— Ну что вы, мадам Перрен! — Эмилия принялась утешать женщину, пока Герда метнулась в сторону кухни, чтобы принести стакан воды. Вернувшись, художница села с другой стороны.

— Что мы можем сделать? — как можно мягче спросила Герда, пока женщина судорожно пила воду с успокаивающими каплями.

— Помочь.

— Но как мы можем Вам помочь? — осторожно спрашивает Вегенер, принимая из трясущихся рук женщины стакан обратно и ставя его на столик.

— У вас поселились офицеры. Я слышала, что они не такие, они хорошие, они смогут помочь… — женщина перевела испуганный, затравленный взгляд на девушку, почти шёпотом добавляя, — они смогут спасти твою сестру. Эти животные схватили бедняжку Люсиль и издеваются над ней! — Эмилия замерла, услышав имя сестры. Что ей делать? Она не может остаться безучастной. Её сестренка не заслуживает такого. Она не переживет, если с ней что-то… Мадам Вегенер вскочила на ноги и уже приготовилась нестись к ней на выручку.

— Люсиль у них! — Эмилия схватилась за голову, не осознавая до конца, что это в самом деле произошло. Да, угроза существовала всегда, причём довольно реальная. Сейчас даже кажется, что рано или поздно это должно было произойти, но думать об этом заранее не хотелось. Девушка хотела наивно верить в добро, в то, что её семью подобное несчастье обойдёт стороной. Что же так влечёт насильников к её семье? То несдержанный художник, то проклятые нацисты.

«Как быть?» — девушка металась из стороны в сторону, продолжая мысленно повторять один и тот же вопрос. Однако вслух она произнесла нечто другое.

— Давайте пойдём в Ваш дом и попытаемся вернуть ваше имущество, и главное, помочь Люсиль! — Эмилия, наконец, осознала все масштабы своей внутренней тревоги и начала кружить по комнате с удвоенной скоростью. Нельзя просто сидеть и ждать! Да и чего ждать? Герда перешла через свои принципы, и, встав, подошла к Эмилии, стараясь посмотреть на неё по-другому, но не получалось, чёрт побери!

— Ты совсем дурная, если хочешь отправится туда без поддержки. — Герда пыталась говорить как можно спокойнее, переводя взгляд с взведённой девушки на рыдающую мадам. Похоже, трезвый рассудок и холодный ум остались только у неё.

— Мы не можем ждать, когда вернутся офицеры! Они могут явиться только вечером, а моя сестра нуждается в помощи прямо сейчас! — крикнула Эмилия, решительно направляясь к выходу. — Позаботьтесь о Лили, пожалуйста, — просит она, посмотрев на Герду и поцеловав дочь, как ей показалось, в последний раз. Художница в очередной раз тяжело вздохнула, и, уперев руки в бока, наблюдала за спектаклем. Что самое важное — бесплатно, и с такой потрясающей игрой! Прикрыв глаза, Герда попыталась быстро, буквально на ходу, придумать план действий, и поспешила за этой актрисой. Переигрывает ведь, зараза!

— Я скоро вернусь. Ждите меня здесь, ясно выражаюсь? — обернувшись на мгновение, спросила Герда, отчетливо видя, что Эмилия не слышит её. Девушка мысленно уже в том доме и помогает Люсиль. — Эй, Эмилия! — Герда требует сфокусировать на ней взгляд, довольно грубо схватив девушку за предплечья и как следует встряхнув её. Это, наконец, подействовало. — Только, ради всего святого, не реви, — принялась умолять уже Герда, зная, что слёзы — это самое жалкое оружие, которое только может быть. Она и сама не прочь порой поплакать, но сейчас самое неподходящее время. Тот самый случай, когда слезами делу точно не поможешь. — Возьми себя и дочь в руки, завари себе и мадам чай с ромашкой. Я скоро.

— А Густаво?

— Что Густаво? — не поняла Герда, и, посмотрев на абсолютно спокойного и вполне довольного жизнью сына, опять взглянула на Эмилию.

— Его в руки брать?

— Бери, — немного растерянно усмехнувшись, разрешила Герда.

Буквально содрав с крючка пальто, она быстро выбежала за дверь, на всякий случай закрывая все замки на ключ. Не должна же, в самом деле, Эмилия из окна выпрыгнуть? В конце концов, на ней ответственность за детей. Герда накинула на себя пальто и, втянув носом свежий воздух, буквально наполняя лёгкие до отказа, она устремилась к площади, куда со всех концов города стягивались солдаты, подгоняемые офицерами.

Почему она не чувствует опасности? Она же должна, а как иначе? Герда, ловко маневрируя в фашистском потоке, быстро пробиралась в самую глубь толпы немцев. Они плотным кольцом окружили её со всех сторон, но женщина с удивлением поймала себя на мысли, что подобный факт вызывает в ней волнение и теперь, казалось, она понимала Эмилию с её страхами, мадам и неопытную Люсиль, которую наверняка трясёт от страха. Но всё же, эти фашисты кружили ей голову. Хотя нет, голова кружилась лишь от одного из многочисленных нацистов, а от этих исходили непонятные ощущения. Вегенер, как творческая личность, хотела испытать все эмоции, даже такие странные, противоречивые, совсем непонятные. Солдаты улыбались ей и делали комплименты на немецком, а кто-то и на французском языках.

Гордо подняв голову, она прошлась перед этими «зверями» в форме, и, услышав свист в свою сторону, улыбнулась ещё шире, ведь она была красивой женщиной и хорошо знала себе цену. Давно она не чувствовала себя так. Мужское и женское снова боролись в ней, как и двумя годами ранее. Ей хотелось защищаться самой? А если «защищал», то где её главный «зверь»? Она недовольно вздохнула и, посмотрев по сторонам, увидела, что к ней направляются два солдата. Не он. Они курили, громко смеялись, обсуждая, в каких позах хотели бы взять эту бесстрашную женщину, разгуливающую без позволения.

— Почему такая восхитительно красивая мадам ничем не занята?

— Не всем же быть занятыми, — уверенно произнесла Герда, усмехнувшись двум подошедшим рядовым. Мгновенно художница оказалась между ними. Женщина напряглась, но виду не показала. Мысленно она уже представляла, как будет разделываться с ними.

— Может, тогда займётесь нами, а? Мы так тоскуем по женской ласке! — отметил один из молодых юнцов, прижавшись к ней вплотную.

«А если ласка не придёт вам по душе?»

— А если главный узнает, что будет? — Герда выставила вперёд руки, удерживая мужские тела, чтобы не дать им ещё сильнее сдавить себя. Сейчас она готовилась напасть, будь что будет. Её внутренний «мужчина» пытался помочь.

— Мы здесь главные, — уверенно произнёс солдат, растягивая губы в похабной ухмылке и смело проводя рукой по шелковистым волосам, не обращая никакого внимания на сопротивление. Они все сопротивляются, но не очень долго, как правило.

— Ты будешь нам подчиняться, — шепнул на ухо другой, положив руки ей на талию и убрав женскую руку, заводя за спину. Второй сделал то же самое, и теперь Герда оказалась в полноценной ловушке. Дыхание участилось, а глаза испуганно заметались в разные стороны, смотря на двух рыжих и усатых немцев. Заметив в толпе знакомую фигуру лейтенанта, она про себя усмехнулась и расслабилась, передумав защищаться и отбивать яйца этим самоуверенным моральным уродам. Её защитит он, а внутренний «мужчина» снова спрятался.

— Неужели! — громкий, словно рык льва, голос оглушил художницу. Весь мир разом отошёл на второй план, будто и вовсе перестал существовать. Двух рядовых словно ветром сдуло, они, тут же отстранившись, встали по стойке смирно и замерли.

«Наконец-то», — широко улыбнулась Герда, отмечая для себя на будущее, как привлечь его внимание и сберечь при этом свои силы, чтобы он быстро появился рядом, словно материализовался из ниоткуда.

— Что ты здесь устроила? — рыкнул Ханс, поджимая губы и желая вбить в эту красивую голову, что происходящее здесь — это не игра, а реальность.

— Ты такой свирепый, одним своим голосом заставляешь подчиняться, — завороженно прошептала Герда. Подойдя ближе и коснувшись кончиком носа его шеи, она вдохнула такой манящий запах. — Такой опасный, — дополнила она, не отрывая взгляда от немца, слегка улыбнувшись своим ощущениям.

— Пошли вон отсюда, и чтобы я не видел больше, как вы пристаёте к горожанам! — прикрикнул на подчиненных Ханс, стараясь не смотреть на то, как Герда буквально ластится к нему, совсем как кошка.