— Без проблем, — усмехается Ханс и выходит, закрывая за собой дверь.

***

Ханс выдохнул и резко выдернул ключ из замка, не запирая, тем самым предоставляя возможность выйти своей изощрённой женщине и делать то, что ей нужно на свободе.

— Иди сюда, — спокойно подозвал к себе жестом руки солдата, и тот быстро заторопился к лейтенанту. — Если из этой камеры выйдет пленница и переступит порог, то не пускай её обратно, понял? Проводишь ко мне.

— Так точно. А если туда кто-то захочет войти? — на всякий случай уточнил рядовой, зная, какую красивую игрушку там прячет их командир.

Когда его не будет, некоторые особо безбашенные солдаты могут попытаться добраться до лакомого кусочка. Многие в его окружении даже не скрывали, что с удовольствием порезвились бы с этой живой куклой. С лица парня не исчезала подозрительная улыбка, и Ханс насторожился, даже встряхнул солдата, чтобы тот отвлёкся от своих неуместных фантазий.

— А если войдёт, то сразу определяй в медицинскую часть, — как же не нравился ему этот хищный взгляд! Мужчина сглотнул и достал ключ и, вставив в замок, повернул на два оборота для надёжности.

У Герды ещё будет не одна возможность передумать и выйти на волю, а пока, как показывают последние события, под замком ей безопаснее.

— Сдать мне все ключи от этой камеры! — гораздо грубее рявкнул он и для убедительности продемонстрировал юнцу мощный кулак. — Хоть один пропадёт!..

— Так точно, будет сделано, — солдат достал свою связку ключей и отдал офицеру.

— Товарищ лейтенант, а что делать с солдатами, которых Вы приказали арестовать?

— Расстреляй их прямо там, — отмахнулся Ханс, понимая, что ему абсолютно безразлична их судьба, к тому же — за дело жизни лишает, а не ради своего удовольствия. В конце концов, он же предупреждал.

— Товарищ лейтенант, разрешите доложить, — появился рядовой, не пуская офицера в комнату, где спал ребенок.

— Что-то случилось?! — встрепенулся офицер, отталкивая солдата. Он вломился в комнату, не находя сына в кровати. На полу, в углах, да и вообще — его не было. — Вот ведь твари! — разозлился мужчина, невольно переходя на немецкий.

Он в не литературных выражениях высказывался о том, что он обо всех них думает, что с ними сделает.

— Где он?! — рявкнул Ацгил и, схватив рядового за шкирку, потащил за собой, минуя балкон и выйдя в сад, швыряя тело на землю и нависая над ним.

— Мальчика забрал лейтенант фон Фальк, он вернулся со своими друзьями и расселил их в доме у реки, — Ханс слегка опешил, но быстро взял себя в руки и сменил гнев на милость. Он выпрямился, вернул лицу спокойное, даже строгое выражение.

— Почему без разрешения? — гаркнул он, затем развернулся и уже себе под нос добавил, — так бы сразу и сказал, — буркнул и отправился в сторону, где стоял двухэтажный дом из серого кирпича.

Под его стенами расползались красные небольшие бутоны роз, что делало дом особенно красивым, запоминающимся и уютным. Нужно было поздороваться и извиниться за причинённый ущерб другу и его семье.

Ханс неторопливо шёл вдоль тропинки. Оглядевшись по сторонам, мужчина заметил среди деревьев четыре взрослых фигуры и две детских, что бегали по свежей траве и собирали ромашки, отгоняя от них надоедливых пчёл.

Если одна оказывалась рядом с Лили, она начинала громко кричать и отчаянно звать на помощь, тогда Густаво незамедлительно подходил к ней и отмахивал цветами насекомое, случайно попадая девочке по лицу. Однако та вовсе не плакала, наоборот, молча терпела. Ханс чуть слышно засмеялся представленной сцене и, сунув руки в карманы, медленно подошёл к ним.

Они оживлённо обсуждали живописную природу этого места. Вокруг было поразительно тихо. Ещё бы: в Бюсси-то они прибыли первыми, поэтому быстренько вычистили городок для себя. Теперь остался только непокорный Париж, а потом можно будет уезжать и покорять другие страны.

— Привет, — тихо поздоровался Ханс, виновато посмотрев на них и улыбнулся пытавшемуся поймать бабочку за крылья Густаво, но стоило бедному крылатому существу сесть на кудрявую голову Лили, как мальчик тут же лупанул по ней ладонью. Тут уж терпению Лили пришёл конец, и она заплакала.

— Густаво, нельзя обижать девочек! — поучительно принялся объяснять Ханс, строго грозя указательным пальцем. Ехидный внутренний голос напомнил, что ему самому было бы неплохо последовать этому указанию.

Эмилия тут же подскочила к дочери, обняла, стала целовать и вытирать слёзы, говоря ей, что Густаво вовсе не хотел её обидеть.

— Ну, привет, — подошёл Эйнар, как только его жена кивнула офицеру и вместе с Люсиль отошла в сторону. Ханс посмотрел на сестёр и махнул брату. — Что скажешь?

— Прости, что так получилось.

— Ладно, к тому же эти хоромы мне приглянулись, да и детям здесь хорошо, — художник встал рядом с другом и стал наблюдать за рекой, держа во рту травинку. Как то даже странно выходит. Вокруг смерть, потери, разруха, отчаяние, безнадежность, и никакой веры и надежды, что война быстро ослабит свою хватку и наступит мирное время.

— Тебе не жаль?

— Мне жаль, что война с каждым днём набирает обороты, всё равно нужно было уезжать куда подальше, — с грустью произносит Эйнар, подняв небольшой камень и кинув в воду.

— Мне тоже жаль.

— Я знаю, — прищурился художник, посмотрев на друга и вдруг прокручивая в голове то, что он вполне может сделать для него. — Как Герда? Не жалуется? — усмехнулся мужчина страстям бывшей женщины.

— У неё всё отлично. Она и правда странная, — высказался, усмехнувшись, Ханс и посмотрел на мальчика, надеясь, что сын вырастет более нормальным.

— Знаешь, я не удивлён. Осмелюсь заметить, что я предупреждал тебя о её особенностях, — засмеялся художник.

— Расскажешь о её детстве? Родителях?

— В обмен на комнату, — не упустил шанса Эйнар. — Специально для тебя вся информация о жизни Герды.

— На какую комнату? — Ацгил покосился на дом, в котором было комнат шесть точно. Эйнар мог выбрать любую.

— Нет, не здесь. Когда я возвращался с уроков, то услышал разговор солдат — они обсуждали тайную комнату в штабе и то, что ключи только у офицеров, — шепнул Эйнар Хансу, чтобы слышал его только он.

А вот для кое-кого это должно оставаться сюрпризом.

— А-а, ты про эту, со всеми устройствами, — понял тот и улыбнулся коварному плану друга, однако тут же насторожился: он точно знал, кого Вегенер хочет туда пригласить.

— Да, вот видишь, какой ты понятливый. Дашь ключ?

— А с кем ты хочешь там побывать? — провокационно спросил Ханс и, вздёрнув брови, стал выжидать ответ. Хотя, знал…

— Ну, конечно, же с Герд… Эмилией, что за вопросы? — запнулся и мгновенно поправился Эйнар.

Он неловко почесал затылок и отошёл на пару шагов назад, качая головой. Самым разумным выходом из этой неловкой ситуации было попытаться выдать всё за неудачную шутку, что он вовсе не имел в виду художницу, а случайно назвал её имя.

— Уверен, что с Эмилией? — спокойно, но с нажимом, спросил Ацгил, опустив Густаво на траву.

— Да-да, уверен, — усмехнулся художник, посмотрев на жену и подмигнув ей. — А что, есть вариант? — вдруг спросил он для уточнения.

— Нет, — грубо отрезал Ханс и строго посмотрел на друга, который тут же перестал ухмыляться и вскинул руки вверх, давая понять, что он всего лишь проверил.

— Так ты дашь ключ? Тебе нужно прошлое девочки из снежной сказки?

— Ладно, я дам тебе ключ, — согласился Ханс и, взяв за маленькую ручку Густаво, повёл к дядям, тётям и уже спокойной, улыбающейся Лили.

— Эмилия, давай сюда Лили, я с ней погуляю, а ты иди с Люсиль в дом, похозяйничайте там, — предложил сёстрам Эйнар и забрал дочь, поставив рядом с Густаво. Также взяв её за руку, они с другом отправились поговорить и прогуляться с детьми перед ужином.

— Конечно, — согласилась Эмилия, подхватив под руку Люсиль. Они направились к дому, ощущая почему-то лёгкость и непринуждённость. Казалось, они совершенно забыли, что за их спинами находится главное здание немецкой армии — оно было спрятано за деревьями, за густой листвой.