— Может и нет, но какая, нахрен, уже разница, — грубо ответил Ханс, чувствуя, что начинает злиться.

Он в два шага оказался возле портрета фюрера. Изображение перед его глазами начало расплываться, через минуту кристаллизуясь в новую форму. Ханс увидел вместо национального диктатора другого, их с братом персонального. Не сдержавшись, мужчина схватил рамку и со всего размаху швырнул её об пол, разбивая стекло и деревянную раму. Бруно невольно пришлось забиться в угол, чтобы наблюдать за тем, как брат на полной скорости слетал с катушек.

— Ханс, ты ещё можешь вернуть их обратно.

— Могу, но не хочу! Она придёт сюда и получит сполна всё, что так сильно хочет! Я приучу её к другим эмоциям, — громко обещает Ханс, озлобленно пиная стекло в стороны и расчищая себе путь по направлению к брату. — Не смей меня сравнивать с отцом, — прочитал он во взгляде брата. — Я — не он, — на выдохе произнес Ацгил, стараясь успокоиться, посмотрев в точно такие же, как и у него самого, глаза напротив.

— Я надеюсь, ты помнишь, что мы сделали с отцом, когда он в последний раз переборщил?

— Помню, — произнёс Ханс, облизнув губы. — Это другое!

— Не другое, брат! Она просто не понимает, чем рискует, а ты можешь потерять контроль и навредить ей.

— Хочешь сказать, что я такой же больной ублюдок, да? — возмущённо спросил он, после ядовито усмехаясь и толкая брата от себя. Подойдя к столу, он опёрся руками на столешницу и низко опустил голову.

— Не ты один, — согласился Бруно. Он ничем не лучше, однако научился со временем с этим справляться, ведь смог отпустить с миром женщину, которая не любила его. Мужчина не пытался любыми способами удержать её возле себя, а просто подписал бумаги о разводе. — Но мы можем быть и другими, — ободряюще попытался улыбнуться Бруно, подходя ближе и положив ладонь на плечо младшего, надеясь успокоить, как и тогда, в детстве. Когда его, ещё совсем маленького, просто так наказывал отец. — Не заставляй меня останавливать это безумие и защищать твою женщину, мать твоего сына, от тебя же. Густаво вырастет ещё не скоро и не сможет заступиться за неё, а я смогу, — терпеливо, с легко читаемой угрозой в голосе шепнул Бруно, по-дружески похлопав брата по спине, после направляясь к выходу. — Надейся на то, что Герда останется довольна, — усмехнулся он и, подмигнув напоследок, вышел.

— Что же ты свою жену не защищал от самого себя, а? — выплюнул Ханс в уже закрытую дверь. — Сука! — рыкнул он, сметая всё со стола: канцелярские принадлежности тут же посыпались на пол вместе с папками и картами. Ацгил заметался по кабинету, сжимая и разжимая кулаки. Хотелось разбить чьё-нибудь лицо, прямо в мясо! Отдышавшись и повернув голову в сторону зеркала, Ханс увидел собственное отражение, но он уже не был похож на самого себя, скорее на своего внутреннего демона. Мужчина закрыл глаза, глубоко вздыхая и всеми силами стараясь уверить самого себя в том, что вовсе не похож на отца.

Ацгил застегнул китель и, схватил фуражку, быстрым шагом направился прочь из комнаты. Стремительно преодолев коридор, практически выбежал на улицу.

— Товарищ лейтенант, всё хорошо? — Бруно снова подошёл к брату. В отличии от Ханса, он был совершенно спокоен. Мужчина раньше, чем Ханс, привык сдерживать себя, держать все эмоции внутри.

— Да, всё просто замечательно. Разве может быть по-другому, лейтенант фон Фальк? — по буквам протянул фамилию их отца. — Почему ты не поменял фамилию? — вдруг опомнился он, вглядываясь в строгое лицо.

— А зачем? Мне и так хорошо, ведь я — сын генерала, у меня есть определённое преимущество, поблажки всякие, — улыбнулся тот, перечисляя то немногое положительное, что было в их родстве с собственным отцом. — А ты не хочешь поменять? Мне было бы спокойнее, если бы я знал, что ты тоже под некой защитой столь громкой фамилии.

— Нет, хоть чем-то же я должен отличаться от этого «демона», — более расслабленно ответил Ханс, кивнув тому головой в сторону и предложив пойти с ним. — Погоняем солдат? — предлагает офицер, и брат с готовностью идёт за ним, соглашаясь с тем, что рядовым действительно нужна неплохая встряска.

========== Часть 15 ==========

Герда очнулась на бетонном полу. Было очень холодно. Всё её тело сотрясалось мелкой дрожью, оно будто налилось свинцом, создавая неприятную тяжесть. Художница упёрлась ладонями в бетон и, превозмогая слабость, приподнялась, впопыхах оглядывая свою скромную обитель. Составить полную картину не давал слишком тусклый свет. Комнату освещала лишь одинокая лампочка, сиротливо свисающая с потолка. В крохотной комнатке с серыми стенами, в полумраке казавшимися практически чёрными, стояли лишь стол и стул, а в углу валялся старый, потрёпанный жизнью, матрац. Художница на четвереньках подползла к нему и, не скрывая удовольствия, примостилась на мягкой поверхности. Подтянув колени к подбородку, она обняла себя руками и попыталась вспомнить, что же всё-таки могло произойти.

Хотелось пить и избавиться от адской головной боли. Босые ноги и руки окоченели. Художница спрятала лицо в коленях, пытаясь сжаться в комок и согреться. Ей нужно было вспомнить, как она сюда попала. Вспомнить всё! Герда потрогала затылок, нащупала небольшую шишку и скривилась. Застонав от боли, женщина попыталась встать, но тут же упала обратно; сил не было даже на то, чтобы просто разглядеть своё новое жилье. Только головокружение усиливалось. Она задышала медленно и глубоко, легла на бок и зажмурилась.

Пустота.

Открыв глаза и облизнув пересохшие губы, художница снова сделала попытку встать. Цепляясь за шершавую стену, Герда кое-как добрела до стола и, облокотившись на неё, принялась рассматривать деревянную лакированную поверхность, покрытую множеством мелких царапин.

Внезапно тишину комнаты нарушил детский плач. От неожиданности художница вздрогнула и зажала ладонями уши. Этот крик, такой оглушительный и непонятный для неё, чуждый для такого места. Упав на колени, она задышала ещё чаще и приготовилась закричать, чтобы перекрыть жалобный звук. Кто мог так поступить с ней? Зачем? Вегенер подняла глаза и посмотрела на железную дверь напротив себя: она не имела ни малейшего окошка, тем самым не давая и шанса увидеть, что происходит за ней. Кому понадобилось держать её в этом месте? Ухватившись за стол, она поднялась и, шатаясь из стороны в стороны, словно при опьянении, медленно пошла к её сторону. Если ей не дано увидеть, то вдруг удастся хотя бы услышать то, что происходит по ту сторону железной преграды. Герда попробовала толкнуть дверь и опять скривилась — в этот раз от досады, потому что та была слишком толстой и тяжёлой, а сил не хватало даже на то, чтобы просто её толкнуть. Что за чертовщина?

— Воды! — сиплым голосом попыталась попросить она. Самое простое и нужное ей сейчас. — Кто-нибудь слышит меня? — облизнув пересохшие губы и нанеся новый удар, только чуть сильнее, женщина прислонилась ухом к поверхности двери и начала прислушиваться к голосам. Герда слышала их: как минимум, два мужских и совсем тихих голоса. Художница тут же насторожилась, делая пару шагов назад. — Кто вы? Почему я здесь?

Неизвестность. Непонимание.

Герда снова прильнула к двери и в этот раз услышала шаги: стремительные, чёткие, явно приближающиеся к её темнице. Замерев, она надеялась, что сейчас обо всём узнает. Что если это всего лишь чья-то глупая шутка? Кто вообще додумался до того, чтобы держать невиновного человека в четырёх стенах? Женщина заметалась по периметру — хотелось спрятаться, а потом уже из укрытия наблюдать за тем, кто войдёт. Или уже не войдёт? Шаги стихли, художница снова подошла к двери.

— Вы не можете уйти! Вернитесь! — она изо всех сил стукнула ладонью по двери и тут же прижалась к стене, забившись в самый угол. Женщина услышала, как ключ поворачивается в замке, а дверь стремительно открывается, поэтому та еле успевает подставить руку, чтобы железо не ударило по ней.

— Где она? — прикрикнул грубый мужской голос.

— Товарищ лейтенант, она была здесь, мы выполнили приказ. В конце концов, мальчик у Вас, — отчитался кто-то более спокойным голосом, в котором можно было уловить страх перед собеседником. Герда рассматривала его в щель. Она пыталась даже не дышать, чтобы ненароком не выдать себя.