— Я приму к сведению твоё пожелание, — усмехнулся Ханс, решив предложить ему заступить на службу в немецкие войска.

Мужчины направились в кухню.

— Бруно, может, и тебе жениться? А то у нас лишь ты остался не одурманенный женским обаянием, — засмеялся Эйнар, возвращаясь к дочери, чтобы уделить внимание и ей.

— Ну, мне бы для начала найти этот самый «дурман», — Бруно не стал отрицать, что совсем не против стать отцом и мужем. — Есть кто на примете? — он поднялся с дивана, искренне жалея о том, что нельзя выпить. Раньше он был категорически против алкоголя, но сейчас всё так сильно изменилось, что порой хотелось напиться и забыть весь этот ужас.

— У Эмилии есть сестра, её зовут Люсиль. Совсем ещё юная девочка, красивая и послушная, но немного пугливая. Ну, ничего, меня же это не остановило, — усмехнулся Эйнар. — Если хочешь, могу познакомить.

«Если получится пристроить Люсиль к офицеру, это обеспечит ей безопасность,» — Эйнар мысленно потёр руки. Он хотел верить, что с Бруно она будет как за каменной стеной. Вегенер достал из кармана пачку сигарет и предложил Бруно пойти за ним на балкон, обсудить его предложение. Тем более Ханс был полностью поглощён общением с сыном.

Бруно заглотил наживку и зашагал следом за художником.

— И что, она действительно такая очаровательная и беспрекословно выполняет всё, что скажешь? — удивился он, прикуривая сигарету.

— Абсолютно всё, а ещё быстро учится, — Эйнар не мог знать этого наверняка, но решил помочь Люсиль.

— Какие все послушные… И только Герда выбивается из этой стаи, да?

— Ну, Герда — ходячая катастрофа, когда-нибудь за свой язык онаа серьёзно пострадает, — улыбнулся Эйнар, тяжело вздохнув. Он стряхнул пепел и покрутил головой, прислушиваясь к выстрелам. Опасаясь своих фантазий, художник немного тряхнул головой, отгоняя любые мысли о бывшей жене.

— Я вижу, ты был бы не прочь сам её наказать, — улыбнулся Бруно, затянувшись и кивнув мимо проходящим солдатам, которые с готовностью поприветствовали своего командира, выкинув руку вперёд и задрав голову вверх.

— Была возможность, но я не смог, — Эйнар по-дружески похлопал по спине Бруно, бросая окурок вниз. — Думаю, у Ханса получится лучше, — медленно протянул он, рассматривая столпившихся внизу солдат.

— Разошлись! — рявкнул Бруно и выкинул бычок. Солдаты молча разбежались в разные стороны, как тараканы. — Надо им задание дать, а то шляются без дела по улицам, да оружием размахивают направо и налево, — проворчал фон Фальк, после чего перевёл взгляд на Эйнара. — А ты не хочешь присоединиться к немецкой армии? И вообще, почему не служишь?

— Вербуешь? Ханс тоже пытался, — усмехнулся Эйнар, тяжело вздыхая. Он понимал, что кроме него о его большой и неугомонной семье никто не позаботится. Если Эмилия просто не способна себя защитить, то Герда будто бы специально ищет приключения на свою аппетитную задницу. С её неуместной дерзостью она быстро окажется в плену.

— Так что, хотел бы?

— Почему бы и нет, — Вегенер пожал плечами.

— Хорошо, тогда вернёмся к этому разговору чуть позже, а сейчас нам пора на построение, — уже громче добавил Бруно, чтобы Ханс, развлекающий в гостиной детей, услышал его.

— Конечно, мой давний друг, — усмехнулся Эйнар, пропуская офицера вперёд. Бруно тут же застегнул китель и надел фуражку, как положено по уставу.

— Лейтенант Ацгил, нам пора, — официально обратился он к брату, отвлекая от игры.

— Иду-иду, — недовольный Ханс поднялся с пола, принимаясь так же поправлять на себе форму.

========== Часть 11 ==========

— Ханс! — в зал вбежала взволнованная Герда, как только услышала стук входной двери.

«Он ушёл! Нет, ну нет же! Как он посмел?» - возмущённо думала Герда.

— Эйнар, куда он ушёл? Я ведь всё сделала правильно! — художница металась по гостиной, бросая мимолётные взгляды в сторону сына, мирно сидящего на диване и играющего с Лили.

— Герда, эй, остановись на минуту, — Эйнар поймал женщину за локоть и, развернув к себе лицом, заметил, как часто та дышит от негодования. — Он просто пошёл на построение, скоро вернётся. Вместо того, чтобы разносить гостиную, лучше подумала бы, как окончательно умертвить свою гордость.

— Не дождёшься, Эйнар Вегенер. И вообще, это не твоё дело! — она вырвала руку из сильного захвата и, подбежав к окну, резко распахнула его. Взгляд без труда остановился на объекте воздыхания. Женщина внимательно наблюдала за тем, как солдаты выстраиваются в шеренгу. Когда напротив них встал офицер, подчинённые слаженно поприветствовали командира.

— Отставить разговоры в строю, вы не на базаре!

До Герды доносился грубый, громкий, чёткий голос офицера. Её губы невольно растянулись в улыбке, а внутри стало так спокойно. Тепло растекалось по венам. Художнице так нравилось, как он командует и держит под своим контролем целый взвод. Она видела, как он уверенной походкой проходит мимо солдат, а они слушают его, затаив дыхание и, кажется, даже не моргают без разрешения. Герда восхищалась тем, что происходило внизу. Для неё было непостижимо то, как один и тоо же человек может быть настолько разным: нежным и грубым, властным и дружелюбным, любящим и ненавидящим.

— Ты прекрасен, — прошептала она и, ещё раз улыбнувшись происходящему, отошла от окна и направилась в подвал за красками и полотном. Впервые за последний год её посетило вдохновение. Художница пробежала мимо Эйнара, чтобы он не успел её остановить, ведь муза не будет ждать! Пускай готовкой занимается Эмилия, а за сыном присмотрит Вегенер! А Герда будет творить!

— Герда, куда это ты направилась? — беспрепятственно ретироваться не удалось. Мужчина не мог промолчать, понимая, что его бывшая жена не торопится помогать Эмилии.

— Мне надо, отстань! — рявкнула Герда, даже не взглянув на него, устремляясь в укрытие. Её мастерскую давно переделали под детскую, украсив стены пейзажами и избавившись от наглядного пособия по занимательной эротике. Комната преобразилась, стала совершенно другой. Герда зажгла свет в кладовой, достала мольберт и взяла уголь. — Власть! — выкрикнула она, и чёрные линии сами появились на бумаге, проявляя лица нескольких солдат с неизвестными ни для кого эмоциями. Только она знала, что на их лицах запечатлён страх и неуверенность в завтрашнем дне. Будут ли они жить? Это решать Ацгилу. Она улыбнулась и быстро набросила силуэт в форме перед безмолвными манекенами. Герда прорисовывала черты лица офицера и понимала, что он пугает её не меньше, чем тех солдат, однако этот страх настолько возбуждал, что ей становилось не по себе. Художница отложила уголь в сторону, сорвала бумагу и стремительно вышла на свет, чтобы лучше рассмотреть свою работу.

— Не хватает красок, — она прищурилась и принялась подбирать подходящие оттенки. — Серый и красный, больше и не нужно, — женщина усмехнулась своей идее окрасить картину в мрачные серые тона. Именно они были основополагающими формы нацистов, и именно серый точнее всего передавал настроение французского народа. Красный, конечно же, означал страсть и кровь.

— Небосвод будет светиться алым над головами немецких солдат, — рассуждала художница, вновь ощущая прилив жизненной энергии и неимоверной силы.

— Герда, офицеры скоро вернутся! — крикнул Эйнар. Мужчина оставил детей на попечение молодой жены и отправился посмотреть, чем же там занимается Герда.

— Твоя жена настолько безрукая, что ужин не в состоянии приготовить? — художница появилась неожиданно, выскочив из-за угла, при этом держа лист бумаги в руке. Спрятав творение за спину, она уверенно вздёрнула подбородок и посмотрела на бывшего мужа.

— Эмилия нуждается в помощи, — спокойно ответил он, после чего медленно выдохнул. Ещё немного, и он почувствует очередные неприятные уколы в области сердца и почек, да и вообще во всех органах. — Ты рисовала? — он сразу заметил то, что женщина так старалась спрятать.

— Да, а что? Нельзя? — с вызовом бросила художница и отошла от Вегенера на пару шагов. Нужно было успеть спрятать работу у себя в спальне.