Аоксомоксоа

– Представь себе обычную кислоту, только в три раза сильнее, плюс ты видишь инопланетян и можешь разговаривать с животными.

– Wow, – ответил Уильям. Он залипал в бумажный стаканчик с оранжевым варевом, а вокруг него, как всегда, царил сюр: гитарист Лукас Гринвуд рисовал на холсте, один из людей-флагов целовался с трансвеститом в костюме гейши, какой-то абсолютно голый мужик лежал на полу в позе морской звезды.

– Я как-то нажрался этого пунша на рыбалке и весь день общался с дельфинами, – Лукас выглядел бледным и измотанным, но при этом очень счастливым. – О! А в другой раз я сидел дома и хотел поиграть на гитаре, но тут в комнату пришли мои коты, короче, и мы часа три сидели и разговаривали, – Лукас улыбнулся. – Так я и не поиграл на гитаре в тот день.

Уильям собрал волю в кулак и осушил стакан. Он откинулся в кресло, закрыл глаза и так бы и просидел до утра, если бы не громкие шаги Била Грэма.

– Какого чёрта, Лукас?! – Грэм осмотрел комнату с суровым видом героя спагетти-вестерна. – Кто все эти люди?

– Уже ухожу, – сказала гейша.

Парень в костюме американского флага ухмылялся.

– Что думаешь о моей новой девушке, дядя Бобо? – спросил он.

– That’s a man[26].

Улыбка сбежала с лица человека-флага. Он резко поднялся и вы шел.

– А теперь ты, – Грэм обратился к Лукасу. – Почему ты не играл во втором сете? Где тебя черти носили?

– Ой, сорян, сорян. Я нажрался Люськи и меня потянуло рисовать. Смотри, это «Энди Уорхолл в Аду». Как тебе?

– Потрясающе.

– Смотри, он в одном котле с Гитлером и Линдоном Джонсоном. Вот умора, а?

– Именно умора. Как же. Слушай, твоя мать ждёт тебя в коридоре.

– Что?! Кого ждёт?

– Тебя, Лукас!

Лукас растерялся. Он грыз ноготь, смотрел туда-сюда и тихо шептал: «Нет, нет, только не это».

– Лукас? – спросил Грэм.

– Да! – Лукас забежал в угол и прикрылся картиной. – Скажи ей, что меня нет. Скажи ей, что меня забрали инопланетяне. Нет! Скажи, скажи, что я передознулся и умер, и моё тело отправили в морг. Но не говори в какой!

– Ладно, пойду я, ребята, – сказал Уильям.

Он шёл по коридору и услышал шум из-за одной из дверей. «Наверное, вечеринка», – подумал Уильям и открыл дверь. Внутри бушевала драка: байкеры избивали каких-то мужиков цепями, бильярдными киями, пивными бутылками и ножками поломанного стола. Один байкер даже разбил пепельницу о чью-то голову.

Уильям захлопнул дверь, добежал до служебного входа, обошёл чёрного охранника со списком в руке, и вылетел на улицу.

– Пожалуйста, передайте мою визитку Бобби Виру, – говорила девушка, полностью укутанная в никаб. – Мы провели ночь вместе, и он обещал взять меня на концерт.

– Ваше имя?

– Вики Андерсон, – прочирикал тонкий голосок.

– Этого имени нет в списке, – сказал охранник, переворачивая листы.

– Пожалуйста… просто отдайте мою визитку Бобби. Он меня знает. Он меня любит. Я вас прошу.

– Я сделаю, что смогу.

– Нет, вы не понимаете…

Уильям перестал следить за разговором. Его больше интересовала чья-то майка с надписью: «ТВОИ ГАЛЛЮЦИНАЦИИ – МОЙ КОСТЮМ». Буквы были неровные, разноцветные, будто бы вырезанные из разных газет.

Потом он пошёл в буфет, купил хот-дог и бутылку воды, сел за стол в виде разноцветного водоворота и залип в него. За столом Уильям никого не знал. Он уже давно потерял Кизи и флагов, и теперь ему было одиноко и грустно.

– Sometimes the light’s all shining on meee[27], – запел молодой парень, побивая по столу.

– Other times I can barely seee[28]. – К нему присоединилась ещё пара голосов. Остальные хлопали, свистели, щёлкали пальцами.

– Lately it occurs to meeе[29].

Заиграла гитара, аккордеон, губная гармошка. Кто-то подпевал а капелла, кто-то симулировал барабаны с помощью вилок и бокалов.

– What a looong, strange trip it’s been[30].

«Если уж Grateful Dead не поют “Truckin” для своих фанатов, – думал Уильям, – то фанаты споют “Truckin” для Grateful Dead».

– Truckin', I'm a goin' hooome. Whoa whoa baby, back where I belooong. Back home, sit down and patch my booones, аnd get back truckin' on![31]

– ЭЙ, пацаны! пацаны! – крикнул парень со скейтбордом в руке. – Они играют Dark Star!

На секунду все замолчали, затем ринулись в зал. Уильям бежал вместе с толпой.

– Даааарк Стаааар! – кричал тенор.

– Дааааааарк Стаааааар! – добавил бас.

– Дааааааааарк Стааааааааааар! – орал Уильям.

B-A# B-D

B-A# B-D

G-A-G-A-G-E

Крик поднялся неимоверный. Каждый Дэдхед знал, что означают эти «Си Ля-диез Си Ре». Дарк. Стар. Дарк. Мать Его. Стар. Оно. Святой Грааль. Альфа и Омега Кислотного Рока. Эверест Экспериментальной Музыки. Дарк…

Но что же это? Поёт Вир, а не Гарсия, и вообще это никакой не «Dark Star», а «Good Lovin».

– Вот скоты! – сказал скейтер. – Снова нас продинамили.

– Только дразнят, – добавил какой-то подросток. – Стыда в них нет.

– Нет, подождите! – сказал Уильям. – Сейчас начнётся! Дарк…

Рёв толпы не дал ему закончить.

– Dark star crashes[32], – пели Grateful Dead, – pouring its light into ashes[33].

Зал охватило безумие. Уильям видел кришнаитов, йогов, спиннеров, портовых крыс[34] и чувака в костюме медведя, гоняющего на роликах.

– Reason tatters[35].

Музыка шла не только со сцены. Около пятидесяти человек бренчали на гитарах, били в африканские барабаны, дули во флейты разных цветов и размеров. Мужик в килте играл на волынке.

– The forces tear loose from the axis[36].

Зрители свистели, хлопали, били палочками по пивным бутылкам, имитируя звук треугольника. Какие-то йоги устроили файер-шоу: крутили пои, стаффы и веера. Плевали огнём. Никто и не думал их останавливать. Кларнетист с бритой головой и косичкой на затылке заклинал обвившуюся вокруг шеи змею. И никому это не казалось странным.

– Searchlight casting…[37]

Летающие Братья Карамазовы, выступившие между Братьями Блюз и GD, перебрасывали ножи и серпы через горящую жестяную бочку. И всё это гармонировало с музыкой. Народ выползал на сцену и танцевал, и уже нельзя было сказать, где музыканты, а где зрители. Каждый был частью единого целого.

– …for faults in the clouds of delusion[38].

«О! Вот она!» – подумал Уильям, увидев танцующую незнакомку в никабе. Её загадочные тёмные глаза пленили его.

– Эй! – крикнул он ей. – Я видел тебя на входе! Разве ты не девушка Боба Вира?!

Он уже представлял себе, как она на нём, а он в ней, а Боб Вир кусает локти, а её отец, персидский шах…

Но тут нежные руки сняли маску, и оказалась, что персидская принцесса не принцесса вовсе, а какой-то бородатый торч.

– Mirror shatters…[39] – пели Grateful Dead.

Торч ухмылялся, обнял Уильяма и заорал:

– Наебали ублюдков!!!

Они скакали, как лошади на стероидах, хотя музыка к этому не распола гала.

– …in formless reflections of matter[40].