тем проходит. И проходит не там и, возможно, не с теми.

– Хорошего кинолога для породистой собаки так же трудно найти, как приличного репетитора для ребенка… Но бультерьеры же какая-то искусственно выведенная порода?..

Кира, точно аквалангист, выплыла из глубин своего мира на поверхность. Коллеги о чем-то оживленно спорили, но о чем? Кажется, самое интересное-то она и пропустила.

Ах да, она задала вопрос… А что же ей ответили? Все так бурно что-то обсуждали, так радовались наличию собаки в офисе!

– Ну почему искусственная? Каждая порода по-своему искусственно выведенная. Или случайно выведенная, – отвечал как раз тот самый молодой человек с бородкой, которого Кира сегодня увидела впервые. – Здесь же решили скрестить английского бульдога и староанглийского терьера.

– И получился бультерьер?! – с сомнением спросила Венера. – А почему они белые? И как вообще такое возможно – скрестить бульдога с терьером?

– Скрестить можно кого угодно с кем угодно, – заметила Наталья Сергеевна Рыкова, пожав плечами. – Особенно если в пробирке. Хоть льва со скорпионом.

Молодой человек рассмеялся на ее реплику.

– Это точно, – кивнул он. – А если серьезно… лет двести назад в Англии были очень популярны бои бульдогов с быками… Британцы всегда своеобразно развлекались. Вот и захотелось кому-то из любителей этого «спорта» вывести породу собак, атакующую быков лучше бульдогов. Получились бультерьеры. А почему белые?.. – Айтишник пожал плечами. – Точно не скажу, но, кажется, там еще поучаствовали испанские пойнтеры.

– Пойнтеры? – переспросила Кира. – Что это за зверь такой?

Молодой человек взглянул на нее, быстро отвел взгляд, а затем продолжил, обращаясь ко всем, словно и не она задала ему вопрос:

– Это охотничьи собаки, привезенные в Англию из Испании. Их постоянно с кем-то скрещивали. Окрас у них обычно белый. Или лимонно-белый. Бывает, с примесью черного. В общем-то, больше белого…

– Можно я его немного подержу? Он такой славный! – воскликнула Мила Краснопёрова. – Поверить невозможно, что такой песик может загрызть быка.

– Смотри, как бы он тебя не загрыз, – усмехнулся Жан Кузнецов.

– Я что, по-твоему, бык?

– Нет, – улыбнулся Жан. – Но тоже аппетитная.

Из-за собаки сотрудники чуть ли не дрались. Все пришли в небывалое возбуждение, и каждый хотел погладить щенка или взять на руки. Бультерьер, видя всеобщий ажиотаж, стал вести себя крайне неприлично. От радости, что его скромная персона привлекла столько людей, он резво вилял своим крысиным хвостиком, прыгал, бросался с лаем на башмаки и туфли столпившихся вокруг него незнакомцев и даже ел какие-то печеньки, которые ему предлагали особы, покоренные его ангельским обаянием. Само собой, он упивался успехом и был не в силах скрыть, что внимание посторонних льстило его тщеславию.

– Не кормите собаку всякой дрянью. Ему нельзя ни сыр, ни колбасу, – сказал новичок-айтишник. – И уж тем более шоколадное печенье.

Бультерьер, только что с жадностью схвативший печенье из рук Милы Краснопёровой, не переставая жевать, скосил на айтишника свои маленькие глазки-щелочки и смешно зарычал. При этом выражение его щенячьей морды говорило: не есть всё вот это вкусное? Да ты спятил!

– Мила! Краснопёрова! – прикрикнула Наталья Сергеевна на толстушку Милу. – Прекрати, тебе же сказали.

– Да я ему малюсенький кусочек, – стала оправдываться Мила. – Он кушать хочет. Смотрите, как заглатывает.

– Такой кроха – и такой прожорливый, – с умилением проговорила Таня, поглаживая бультерьерчика по упитанным бокам.

Скоро щенок утомился и начал поскуливать. Впечатлений для него на сегодняшний день явно было достаточно. К тому же не вызывало сомнений, что для сотрудников он стал таким же сюрпризом, и Кира сделала вывод, что дарителем был человек со стороны.

Она решила, что собаке необходимы отдых и правильная кормежка, а ей – перерыв в работе. Еще неизвестно, как стресс скажется на самочувствии малыша: путешествие в ящике, незнакомая обстановка, галдящие люди, голод. А уж как стресс скажется на ней!

Она предупредила сотрудников, что уедет с работы пораньше, раз уж сегодня пятница и у нее день рождения, и засобиралась домой.