Бруно же отправился командовать солдатами, раз его брату пока не до них. Посмотрев в спину удаляющимся Хансу и Эйнару, он прокашлялся и, кивнув на прощание Люсиль, зашагал прочь. Когда же и на его улице упадет истребитель со сладостями — он точно не знал, но мог запланировать.

***

— Что тебя интересует? — первым спросил Эйнар, наблюдая, как Густаво взял Лили за руку, после чего они пошли вперёд, общаясь на своём, понятном только им, языке.

— Герда еврейка? — почему-то именно с этого вопроса начал Ханс свой допрос, улыбаясь милой маленькой паре. А что? В будущем всё возможно.

— Нет, мать у неё датчанка, а отец — немец, насколько я знаю. У неё есть дом в Германии, оставшийся ей от бабушки.

— Она же родилась в Дании?

— Да.

— А как вы познакомились, и какие у неё отношения с отцом? — Ханс выжидающе посмотрел на друга.

— Мы учились вместе. Ей было семнадцать, когда я предложил выйти за меня замуж. Она согласилась, даже не думая о том, насколько это серьёзно. Для неё это была лишь возможность уехать от слишком заботливых родителей. Вырваться из-под опеки.

— Значит, родители не били, никак не ругали и не давили на дочь?

— Нет-нет, что ты, они бы себе этого не простили. Они очень любят её.

— Она не просила тебя как-то воздействовать на неё физической силой? Не просила ударить или испугать?

— Нет, со мной она вела себя предельно безразлично. Иногда даже вообще забывала, что между супругами есть секс, — грустно усмехнулся Эйнар и, оглянувшись вокруг, решил присесть на небольшом холме, что возвышался над прозрачной водой. Дети игрались рядом с ними.

— А что, попросила ударить? — Эйнар поморщился от солнца, посмотрев снизу вверх на задумчивого Ханса.

— Да, так и сказала: «Ударь меня!», — растерянно усмехнулся Ацгил и, передёрнув плечами, опустился рядом, приглядывая за сыном.

— Оу, ну, я думаю, что она проверяет тебя, насколько ты можешь стать другим. Хочет сразу узнать о тебе как можно больше, чтобы потом понять, любит она тебя со всеми твоими демонами или нет. Месяц, что вы прожили вместе, был слишком коротким, — Эйнар отвернулся от офицера, подтянул ноги и положил на колени руки.

— Ну, она мне примерно то же и сказала.

— Только почему сразу насилие?

— Может, потому что она никогда не знала, что это такое и хочет испытать себя? Проверить, сколько может выдержать; посмотреть на свою внутреннюю силу; узнать, что такое страх, что конкретно нужно бояться от мужчины. Она не знала другого отношения, ведь её отец старательно оберегал дочь и обучал защите. Всегда доставалось не ей, а потенциальным обидчикам, — пожал плечами Вегенер и выдохнул.

— Почему тебя не просила?

— Недостаточно хотела, любила и доверяла, — предложил художник три варианта, которые в общем-то, все в какой-то степени были верны. — Я был для неё просто удобным экземпляром и тем более, родителям её понравился, — без стеснения признался он и на этот раз искренне улыбнулся, помахав рукой Лили. — Ты боишься, что тебе понравится и ты не сможешь остановиться?

— Боюсь потом не простить себя за это, — ответил Ханс шёпотом, показывая Густаво большого шмеля.

— А ты попробуй схалтурить, ей много не надо. Она хоть и боевая и смелая, солдату ухо чуть не откусила, но всё же… Воздействуй на неё психически, как твой брат на Люсиль, — толкнул художник лейтенанта в бок, предлагая идею. — Ты думаешь, я не знаю, зачем Бруно нас сюда притащил? — Ханс улыбнулся, понимающе кивнув. Для того, чтобы Люсиль привыкла безоговорочно следовать за ним туда, где ему легко и просто будет владеть этим невинным созданием. — Он у тебя хороший психолог.

— Думаешь?

— Ну, он ловко обернул в свою пользу твою выходку с похищением и вновь пришёл на выручку бедняжке и предложил помощь. Он стратег, знает, когда нанести удар даже в неожиданных для него моментах.

— Вот посмотришь, ещё немного и она сама попросит тебя отдать ей Густаво, чтобы показать, какая она умница: и с племянником сидит, и все просьбы выполняет. Уверен, скоро предложит ему себя, не зная, что ко всему этому подтолкнул её он.

— Думаешь, она не догадывается?

— Не знаю, я не спрашивал, но она буквально заглядывает ему в рот и без конца улыбается, когда он рядом. Ей с ним комфортно.

— Это плохо?

— Не думаю. Главное, чтобы Бруно не захотел, чтобы в нём разочаровалась она.

— Так может тогда к Герде брата послать? — улыбнулся Ханс идее.

— Нет, боюсь, с ней это не сработает. Ей нужно именно от тебя почувствовать насилие. Она может обидеться и правда сбежать. Я её еле поймал, когда она только родила и решила уехать из Аргентины. Набрав заказов на портреты, эта сумасшедшая насобирала необходимую сумму и рванула подальше от меня, поближе к тебе, — оба усмехнулись друг другу, наблюдая за детьми.

Эйнару было достаточно просто знать, что Герда ходит перед ним и возмущённо фыркает в его сторону, шипит, язвит и грозится снова сбежать. Он в такие минуты просто радовался, что может любоваться ею, а остальное было не так уж и важно. Когда мужчина не видел её пару часов, то начинал волноваться и кидался на поиски, находил, а потом приводил обратно и вновь выслушивал, какой же он подонок, раз не даёт жить так, как хочет этого сама художница.

— Предлагаешь покалечить ей психику вместо неё самой?

— Не прямо уж покалечить, но пошатнуть немного, чтобы в её красивой голове всё уложилось в правильном порядке.

— А если всё равно не уложится? — протяжно выдохнул офицер, поджимая губы.

— Значит, пускай выбирает, что для неё важнее: семья, где ты и сын, или её безумное творчество, — вздохнул Эйнар, покосившись на друга, которому сейчас было очень нелегко. Им двоим хотелось удовлетворить желание и потребности одной конкретной женщины, а вот ей хотелось только одного из них.

— Может, ей просто рассказать о кровавых поступках моего отца? Например, о том, как он избивал мать и меня с братом; о том, что мы, его сыновья, сделали с этим уродом?

— Боюсь, что этим ты только ещё больше заинтересуешь её, а тогда точно придётся демонстрировать всю свою мощь, — не сдержался и засмеялся Вегенер. Когда к нему подбежала Лили и с размаху плюхнулась на его живот, подпрыгивая, как на батуте, мужчина не удержался и откинулся назад. — Кстати, а что вы сделали? — не скрывая любопытства, спросил художник.

— Мы… ну, это… — Ханс замешкался с ответом, не зная, как подобрать слова. Ацгил помог Густаво забраться ему на шею.

— Что? Яйца отрезали? — решил пошутить Эйнар и снова засмеялся, но заметив, что Ацгил его веселья не разделяет, а лицо его сохраняет серьезное выражение, сам мгновенно сделался таким же. Он не хотел верить в правдивость своей шутки и скривился.

— Да, — подтвердил лейтенант и кивнул головой, поднимаясь на ноги, чтобы сыну было видно всё.

— И какого это? Вы с Бруно испытывали жалость? — полюбопытствовал художник, поднявшись вместе с Лили и усаживая её на плечи. Они зашагали по направлению к дому.

— Нет, мы отомстили за себя, за нашу маму и, как и обещали ей, избавили от него.

— Он же её, насколько знаю, до сих пор ищет.

— Это скорее привычка. Он понял уже, что у неё есть два здоровых амбала, но остановиться всё равно не может. Пока мама цела и невредима, меня он не интересует, — сухо произнёс Ацгил, поддерживая сына за спину и посмотрев вверх, надеясь на то, что Густаво выберет более гуманный способ в борьбе с ним. — Держи свой ключ от загадочной комнаты, — вытащив из кармана связку ключей, Ханс отцепил один и протянул другу.

— Ты мне насколько его даёшь? — уточнил довольный Вегенер, предвкушая незабываемые ночи со своей скромной Эмилией, вот туда бы ещё… кхм.

— Пока твоя жена не позовет меня на помощь, — весело ответил Ханс, похлопав друга по спине, после чего они ускорили шаг. На вечер было ещё столько запланировано: детям нужно было поесть, принять водные процедуры, поиграть немного и послушать сказки перед тем, как уснуть до утра.