— Так точно! — отчеканили солдаты и зашагали прочь, понимая, что здесь им ничего не перепадёт. Впрочем, другую игрушку они себе ещё найдут, а вот «инструмент», которого может лишить их разъярённый командир, терять не хотелось, поэтому солдаты предпочли спешно ретироваться, пока Ацгил сменил гнев на милость. — А ты у меня довыделываешься! — процедил мужчина громко и чётко, схватив художницу за руку и потащив за собой. Герда вновь улыбнулась этому безумию внутри себя и уже забыла, зачем, собственно, вышла.

— Как прикажете, офицер Ацгил, — не вырываясь и никак не выказывая сопротивления, художница лишь прильнула к нему ещё сильнее, чувствуя, как сильные пальцы впились в её ладонь.

— Ты хоть понимаешь, что творишь? Они сильнее тебя. Я не собираюсь терять мать своего сына в этом дерме, — как можно спокойнее он начал отчитывать художницу.

— А ты не теряй, — игриво заявила она и, вырвав руку, остановилась. — Скажи, что я только твоя! — потребовала она, пряча руки за спину, чтобы не дать схватить себя. Ханс замер и обернулся, посмотрев на прохожих, которые тут же прибавили шаг.

— Моя! Только ты даже не представляешь, на что подписываешься, — подтвердил он, произнёс, наконец, именно то, что и хотела услышать Герда, затем снова схватил её за локоть и поволок за собой.

— И на что же? — с любопытством спросила она, цепляясь каблуками о неровную поверхность асфальта, пытаясь успеть за ним. Её брови изогнулись в ожидании ответа.

— Ты развязываешь мне руки, позволяя делать с собой всё, что угодно. — Поперхнулся Ханс, выдав ответ и чуть замедлив шаг, но тащить за собой не перестал. И почему все так старательно пытаются сделать из него грубого нациста, а не покладистого дружелюбного немца, а?

— Оу, угроза от офицера, — подтвердила Герда, стараясь успокоиться и больше не провоцировать Ацгила. Тем более он доставил её прямо к подъезду дома. — Поднимешься? — поинтересовалась она, чувствуя, как грубые пальцы ослабили хватку.

— Нет, много дел. До вечера, — ответил он резко и кивнул на прощание.

— Нам нужна твоя помощь. — Окликнула его Герда, внезапно вспомнившая истинную причину, по которой и кинулась искать мужчину.

— Что-то с Густаво? — встрепенулся офицер, вернувшись обратно и посмотрев с волнением на художницу. Словно не заметив ничего подозрительного, он открыл перед ней дверь, пропуская женщину вперёд.

— Нет, с ним всё в порядке. К нам пришла одна мадам, в дом которой пробрались солдаты и заодно прихватили с собой Люсиль, сестру Эмилии. Нужно помочь девушке, а ещё вернуть имущество хозяйке, — начала быстро вводить в курс дела Герда, поднимаясь по лестнице вместе с Хансом. — Если ты занят, то, может, Бруно отправится туда? — вспомнила она ещё об одном вполне себе спокойном лейтенанте.

Ханс думал, как лучше поступить, пока Герда возилась с замками. Офицер прошёл по коридору и зашёл в зал. За ним поспешила Герда, на ходу снимая пальто. Заметив Эмилию и мадам Перрен, она одобрительно им улыбнулась. Ацгил встал смирно перед женщинами, и, поздоровавшись, принялся выслушивать жалобы.

— Товарищ лейтенант, вся надежда только на Вас! — принялась причитать старушка, чуть ли не падая на колени перед ним. Ханс подхватил женщину и усадил обратно на место. Эмилия готова была ползать у ног офицера, чистить ему сапоги каждое утро, готовить завтрак и целовать руки, лишь бы он спас сестру.

— Я понял. Герда рассказала мне о проблеме, и, думаю, я смогу в этом разобраться, — обещает он, отвернувшись от дам. Он хотел уже подойти к сыну и потискать его, раз уж появилась лишняя возможность, но колкий взгляд Герды просил его явно о другом.

— Ханс, прямо сейчас, — настойчиво шепнула она для убедительности, медлить нельзя ни минуты. Одному лишь Богу известно, что успели натворить солдаты, а если и не успели пока, давать им фору не хотелось. Ацгил посмотрел на детей, и, поправив китель, пригласил женщин пройти за ним, чтобы он точно пришёл по адресу и расхреначил намечающийся бордель вдребезги. Мадам Перрен тут же засеменила следом, а за ней и Эмилия, но её притормозила Герда. — Нет, ты останешься с детьми, а я приведу Люсиль сюда, прямо к тебе. Не волнуйся. — Смягчилась Герда на последнем слове. Хотелось надеяться, что у Эмилии хватит ума не спорить с ней. Ей нужно было увидеть ещё раз, как Ханс одним только голосом держит в страхе буквально всех. А его взгляд…

— Но, Герда, мне нужно позаботиться о ней! — надежда не оправдалась.

— Придёт и позаботишься, — отрезала Герда, подойдя к сыну и поцеловав в щёку. Художница пообещала скоро вернуться и помахала рукой, в очередной раз пригрозив пальцем Эмилии. Это, как всегда, означало: «давай без глупостей». Та лишь послушно кивнула, смирившись со своей участью, и надеясь на лучшее.

— Мадам Вегенер, я думаю, Вам лучше остаться дома.

— Товарищ лейтенант, а я думаю, что мадам Перрен нужна поддержка того, кого она не боится, а то её ещё парализует от вашего сурового вида. — Последнюю фразу Герда произнесла с особой интонацией, стоя очень близко к офицеру. Ей невыносимо хотелось сделать что-то из разряда «непозволительно и неуместно» прямо здесь и сейчас, не затягивая ни на секунду. Ханс переступил через все свои убеждения и покосился на побледневшую Перрен. Услышав грубый и настойчивый голос немца, старушка напряглась еще больше; она и без того была очень напугана, а сейчас это всё усилилось. Она всё равно была готова кинуться на этого злодея, пускай и хорошего, как ей говорили, ведь это он командовал этими варварами.

— Молодец, — ободряюще шепнула старушка, показывая, что так и надо с этими псами, подчиняющимися своему фюреру.

— Хорошо, мадам, как Вам будет угодно, — кивнул уже более спокойно Ханс Герде, отворачиваясь от старушки. Он, несомненно, услышал произнесённое хвалебное слово из её сухих уст и успел прочесть в глазах проклятье. — Я настоятельно рекомендую Вам успокоиться, иначе мы можем не дойди до вашего дома. — Офицер снова обратил внимание на опустившийся вниз взгляд женщины.

Мадам Перрен незаметно кивнула в знак согласия. Ханс вышел первый, и, придержав дверь, протянул руку мадам Перрен. Та не стала принимать помощь и только лишь покосилась на галантного мужчину, иногда такого ласкового. «Волк в овечьей шкуре», — подумала она, хватаясь за Герду; они вместе переступили порог. Офицер закрыл дверь и, спускаясь по лестнице, наблюдал, как впереди него медленно, ступенька за ступенькой, Герда помогает старушке преодолеть препятствия.

— Мадам, как Вы так боитесь солдат, что не можете идти? — тихо спросила Герда, не понимая, как в таком состоянии она вообще дошла до её дома и вскарабкалась по лестнице. Ханс всё слышал и в этот раз. Ему хотелось сделать хорошо и помочь женщине идти быстрее, но понимал, что будет только хуже, поэтому завёл руки за спину. Тем более все эти слова и взгляды направлены в его сторону.

— Просто волнение. Я сейчас постараюсь успокоиться, — улыбнулась старушка, стараясь показаться искренней. Она посмотрела на строгого офицера, и, пересилив себя, а затем нервно сглотнув, улыбнулась и ему. Как только лестничный пролет закончился, Ацгил вновь придержал дверь для женщин. Герда как раз проскользнула мимо, задевая его пах бедром, а плечом — крепкую грудь.

— Без глупостей, — прошипел он очень тихо, но достаточно чётко и жёстко. — Поняла меня? — добавил он, аккуратно схватив её за локоть и придержав на месте.

— Зависит от того, насколько Вы будете убедительным, — проворчала она, немного скривившись от болевых ощущений.

— Герда! — уже громче и требовательней прикрикнул он, как только она вырвалась и устремилась вперёд, больше не смотря его сторону.

— Да поняла я! — улыбнулась она и подмигнула тому, кто был полон гнева и милосердия. Эта женщина сводила его с ума, во всех смыслах! Ханс направился следом, надеясь, что так и будет.

***

— Лейтенант фон Фальк, будет лучше, если Вы пройдёте с нами, — официально поздоровался Ханс с коллегой по несчастью. Бруно, занимающийся проверкой лошадей, поручил всё другому товарищу и последовал за братом.