Герда в его картинах порой олицетворяла четыре стихии. Представлялась порывистым ветром, ливнем с грозой или мелким дождем, после которого обычно появляется радуга, иногда она была похожа на метель, укутывающую землю снежным покрывалом.

— Обещаю, — коротко ответила она, чувствуя нежные касания губ мужа на щеке.

— Вот и отлично, — шепнул Эйнар, обнимая её за плечи.

***

Герда встала ранним утром, и подготовиться к новой встрече. Она заранее знала, что вернётся ни с чем, а затем продолжит творить хотя бы ради удовольствия. Накрасив губы алой помадой, она повернулась к мужу, все это время стоявшему за спиной. Каждое действие Герды.

— Ты великолепна, — Эйнар, подошел ближе. Он оставил невесомый поцелуй за ухом и вдохнул аромат медовый аромат её белоснежной кожи. «Чем не зимняя сказочная девочка?»

— Я знаю, — смеясь от легкой щекотки, призналась Герда и, вывернувшись из рук мужа, направилась к двери. Она готова сменить надежду на вновь подступающее разочарование.

— Удачи, — крикнул Эйнар вслед жене, когда та уже успела захлопнуть дверь.

***

— Герда, твои работы великолепны, эстетичны, но тривиальны, — с сожалением в голосе прокомментировал худощавый мужчина лет пятидесяти. Он раскинул руки в стороны, безмолвно сообщая художнице, что и в этот раз вряд ли кто-то пожелает приобрести ее картины.

— Мне очень жаль, Герда, но это слишком просто. Ты талантлива и очень молода, поэтому у тебя есть время для поиска себя, — повторил еще раз Расмус, без ума влюбленный в пейзажи Эйнара Вегенера, не в её эмоции на полотне.

«Тебе что, доставляет удовольствие унижать меня каждый раз?!» — кричал голос в голове Герды от нового провала. Она не могла найти силы поднять взгляд на лысого торговца в очках.

— Ладно. Спасибо. До свидания, — вымолвила Герда и, забрав работы, рванула к выходу. Она еле сдерживала слезы, а те последние остатки веры, что в ней были, умерли, освободив место для бесконечной пустоты и апатии.

По дороге Герду застала резкая и мучительная боль в животе. Присев на скамейку, она начала глубоко дышать. Кружилась голова, а чувство тошноты усиливалось. Ей опять плохо. Это были последствия пережитого ею эмоционального потрясения. Через несколько минут Герда почувствовала себя немного лучше, поэтому поднялась со скамьи и медленно направилась домой: быстро идти тяжело, да и не особо хотелось.

***

— Никогда больше не смей лезть в мои дела! — Крикнула Герда, как только шагнула за порог их с Эйнаром дома.

— Снова отказ? — осторожно спросил муж, наблюдая, как негодует и мечется по квартире жена, скидывая с себя верхнюю одежду и сапоги..

— Не делай вид что сильно удивлён, — сквозь зубы процедила она, вьюгой проносясь мимо супруга.

— Мне очень жаль, — произнёс он, подходя ближе и нежно обнимая Герду за плечи. — Все обязательно получится. Ты, главное, верь и не переставай работать над собой, — прошептал он, проводя кончиками пальцев по длинным вьющимся волосам.

— Забудь, — махнула она рукой и быстро скрылась в спальне. — Мне нужно закончить портрет Уллы. Она задерживается, а без натурщицы я не могу дописать его.

Герда вышла из спальни, быстро переодевшись в сорочку и халат с крупным цветочным орнаментом.

— Хорошо. Ты только скажи, что нужно делать, — улыбнулся Эйнар, сунув руки в карманы брюк и пытаясь усмирить возникшее не вовремя возбуждение. Он понимал, что сейчас Герде не до удовлетворения мужских потребностей.

— Тебе необходимо надеть чулки, туфли и платье, — она держала в руках коробочку, внутри находились капроновые чулки и бежевые атласные туфли с бантиком на узком носке.

— Я сделаю все, как ты пожелаешь, — согласился супруг, не раздумывая ни секунды.

— Тогда садись на тот стул и возьми платье.

Он исполнил прихоть жены, садясь и молча натягивая на ноги часть женского гардероба. Эйнар усмехнулся своему внешнему виду и с трудом протиснул крупные и широкие ступни в туфли. «Вот же черт, что за проклятая неудобная обувь», — пронеслось у него в голове, но Эйнар через силу улыбнулся, стараясь скрыть негодование, пока терпел настоящие пытки. Платье надевать он, не стал, а лишь приложил к себе, приобняв корсет и аккуратно расправив пышную юбку. Эйнар прикоснулся к шелку цвета шампанского, представив, насколько нелепо выглядит со стороны. Онисдержанно улыбнулся, наблюдая за тем, как Герда наносит последние штрихи на почти завершенную картину.

Их подруга — прима большого театра Улла Полсон — должна быть в восторге. Да, именно так», — подумала Герда, задержав взгляд на муже в женском одеянии. Эйнар выглядел очень милым, ему действительно шли платья и другие женские штучки. Она вдруг замерла, словно ее осенило. Женщина догадалась, чего ей не хватало все это время…

— Тебе идет, — засмеялась Герда как только очнулась от раздумий.

— Не сомневаюсь, — поддержал веселье Эйнар. Отбросив надоевшее платье и с наслаждением сняв туфли, он поднялся с места и быстрым шагом подошел к Герде, обнимая. Пока художница находилась в руках мужа, в ее голове четко вырисовывался образ Эйнара с более мягкими чертами лица. Стоит лишь убрать грубость, добавить немного красок и можно наблюдать рождение новой личности.

***

Герда не спала: её мучила бессонница. Улла приехала за портретом, а в благодарность подарила букет белых лилий Эйнару в чулках, в шутку назвав его Лили, в честь цветов. Но, как говорится, в каждой шутке есть доля правды. Повертевшись с боку на бок на кровати, Герда встала, не тревожа сон супруга. Приготовив травяной чай, она достала из папки альбомный лист с карандашом, и уселась на подоконник, находящийся напротив их с Эйнаром кровати. Женщина решила набросать на бумаге линии мужского лица, при этом превращая их в женские, более утонченные и плавные.

Ей понравился результат. Герда восхитилась тем, что получилось. Она улыбнулась незнакомым чертам лица. Теперь она точно знала, в каком направлении стоит искать внутреннее «Я». Отложив эскиз и взяв чистый лист, художница вновь провела грифелем карандаша по белой поверхности…

— Вот оно! — слишком громко воскликнула она, и тут же закрыла рот рукой, боясь нарушить чуткий сон мужа, но было поздно: Эйнар проснулся.

— Не спится? — Хриплым ото сна голосом спросил супруг.

— Прости, что разбудила.

— Ничего, — зевнул он, натягивая одеяло до подбородка. — Ты лучше отдыхай, а то утром пожалеешь, что не спала.

— Не хочу. Мне больше интересно, с каких пор ты стал таким милым, — усмехнулась Герда, рассматривая женское подобие мужа на листке бумаги. В женских чертах еле-еле можно узнать художника.

— Я всегда был милашкой, ты просто не замечала, — улыбнулся он и к счастью заснул.

— Ты прав, — шепнула она тихо, отложив портреты супруга в женском образе. — Лили, — она сжала губы в тонкую линию, забираясь в постель.

***

Улла пригласила Герду на утренний кофе, чтобы обсудить дальнейшие планы. Эйнар же остался дома. Никто его не будил, не заставлял приниматься за бесконечные дела, поэтому, повалявшись полчаса в тишине, он все же потянулся и встал. Умывшись холодной водой и окончательно проснувшись, он приснился снимать с себя голубую шелковую пижаму, но вдруг его взгляд упал на наброски: на него смотрела женщина с такими же глазами, как у него.

Взяв два листка в руки, он решил сравнить их. Теперь он имел представление о том, как мог бы выглядеть, если родился бы девочкой. С тяжелым вздохом Эйнар дернул плечами и кинул бумагу обратно: ему куда больше импонировал мужской облик. Но Герда — творческая личность, она должна пробовать новые грани, даже если ему они не по вкусу. Если Герда чувствовала себя хорошо от этого эксперимента, то он совершенно не был против.

***

— Улла пригласила нас на встречу актеров, — входная дверь внезапно открылась, и по коридору вихрем пронеслась радостная Герда, активно жестикулируя во время рассказа последних новостей. Эйнар, только переодевшийся в костюм, закурил и перевел взор на жену. Ему чертовски нравилась ее искренняя улыбка.