— Вроде талисмана? — удивленно переспросил Павел, — не знал, что доктор химических наук верит в глупые суеверия….

— Если так подумать, то не такие уж они и глупые, — ответила Маргарита, — ты в курсе, что многие ученые, даже сейчас, например, верят в бога. А среди разных высококвалифицированных специалистов ходят свои, профессиональные суеверия. Космонавты, например, мочатся на колеса автобуса перед стартом, врачи, забирая пациента на операцию, оставляют дверь палаты открытой. Считается, что это позволит ему вернуться в палату живым.

— Ну вот и плохо, что с крахом СССР все дружно из материализма и научного атеизма перебежали в лагерь идеалистов.

— СССР поэтому и рухнул, что люди, уверовавшие в материализм, забыли о духовности, — парировала Маргарита.

— В СССР было больше духовности, чем сейчас. Сравнить хотя бы песни тех времен и современных. Тогда для советских людей пела Анна Герман, у которой был просто ангельский голос, а в ее песнях ярко чувствовалось духовное начало. А сейчас? Кто кумиры современной молодежи? Придурки, кривляющиеся со сцены! Где, я спрашиваю, духовность? Почему, в то время, когда вместо больниц и школ строят храмы, страна погрязла в грязи и бездуховности? Почему, когда в СССР были так называемые «гонения на религию», люди были более духовными?

— Я бы с тобой, конечно, поспорила, — сказала Маргарита, — но, боюсь, это надолго. А нам, если я не ошибаюсь, нужно ехать. Но, во время привала я с удовольствием подискутирую с тобой о духовности и философии.

— Ты еще не рассказала про пробирку, — напомнил Антон, — почему в ней черная жижа, а не белый порошок?

— А вот это я сама очень хотела бы узнать, — ответила доктор химии, — после того, как сопровождающие бросили нас, с панацеей что-то произошло. Судя по всему, не только у меня, но и у всех, кто ее принимал. И судя по вашему рассказу о растворившихся инструкторе с иностранцем, это случилось когда она была у них в организме…

— Панацею, похоже, принимала вся мировая элита, — сказал Павел, — миллиардеры, звезды, первые лица государства…

— Если все они стали черной жижей, то миру кабзец…, - проговорил Антон.

— Да почему конец? — возразил Павел, — ну выберут новых правителей, корпорации сменят владельцев. И в мире не поменяется ровным счетом ничего.

— Но мы видим абсолютно другое, — напомнил Антон.

— А мы где? В Казахстане, в банановой республике можно сказать.

— Думаешь, в других странах все иначе?

— Я в этом уверен. Нет, экономический кризис, конечно, будет. Но не апокалипсис…

— Ой ли, — вмешалась в их разговор Мария, — мне бы твой оптимизм.

— Ладно, — сказал Павел, — поживем — увидим. Может быть, в России действительно лучше. Поехали.

— Подожди, — сказала Девятова, — нам надо взять с собой воды, да и переодеться в нечто более походное не помешало бы.

— А где ты увидела тут воду? — спросил Антон, — Всю газировку в холодильнике мы уже выпили….

— В кране милый, в кране…

— А ты уверена, что ее можно пить?

— У нас же есть обеззараживающие таблетки…

— А… ну да.

Группа начала собираться. Переодевшись и загрузив канистру с водой, они разбудили Азата и расселись по машинам.

Обе машины гнали с довольно высокой скоростью: дороги свободные, знай себе газуй. Тем более, торопиться есть куда: путники спешили покинуть Казахстан и вернуться в Россию, где, как они надеялись, обстановка будет получше. По дороге заехали на заправку. Она оказалась заброшенной, как и тот отель, в котором путники переночевали. Только вот бензина на ней не оказалось. Все баки были пусты, витрины разбиты, а весь товар, включая жидкости для омывания окон и прочую автохимию, оказалась разграблены. Пустовали и холодильники с напитками, и полки, где раньше лежали печеньки и прочие вкусности.

— Кажется, наше везение кончилось, — проговорил Антон.

— Тут город недалеко, — сказал Павел, заглядывая в карту на смартфоне, — там что-нибудь найдем. Вполне возможно, что на въезде такие же пробки, и мы сможем слить топливо с брошенных автомобилей, а то и вовсе поменять машины.

— Сомневаюсь я сильно, что мы найдем что-то в городе, — прокомментировала его слова Маргарита, — все-таки, люди не стали бы бежать оттуда, если бы там можно было жить. Но, идея слить бензин с машин в пробке вполне себе разумная.

— А кстати, — проговорил Павел, — если люди ушли из городов, то куда? В деревни? Но мы проезжали несколько деревень, нигде не видели ни одной живой души.

— А они дураки нам показываться? — сказал Антон, — может мы мародеры какие-нибудь. К тому же, кто сказал, что деревень не может быть вдали от трасс?

Павел неопределенно хмыкнул и хотел было сеть в машину.

— Подожди, — остановил его Антон, — а как мы будем сливать бензин? У нас хотя бы шланги есть?

— Можно здесь поискать…Рит, — обратился он к доктору химических наук, — скажи плиз Армэлю, чтобы помог найти нам что-нибудь полезное.

Через некоторое время в багажник были добавлены несколько оторванных от оборудования заправки частей: шланг и еще какие-то штуковины, назначение которых было понятно только самому Дюмону.

Путники двинулись дальше. Вскоре они действительно уперлись в пробку. Как и ожидалось, тут было множество брошенных машин. Некоторые стояли в ряд, некоторые нелепо повернуты поперек дороги.

— Чем это так воняет? — спросила Маргарита.

— А вот чем, — ответила Антон, указывая на одну из машин.

У этого автомобиля оказались разбиты стекла, а за рулем, склонив голову на панель управления, лежал труп, вокруг которого летало множество мух. В его голове была дырка, а салон автомобиля был залит кровью. Сдерживая рвотные позывы, Павел отвернулся и побежал к окраине дороги, где и опорожнил содержимое своего желудка.

— Слабак! — усмехнулся ему вслед Антон.

— Это что, тут стреляли? — спросил Азат.

— Похоже, — ответила Мария.

— Ладно, давайте сольем бензин да поехали, — проговорил Антон.

Маргарита сказала Армэлю несколько слов по-французски, и тот, используя шланг, слил бензин в металлическую канистру. Потом перелил в одну из машин, на которых ездили путники. И так несколько раз.

— Лихо, — похвалил его Антон.

— Ну что ж, разворачиваемся и до объездной дороги, — сказал Павел, — после того, как они сверились с картой.

Ехать до объездной дороги было недалеко. Но приятно. Чего не скажешь о самой объездной дороге. Она была грунтовая, да еще и машины подняли за собой облако пыли. К счастью, «пытка» пылью вскоре закончилось. И теперь путники ехали по безлюдному поселку. Через некоторое время, правда, оказалось, что поселение не совсем безлюдное. То по улице шла какая-то женщина в платке, неся на руках младенца. Младенец так громко плакал, что было слышно даже в машине. Потом пробежала какая-то детвора, но, завидев чужаков, они быстро спрятались.

Одинокие деревянные домики сменились промышленными постройками, заборами. А впереди оказалась запертые ворота. У этих ворот стояли вооруженные люди в камуфляже, которые открыли огонь без предупреждения. В первой машине ехали Антон, Азат и Маргарита. Зубатов был за рулем, он резко дал по газам и развернулся, от чего машину занесло. С трудом сохранив управление, водитель что есть мочи надавил на газ, едва не врезавшись во вторую машину, которая разворачивалась не так расторопно. Оба автомобиля неслись из поселка на всех парах, Антон, залитый кровью, борясь с ветром, дувшим на встречу сквозь разбитое лобовое стекло, и постоянно отталкивая навалившегося на него Азата, едва справлялся с управлением. И очень обрадовался, когда впереди едущая машина затормозила и включила аравийку. И только тут он заметил, что кровь вовсе не его, а Азата. А сам Азат был уже мертв, а в его лбу красовалась красная дыра.

— Ты цел? — услышал Зубатов сзади голос Маргариты.

— Кажется, да. А ты?

— Кажется тоже.

Тут подбежали Мария, Павел и Армэль.