— Может, попробуем что-нибудь новое? — предложила Герда, проглатывая вопрос, делая голос тихим. Она боялась распаленного мужа.

Она распустила волосы, расстегнула пуговицы, сняла рубашку и принялась за штаны вместе с бельем.

— Ложись, — приказала Герда, подталкивая мужа на постель, надеясь, что резких движений с его стороны больше не будет.

— Нет, Герда, никаких приказаний, — грубо ответил он и решил уйти из общей спальни. Такое случилось впервые.

— Постой, — окликнула она супруга, подчиняясь, и в этот раз сама легла на кровать, раздвинув ноги, лишь бы он остался. Эйнар обернулся и, заметив, что жена снова послушна и возвращается в нормальное состояние, быстро стянул с себя штаны. Нависая сверху, он принялся целовать любимую, одновременно лаская руками нежное тело, оставляя мелкие поцелуи на теле супруги, спустился от подбородка к груди. Герда, кажется, ничего не чувствовала.

Что же с ней происходит? Ее не возбуждали поцелуи мужа, его чувствительные пальцы. Герда закрыла глаза, надеясь расслабиться под настойчивыми ласками, но сделать это никак не получалось, пока в памяти не появилась «она» — девушка с голубыми глазами. Вегенер чувственно простонала, выгнулась и тут же перевернула мужа на спину, залезая на него сверху и улыбаясь. Это то, чего ей хотелось, чего так сильно не хватало.

Она нагнулась к мужскому лицу, но закрыв глаза, сразу представила, что целует «ее». Как же было необычно. Пока Эйнар пребывал в замешательстве, ведь в их паре он единственный был сверху и никак иначе, Герда открыла глаза и простонала от разочарования. Она незамедлительно начала опускаться на твердый, пульсирующий от желания, член. Ей так хотелось чувствовать себя главной. Это желание буквально разрывало ее на части.

— Позволь назвать тебя Лили, — хриплым от возбуждения голосом спросила разрешения Герда, начиная медленно опускаться и подыматься под свои стоны. Она будто бы дразнила его. Мужчина не мог позволить ей этого, но чертовка сводила его с ума до такой степени, что Эйнар кивнул головой и подхватил женские бедра, ускоряя темп.

— Лили, прижмись ближе, — попросила Герда с тихим стоном, и он подчинился, присев и продолжая двигаться. Увидев улыбку на лице жены, мужчина решил поговорить с ней об этом позже, а пока позволил играться.

— С тобой невероятно, — прошептала Герда, видя перед собой лицо с макияжем и в рыжем парике. Прошло буквально несколько секунд, возбуждение достигло предела, и они слились в жарком поцелуе, подарив друг другу сильный оргазм.

***

Утро было добрым… Вероятно. Ну, или не совсем. Герда встала с постели, подняла с пола халат, накинула его на себя и вышла в подъезд, чтобы забрать почту. Прошло две недели с тех пор, как она отнесла картины Расмусу. За это время ссоры с мужем превратились в ежедневный ритуал. Спустившись по лестнице и открыв почтовый ящик, Герда вытащила оттуда три письма и, как только увидела на одном из них знакомую фамилию, широко улыбнулась. Она так надеялась, что там положительный ответ, а не очередной отказ.

Сердце замерло, а руки заледенели, как только она открыла конверт и вытащила из него пожелтевший лист с аккуратно написанным текстом. После прочтения письма, Герда не выдержала и заплакала.

Она счастлива. Наверное, так она была счастлива только один раз, когда вышла замуж за любимого человека. Герда поднялась обратно по бетонным ступенькам, забежала в квартиру, заперла дверь и стала собираться. Расмус вызывал к себе. Забежав в мастерскую, она захватила с собой еще одну работу. На ней Густаво горячо прижимал к стене Лили и, задирая подол ее платья, пальцами касался нижнего белья девушки.

Вновь облачившись в мужское одеяние и собрав волосы в небрежный хвост, она вышла за дверь и направилась к мужчине

***

— Герда, я очень рад тебя видеть, — Расмус действительно обрадовался появлению художницы, поэтому поспешил обнять ее и поцеловать в щеку, сразу же сообщая хорошую новость. — Нашелся арт-дилер из Франции, он зовет тебя посетить Париж, где будет твоя первая выставка. А там, я уверен, будут еще и еще. Как же я рад, что ты, наконец, нашла то, что искала!

Он обнял Герду и заботливо погладил по спине.

— Спасибо вам. За все. За веру в меня.

— Мужа благодари, он боролся за тебя, — она кивнула головой, давая понять, что так и поступит.

— Не могу поверить, что меня ждет Париж! — Воскликнула она, кружась по огромному залу от переизбытка радостных эмоций. Она знала, что должна благодарить не только Эйнара, потому что на всё влияли и те изменения, что происходили в ее жизни с появлением Густаво.

— Это твой шанс, Герда, не задерживайся в Копенгагене, — принялся за наставления Расмус, пожимая руку Герде перед ее уходом.

— Да, мы немедленно будем выезжать! — твердо заявила женщина, забирая письма и предлагая взять у нее еще одну картину. Отдав деньги за очередное творение, мужчина проводил художницу, пожелав успехов.

— Я надеюсь, что ты вышлешь мне пригласительный билет на выставку.

— С превеликим удовольствием, — пообещала художница и вышла, снова чувствуя легкость.

***

— Эйнар, мы уезжаем! — воскликнула Герда, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы. Она стремительно вбежала в спальню, не обратив внимание на то, что муж спал. Он, наконец, закончил работу над декорациями и теперь набирался сил, ожидая очередного прихода музы. Эйнар разлепил глаза, приподнялся и сел, надеясь услышать еще какую-нибудь информацию.

— Куда?

— В Париж, — возбужденно сказала женщина, кидая вещи в открытый чемодан.

«Великолепно».

— Что мы там будем делать?

— Арт-дилер заключил сделку с Расмусом, и теперь он скупает мои картины и организовывает выставку, — радостно сообщила Герда.

— Это замечательно, — улыбнулся Эйнар, продолжая наблюдать за женой. Казалось, будто у нее за спиной выросли крылья, и, если это было бы физически возможно, она отправилась бы в Париж сию же секунду. Сглотнув проснувшееся желание, он посмотрел исподлобья на Герду, которая приступила к упаковыванию второго чемодана.

— Ты почему мне не помогаешь? Неужто не хочешь ехать со мной? — взволнованно спросила Герда, но уже не так эмоционально.

— Хочу, конечно, что за глупый вопрос? Просто не могу понять, к чему такая спешка.

— Столько всего необходимо сделать, Эйнар! Нужно подготовиться к выставке, все организовать. У нас есть всего лишь неделя, — пытаясь отдышаться, сказала Герда и умоляюще посмотрела на мужа, призывая того к действиям.

— Ладно-ладно, как скажешь, — поднимая руки в капитулирующем жесте, он вновь сдался Герде и был готов сдаться ещё очень много раз. Главное, чтобы она с таким же рвением и желанием сдавалась ему.

========== Часть 3 ==========

Выставка в столице Франции прошла с грандиозным успехом. Герда, наконец, в полной мере ощутила вкус славы, о которой так давно мечтала. Женщина светилась от счастья, ведь о ней заговорили! Она буквально жила этими приятными мгновениями, маленькими шажками двигаясь дальше и не ощущая при этом тени над собой.

Художница стала, наконец, равна известному мужу. Издания французских журналов писали о ней. Женщина украшала светские вечеринки своим присутствием и таскала Эйнара за собой в надежде на то, что пейзажиста посетит вдохновение, и он сможет взяться за что-нибудь новое, чего не случалось с момента переезда. Как говорится, надежда умирает последней.

Вопреки желаниям супруга, Герда не забывала о Густаво. Женщина выпускала его наружу, когда оставалась дома одна. Надевая классические костюмы из небольшой «коллекции», которую удалось собрать, пряча длинные волосы под парик и наклеивая бороду, она чувствовала себя комфортнее всего. В такие моменты художница искренне улыбалась своему отражению в зеркале.

«Кто ты на самом деле, Герда?» — Раздался как-то в ее голове тихий мужской голос, отчего женщина вздрогнула, а по спине пробежала тысяча мурашек. Она обернулась, в надежде, что слышит голос наяву.

Но никого не было. Повернувшись к зеркалу, Герда заметила, как на ее отражённом лице появляется улыбка, которой не могло быть в реальности. Герда испугалась. Зажмурившись на секунду, она распахнула глаза вновь, но образ не исчез, он продолжал улыбаться, смотря прямо в глаза. Художница не выдержала взгляда своего отражения и повернула зеркало к стене, после чего убежала в комнату. Взяв уголь, она быстро набросала Густаво с грубыми чертами лица, а рядом - его же, но в женском обличии.