Он захватил золотой запас, который хранился в Ковальске. Личный, Калининский, ну и там еще всяких было по мелочи... так, около ста миллионов золотом.
А про восстания, которые начали вспыхивать в оккупированных освобожденцами городах и селах и упоминать не стоило. Так, приятное дополнение к основному блюду.
Логинов был счастлив.
Валежный потирал руки.
Яна троекратно прокричала 'Ура' и подписала приказ о награждении генерала Логинова орденом. А заодно и о даровании ему пяти процентов от захваченной суммы. Валежный был против, но Яна посчитала это правильным. И не прогадала.
Получив в свое распоряжение пять миллионов, Логинов решил, что надо делиться. И примерно два миллиона золотом разошлось по участникам похода.
Оставшиеся миллионы тоже нашли свое применение. Но это уже совсем другая история.
Яна, Русина.
Валежного Яна последнее время просто не видела.
Изюмского тоже.
Это так просто сказать - войско отправилось в поход. В исторических книгах пишут... и совершенно не понимают иногда, как все это сложно организовать.
Проверить, расставить всех по своим местам, организовать, еще раз проверить....
Из рассказов мужчин на кордоне Яна твердо вынесла правило.
Человека надо контролировать. И за любыми подчиненными должен быть тройной контроль.
Сказал - проверь. Или не так записали, или не так поняли, или вообще забыли и забили.
Записал - проверь. Или записали не то, или не так, или потеряли записи.
Сделал - тоже поверь. Есть большая вероятность, что сделано не то, не там или не так. Крупная такая вероятность.
Вот Валежный и проверял. На этот марш было поставлено практически все, что есть. А потому...
Понятно, косяки будут. Но они не должны стать той соломинкой, что сломает спину верблюду.
Яне оставалось сидеть и заниматься представительской частью работы. Скучать?
Вздохнуть бы!
Увы, ей досталось именно то, что девушка ненавидела всю свою сознательную жизнь. Дипломатия. Прослышав и о наличии императрицы, и о выборе мужа... вот, именно оно и началось. Яна ругалась, плевалась и сожалела, что нельзя вернуться в свой мир. А там...
Она взяла бы парочку ведущих ток-шоу - и придавила. Насмерть! Танком!!!
Красиво смотрится на телеэкране? У вас есть выбор из трех, или там, пяти женихов, у вас есть выбор невест...
А в жизни?
Это ж рехнешься!
И идут, и идут... и слова в простоте не скажут, правда, напрямую не сватаются, но штук двадцать признаний в любви Яна уже получила. И каждому влюбленному раздала 'домашнее задание'.
Кому одно, кому второе... а что?
Император должен уметь командовать страной. Иначе см. Петер Воронов и его личный песец. Пока ничего интересного (даже не кого - чего) Яне попросту не попалось. Увы.
Бог бы с ней, с внешностью, но ведь и все остальное никуда не годилось! Яне плевать было на родословную - она себе не пуделя выбирает. Ее не интересовали заслуги предков - она не агроном, чтобы все лучшее в земле искать. А личные заслуги...
Да не против она! Но не попадалось ей подходящего человека. Ей бы Наполеона Бонапарта, но - увы. Где-то он шлялся, так и не снимая сапог.
А люди шли...
Матушка-императрица, заступись.
Матушка-императрица, не попусти...
Матушка-императрица, все ведь будет хорошо, правда?!
А что им могла сказать Яна? Только стискивать зубы покрепче. Ребята, я не ваша выигрышная карта, я помру через несколько месяцев (Хелла, я, кажется, тебе даже благодарна за это?), я просто ищу на чьи плечи скинуть вас всех, а так мне ваша Русина...
И все же...
Нет!
Не безразлична!
Русина - это не просто пятно на географической карте.
Это умирающий у нее на руках Петер. Это Ида, которую она тащила на себе, стиснув зубы, лечила, учила, это Прасковья, крестьянка, которая так боялась за своих детей, это зеленые глаза жома Тигра, это ручки Мишки и Машки, которые цепляются за ее шею, отчаянные глаза их матери... это кровь убитых бандитов на снегу и бледное, решительное лицо Топыча, это плач и смех ее сына.
Это... родина?
Нет.
Тот, кто родился в России, может быть только русским. Хоть ты паспортами со всех сторон обляпайся и десять стран поменяй. Все равно, это в крови и костях. Русь, словно... словно эритроциты. Можно избавиться от них только после смерти.
Русина не станет никогда Россией. У нее будет своя дорога, свои ошибки, взлеты и падения, но она могла бы стать родным домом для Яны. Могла бы.
Те же леса, поля, березки.
Главное - люди, с которыми ее связали ниточки дорог и капли крови. Ее родные и близкие.
Но Яна умирает. Выбора у нее нет. А люди, которые глядят на нее с надеждой - есть. И словно прижигают ее этими взглядами. Словно клеймо ставят.
Больно. Внутри больно. Там, где живет душа.
Появление Валежного с опрокинутым, иначе и не скажешь, лицом, Яна восприняла почти с облегчением.
Если что-то случилось и она где-то нужна... есть шанс избавиться от всех гостей? А было их немало.
Купцы, фабриканты, торы и жомы, благородные и простонародье, все шли к Яне.
Увидеть, поговорить... ладно, хоть пару слов от императрицы услышать, свое прошение отдать... и надо слушать, принимать, быть любезной... они ведь не просто так, они убедиться хотели, что царь - настоящий. Не прогонишь, даже не рявкнешь от всей души.
Как же хорошо было на кордоне с браконьерами. Их можно было убивать!
***
- Тор генерал?
- Ваше императорское величество, у меня для вас плохие новости.
- Ближе к делу, - оборвала Яна.
- Генерал Алексеев в плену.
Яна потерла лоб, вспоминая.
- Вы говорили, что его полк разгромлен. А Алексеев или погиб, или пропал без вести. Что-то изменилось с той поры?
- Пришла весточка, - отбросил хорошие манеры Валежный. - Вот!
На стол полетело письмо. Яна взяла его двумя пальчиками, как дохлую крысу, осторожно развернула.
- Та-ак...
В достаточно вежливых выражениях Никон Счастливый сообщал, что у него есть товар, который обязательно заинтересует ее величество. А именно генерал Алексеев, ее супруг.
И не соблаговолит ли она выкупить означенного супруга? Цена, правда, не называлась, но и так было понятно, что дешево не отдадут.
К письму был приложен медальон, в котором Яна узнала...
Ладно, узнала бы Анна, Яна просто воспользовалась картинкой из ее памяти. Как Анна надевает медальон на шею Илье, и прядку своих волос туда вложила, понятно...
Дуреха романтическая.
Ладно, Яна не в претензии. Сама не намного умнее была, когда на Цветаева повелась. А вот что делать с Ильей?
Хотя... что за идиотский вопрос?
Яна посоветовала бы адресовать письмо его жене, и пусть выкупает, сколько полезет. Но есть подозрения, что номер не пройдет. Тогда что делать?
Хотя все просто.
- Антон Андреевич, получи вы эту писульку, вы бы что с ней сделали?
Генерал, который давно перестал стесняться, объяснил, как он употребил бы сие писево в нужнике. А до того бы и посланца в нем утопил. И напомнил, что сделали с его гонцом в Хормельской волости.
Яна прищурилась.
- Кто вам мешает поступить по своему усмотрению?
- Ваше...
- Тор генерал, - раздраженным тоном протянула Яна. - Я считаю, что подобные письма оскорбительны для императорской чести. Какой-то бандит будет что-то утверждать, да еще торговаться с короной? Корона не ведет переговоров с террористами. Запомните это, запишите и внесите в законы. Любой террорист должен быть убит. Можно быстро, но лучше медленно и мучительно. А потом те, кто оплатили его услуги. Точка.
Яна злилась не просто так.
Ладно, она не работает в силовой структуре, и наверное, чего-то не понимает, но...
Может, так бы и стоило?
Уничтожать террористов. Их семьи, их родных, их друзей, их дома... и солью посыпать? Ужасно звучит?
Да.
