— «Пуск!» — Синяя подсветка погасла, раздался грохот падения на пол тела и автомата. А в голову мне словно вбили раскаленный гвоздь! В глазах потемнело, и тело сложилось от боли пополам. С трудом получалось дышать! Из-за грохота пульса в висках, вокруг ничего не было слышно.

В себя я пришел, сидящим у стены, рядом со шкафом. Звуки стали возвращаться. Первым что услышал был гудящий бас лейтенанта. Блин! Я едва не застонал! Ну зачем же так громко! Игнар, что-то неразборчиво бубнил, пытаясь влить в мне в рот воду из фляги. С трудом, но у меня получилось взять ее в руку и отпить. Потихоньку отпускало. Твою ж дивизию! Так и инсульт можно заработать или инфаркт, или еще какую гадость.

Наконец я смог нормально осмотреться. Здоровяк уже стоял у окна, аккуратно, не высовываясь, отслеживая ситуацию снаружи. Женщины скучковались чуть поодаль и с испугом таращились на нас. Вру не на нас, а четко на меня. И был в этом взгляде чуть ли не суеверный страх и ужас. Не очень приятно такой на себе чувствовать, если честно. Все-таки интересно, как все эти мои «фокусы» со стороны выглядят? Надо будет потом поспрашивать. Подошел Игнар.

— Вроде спокойно всё… Бледный ты, как мел. Сможешь встать? — спросил он, вглядываясь в моё лицо.

Я кивнул, оперся на его руку и поднялся с пола. Дышать было уже легче, боль почти ушла. Осталась слабость. Я отпил еще воды и прокашлялся.

— Долго я валялся? Не нашумел? Он жив? — слова произносились с трудом. — Надо во второй дом идти. Вдруг Рина там! И твой командир!

— Да не торопись ты! Пара минут у нас есть. Очухайся сначала. — Здоровяк подобрал с пола автомат. — Ты около пяти минут в отрубе был. А на счет жив… Не уверен. Пульса нет. Если и жив, то ненадолго. Ты ему башку проломил кажется. Сам посмотри на него.

Я повернул голову и сразу наткнулся взглядом на тело. Первое что увидел — большая кровавая лужа. Бандит лежал под столом, откинувшись навзничь, с запрокинутой головой. Все его лицо было в крови, капли которой впитывались в бороду, словно в губку. С одной стороны головы свисала лоскутом сорванная со лба кожа. Обнажая окровавленный череп, и куски чего-то красного на нем. Перестарался я с ударом. Не то чтобы его жалко было. Просто не было у меня цели убивать. Тем более так. Черт! Я ж с него почти снял скальп. Тьфу. Не блевануть бы. Я отвернулся.

Пока я приходил в себя, здоровяк повесил на плечо автомат и повернулся к женщинам.

— Мы с ним — он указал на меня. — пришли вам помочь. Но нам нужно знать где находятся остальные напавшие на вас люди? Где ваши мужчины? И где мужчина и девочка, которые сегодня пришли в ваше поселение.

Вперед сразу вышла та самая селянка, жена старосты, которая со своей дочкой накрывала на стол. Высокая белокурая, с большими карими глазами. Я б дал ей лет тридцать — тридцать пять, не больше. Дочка была ее уменьшенной копией.

— Мужчины все в ангаре в подполе связанные сидят. Этот вот. — она указала на лежавшего в луже крови бородача. — лично их связывал и туда отвёл. И ключи у него должны быть. Военного и девушку примерно за час до вашего прихода, двое его друзей отвели в соседний дом. Наша станция связи там. Они забрали у него радиостанцию и хотят использовать ее, взамен нашей, выгоревшей из-за замыкания при падении ограды. Эти уроды хотели узнать кто еще прилетел, но девочка по-русски не говорила, а ваш командир сразу предложил им сдаться. Они его за это так избили! — При этих словах она всхлипнула. — И еще… они по-русски плохо говорят, но кажется они девочку как заложницу хотят использовать, чтобы ваш друг сказал по связи то что им надо.

Пока она говорила я разглядывал ее и остальных спасенных. В отличие от всех, кого я тут до сих пор встретил, эти женщины были одеты вполне обычно. Можно сказать, даже слегка консервативно. Значит комбинезоны — это рабочий вариант одежды получается. А вот так — закрытые платья и платки на голове — в «мое время» так одевались женщины в поселениях, не сильно испорченных цивилизацией. Кстати чем-то они мне напомнили жителей из деревни староверов, что около Сочи. Отдыхал там недалеко когда-то.

Так, хватит пялиться. Я подошел к телу бородатого и принялся ощупывать карманы его маскхалата, стараясь не наступить в кровь и старательно отводя взгляд от разбитой головы. Твою ж дивизию! Страшная рана, и а еще этот запах теплой крови. Наконец я нащупал маленькую связку — быстро отошел от бандюка и показал девушке.

— Эти?

Она кивнула.

— Да, это они.

Я подошел к Игнару и тихо сказал.

— Может освободим мужиков, пусть нам помогут или пойдем спасать наших?

Сам я был за то чтобы сразу пойти за Риной и Александром, а потом освобождать мужиков. Пока мы пойдем в ангар, может всякое случится, и есть риск потерять эффект неожиданности. Мало ли что еще бандюкам придет в головы. Примерно так я изложил свое видение лейтенанту. На минуту он задумался:

— Согласен. Но сначала еще раз проведем разведку. А ключи отдадим женщинам, пусть огородами идут к ангару, освободят мужей и присылают их нам на помощь.

На том и порешили. Ключи отдали жене старосты и объяснили, что нужно делать. Не забыли рассказать и про Олежку. Не сидеть же ему в шкафу.

Мы с лейтенантом встали у угла дома, прикрывая спасенных женщин, пока те не покинули здание и не исчезли в темноте.

Затем лейтенант протянул мне автомат.

— Бери. Формально, гражданам метрополии такое не разрешено, но, во-первых, ты пока не гражданин, а во-вторых будем считать, что ты его сам нашел и он твой.

Я взял автомат, подержал в руке, а потом вернул ему:

— Нет. Давай тут спрячем под лестницей. Сто лет таким не пользовался и сноровку уже потерял, а с этим ружьем я чуть ли ни каждый месяц упражнялся.

Игнар, ничего не ответил и просто положил автомат под ступеньки крыльца. Через огороды мы быстро пошли к последнему дому. Свет все еще горел. Как и в прошлый раз, здоровяк подошел к одному из двух окон, выходящих на нашу сторону, а я встал за угол и взял под контроль входную дверь.

— Ничего не вижу. — тихо прошептал он. — Занавеска мешает. Вроде есть, кто-то.

Около ближнего ко мне окна стоял какой-то дощатый, крепкий на вид, ящик.

— С моей стороны может виднее? — Прошептал я, тихо положил ружье на землю и взявшись, аккуратно встал на ящик. Игнар сразу сменил меня на посту и стал наблюдать за дверью. Я же, ухватившись для устойчивости обеими руками за раму окна — заглянул в комнату. Первым увидел капитана. Лицо все в крови и в синяках, опухшая скула и разбитые нос и губы. Правая рука свисала плетью. Неловко скособочившись он стоял на коленях, тараща залитые кровью глаза и протягивая здоровую руку куда-то в сторону, а прямо за ним находился один из бандюков. Седой как лунь, но при этом крепкий, с щетиной на лице. Он, улыбаясь что-то говорил, при этом удерживая Александра сгибом одной руки за шею. В другой руке у него был пистолет очень похожий на оружие лейтенанта, видимо это и есть командирский «Аспид», про который лейтенант упоминал. Глаза капитана с лопнувшими капиллярами казалось вот-вот вылезут из орбит. Холодея от нехорошего предчувствия, я отклонился и попытался рассмотреть куда так тянется капитан. Вполоборота ко мне стоял на одном колене второй сообщник. Лысый, худощавый и весь какой-то помятый, с жидкой козлиной бородкой. С кривой щербатой улыбкой на губах, он пытался обездвижить отчаянно сопротивляющуюся лежавшую на полу худенькую фигуру. В какой-то момент головной убор слетел с мотавшейся туда-сюда головы жертвы, и длинные рыжие кучеряшки словно искры, брызнули во все стороны. Дальнейшее мне запомнилось урывками. Вот всё вокруг подсвечено неоновым синим цветом. Вот передо мной распахнутая дверь. Вот из-за всех сил бью ногой по лысому черепу козлобородого, все также стоящего над кричащей девочкой на одном колене. В памяти четко зафиксировался его раззявленный рот, склоненная к плечу под немыслимым углом голова, обрывки кожи, мяса и осколки позвонков на месте разрыва шеи. Ногу простреливает такая боль, словно ее вырвали с корнем. Вот я выхватываю нож и бросаю его, перехватив его как копье в седого мужика, удерживающего Александра. Лицо седого только начало перекашивать в какую-то гримасу. А потом наступила темнота.