Когда открыла глаза, с ужасом взглянула в окно. Темнота! Затем на часы – первый час ночи!

Все время на подготовку ушло, придется действовать как всегда – по обстоятельствам.

Алия вышла из комнаты в направлении кабинета медсестры. Коридор пустой, только иногда из палат доносятся редкие похрапывания. Двигалась плавно и тихо. Не хотела никого разбудить. Кабинет располагался самым последним из всех комнат. За ним лишь лифт и лестничная дверь. Палата медсестры была приоткрыта. Внутри тучная женщина, боровшаяся со сном. На белом халате бейджик – Филиппова Елизавета Аркадьевна.

– Доброй ночи, – вежливо произнесла Алия.

– Доброй, а вы почему не спите? – спросила удивленно Елизавета Аркадьевна.

Все складывалась для нее очень удачно: медсестра сидела к ней боком, уткнувшись в свой журнал, и сонно изучала один из медицинских журналов. На шкафчике возле входа, рядом с чайником, стояла кружка остывающего кофе.

– Извините, пожалуйста, мучают сильные боли в спине, не могу уснуть. Буду вам очень благодарна, если что-нибудь найдется.

Осмотрев ночную пациентку, тучная женщина с румяными, немного выпирающими щеками встала и, подойдя к шкафчику, вытащила из пластмассовой упаковки таблетку.

– Возьмите, это вам должно помочь. Попробуйте заснуть, сейчас для вас лучшее лекарство – это отдых и сон.

– Спасибо вам большое, вы моя спасительница, – поблагодарила ее Алия.

– Я всего лишь медсестра, – сонно произнесла Елизавета Аркадьевна и снова села на свое место, погружаясь в изучение журнала.

Уходя из комнаты, Алия незаметно бросила ей в кружку две таблетки снотворного и, еще раз поблагодарив ее, покинула помещение.

Добравшись до палаты Самвела за считаные секунды, она собрала их вещи и разбудила брата.

– Нам надо срочно уходить, – тихо произнесла она.

– Что? Что случилось? Почему? – не понимая, ответил брат.

– Я не могу сейчас объяснить всего. Ты просто должен мне поверить, но времени у нас почти нет, поэтому я прошу тебя поторопиться.

В его глазах все так же присутствовало непонимание всего происходящего этой поздней ночью. К тому же он еще совсем не окреп, чтобы свободно, без вреда себе передвигаться и покидать больницу. Но сестре он всегда доверял всецело и без каких-либо колебаний, и если она говорила, что им надо было уходить, то это следовало сделать, и как можно быстрей.

План побега рождался на ходу. Выждав еще немного времени, Алия вышла из палаты, сказав Самвелу, что скоро вернется. Пустынный коридор больницы навевал страх и мурашками покрывал все ее тело. Она могла пробудиться в любую секунду! Эти мысли не покидали ее все это время. Постоянно оглядываясь назад, на носочках она добралась до комнаты медсестры. Мельком заглянула в нее. «Хорошее снотворное», – подумала Алия. Медсестра спала как младенец, упершись лбом в медицинский журнал. Из шкафа она забрала белый халат, там же из черной замшевой куртки спящей плавно и аккуратно вытащила ключи с брелоком «Фольксваген», затем открыла шкафчик с хранящимися там медикаментами. Расфасовав их по карманам, Алия выключила свет и вышла из комнаты, чтобы забрать каталку возле лифта. Перед тем как увезти ее, нажала на кнопку вызова, подумав, что при этом значительно сэкономит время.

Тихо довезти старую, повидавшую тысячи пациентов каталку не получалось. Та то и дело постоянно поскрипывала и издавала стонущие звуки, эхом разносившиеся по коридору. Приходилось катить медленно и крайне осторожно. Добравшись до палаты, она быстро переложила брата на каталку, туда же переместила те немногочисленные вещи, оставшиеся у них после гор Конжака, и снова покатила ее обратно.

Алия открыла дверь. Раздался совсем знакомый скрип давно не смазанных дверных петель. Душа ушла в пятки. До лифта оставалось около двадцати метров. Но из-за того, что катить приходилось крайне медленно, расстояние до двери лифта почти не уменьшалось. Это была плата за бесшумную дорогу в надежде, что ее никто не услышит. Она обернулась назад. Все тот же пустой коридор. Ни единого звука. Даже храп, раздававшийся из 523 палаты, прекратился. Только зловонный запах гноя и экскрементов, перебивающий въевшуюся в пол хлорку.

В 505 палате кто-то закашлял. Алия остановилась. Еще раз посмотрела назад. Никого. Кашель прошел, и снова стало тихо. Каталка плавно двинулась вперед. Непонимающие глаза брата смотрели то по сторонам, то с удивлением – на нее. Справа показалась табличка «501» – комната с надписью «Врач Давидович А. М. и Филиппова Е. А.» Дверь закрыта. Но почему закрыта? Алия точно помнила, что дверь оставляла открытой, чтобы лишний раз не шуметь и не разбудить только что начавшийся медикаментозный сон медсестры. Медленно она приоткрыла белую деревянную дверь. Свет из коридора освещал всего несколько метров комнаты и заканчивался возле шкафчика орехового цвета. Когда прищурившиеся глаза немного привыкли к темноте, она увидела, как над столом стоит чье-то согнувшееся тело. Неужели таблетки не подействовали или имели такой столь непродолжительный эффект? Затем она ощутила дрожь, которая волнами пробежала по всему ее телу.

Это тело было не Елизаветы Аркадьевны. На стол рухнула безжизненная туша медсестры. На ее лицо падала тень, но это была именно та сумасшедшая женщина! Спутать ее с кем-то еще было просто невозможно. Она смотрела на нее все это время из темноты. Снова сковывающая дрожь пробежала по ее телу.

– Алия, – из коридора послышался голос брата, на секунду выведший ее из ступора.

Но и этого ей хватило, чтобы молниеносно со стуком, прозвучавшим безумно громко, захлопнуть дверь и вытащить связку ключей, которые она успела стянуть. Брат, находившийся рядом, показывал ей на что-то и постоянно звал, но она не видела его и пыталась попасть дрожащими руками в замок. Когда все же ей это удалось, дверь уже ходила ходуном. Что-то зловещее и нечеловечески сильное пыталось оттуда вырваться. Отшатнувшись от нее, она увидела, как брат показывает ей назад. По пустому коридору на них шаткой неестественной походкой двигались два пациента. Алия тут же их узнала – ее бывшие соседи по палате.

До лифта оставалось около пяти метров. Каталка неслась. Никто уже не пытался сохранить какую-либо тишину в этом тусклом коридоре. Едва лишь дверь лифта приоткрылась, как тут же Алия на полном ходу занесла внутрь каталку с братом. Теперь оставалось только нервно нажимать на кнопку первого этажа и ждать. Они замерли, наблюдая, как медленно закрываются двери и как быстро к ним подбираются две опасные твари, сумевшие перестроить свое тело за считаные дни. Их уши стали заострены кончиками вверх, все тело покрыто синими венами, а лысое овальное лицо, на котором вместо носа были лишь небольшие отверстия, отдаленно напоминало человека, болевшего сифилисом. Перед тем как двери закрылись, они в одном животном прыжке пытались настигнуть свою добычу, но не успели всего на долю секунды. Лифт тронулся.

Двери открылись, и, обезумевшие, они выскочили в коридор. Каталка пронеслась возле ресепшена, чуть не сбив двух людей перед выходом. Дежурный врач, выбежавший на крыльцо за ними, увидел лишь торопливо уезжающую машину.

Петр

Угнетающий, ломающий рассвет я встретил немного раньше остальных, прогуливаясь по руинам того места, где некогда протекала вся моя жизнь. И хоть первая разведывательная группа военных крайне не советовала посещать город, я покинул стоянку нашего лагеря и решил попрощаться с этим местом. С каждым моим шагом я все больше представлял, как ранее здесь стояли дома, магазины, театры, банки и чистые улицы. Теперь только горечь и утрата. Но не увидеть и не сказать прощальных слов этим улицам и белесым зданиям, и всему тому, что со мной тут было, я просто не мог.

На своем пути я встречал группы военных вперемешку с добровольцами, помогавшими собирать остатки пропитания, видел выживших – исхудавших, скелетообразных мужчин, редко встречались женщины с испуганными, потерянными от скорби лицами и почти не видел детей. Выживали здесь только сильнейшие. Чертов закон Дарвина во всей его красе.