Затем сверху:

  — Ты прекрати это. Женский голос, пронзительный, такой же сердитый, как и Куп. — Прекрати, придурок, я вызову полицию.

  Затем мужской голос: «Отойди от нее. . . ».

  Из квартиры через улицу на него кричат два человека вниз, один, два или три этажа вверх, остальные пять или шесть. Куп поднял взгляд, и женщина зарыдала.

  «Да пошел ты!» Куп крикнул в ответ.

  Затем вспышка: женщина сфотографировала его. Куп запаниковал и бросился бежать. Женщина на тротуаре посмотрела на него, все еще крича, отстраняясь.

  Господи: она видела его вблизи, с двух дюймов.

  Еще одна вспышка.

  Мужской голос: «Отойди от этой женщины, идет полиция, отойди».

  И еще свет, на этот раз ровный: кто-то снимал кино.

  Ярость вырвалась из него, как огонь; нож с собственным разумом.

  Куп схватил женщину за горло, поднял ее с тротуара, женщина брыкалась, как курица.

  И нож взял ее. Она ускользнула от него на тротуар, как будто потеряла сознание.

  Куп посмотрел вниз. Его руки были в крови; кровь текла по тротуару, черная в свете уличных фонарей. . . .

  «Отойди от этой женщины, отойди. . . ».

  Не нужно говорить. Паника охватила его, и он подбежал к грузовику, забрался внутрь и выстрелил в него.

  За углом, за другим.

  Две минуты вверх по съезду между штатами. Повсюду полицейские машины, внизу мигают фары, визжат сирены. Куп увел грузовик с межштатной автомагистрали, вернулся в районы и двинулся на юг. Переулки и переулки на всем протяжении.

  Он пробыл внутри десять минут, а затем прыгнул на скоростную автомагистраль Кросстаун, чтобы быстро рвануть в аэропорт. Взял билет, поднялся по трапу, припарковался. Залез в спину.

  — Ублюдок, — выдохнул он. Безопасно на данный момент. Он рассмеялся, допил последний глоток из пинты.

  Он вышел из грузовика, подтянул штаны, обошел сзади и забрался внутрь.

  Безопасно, пока.

  Он свернул свою спортивную куртку, чтобы использовать ее в качестве подушки, лег и заснул.

  Элоиза Миллер была мертва в луже черной крови до того, как туда добрались копы.

  В Сент-Поле полицейский посмотрел на пса Айвенго и подумал, кто, черт возьми, мог это сделать. . . .

  26

  «У НАС ЕСТЬ ЕГО ФОТОГРАФИИ, — сказал Коннелл. Лукас нашел ее на шестом этаже, в дверях маленькой квартиры, уходящей от седой женщины. Коннелл была взвинчена настолько, насколько Лукас когда-либо видел ее, с кассетой с тридцатипятимиллиметровой пленкой в кулаке. «Фотографии его и его грузовика».

  — Я слышал, у нас есть фильмы, — сказал Лукас.

  «Ой, чувак, давай. . ». Коннелл повел его вниз по лестнице. "Вы должны увидеть это."

  На четвертом два копа разговаривали с худым мужчиной в халате. — Не могли бы вы запустить кассету? — спросил Коннелл.

  Один из копов взглянул на Лукаса и пожал плечами. — Как дела, шеф?

  "Хорошо. Что у нас есть?

  "Г-н. Хейнс снял нападение на видеокассету, — сказал старший из двух копов, указывая карандашом на мужчину в халате.

  — Я не думал, — сказал мужчина. — Не было времени.

  Младший полицейский нажал кнопку видеомагнитофона. Возникла картина, четкая и устойчивая: изображение яркого света, падающего в окно. Внизу было нечто, похожее на две пары ног, танцующих.

  Все стояли и молча смотрели, как катится лента: по ту сторону окна ничего не было видно, кроме ног. Ноги они видели лишь несколько секунд.

  «Если мы получим это в центре города, мы сможем оценить рост этого парня», — сказал Лукас.

  Мужчина в халате сказал скорбно, как ищейка: «Простите».

  Пожилой полицейский попытался объяснить. «Видите, свет почти точно отразился от линзы, так что все, на что он направил его, находится за светом».

  «Я был так напуган. . . ».

  В коридоре Лукас сказал: «Откуда мы знаем, что в фильме нет того же самого?»

  «Потому что она вышла на свою террасу и застрелила его, — сказал Коннелл. «Не было окна, чтобы отражать ее. . . В Мидуэе есть часовая разработка, открытая всю ночь.

  — Разве нет лучше…

  Она трясла головой. "Нет. Мне сказали, что автоматизированные процессы являются наиболее надежными для этого материала Kodak. Один почти так же хорош, как другой».

  «Ты насмотрелся на женщину на улице?» — спросил Лукас.

  — Я слишком много видел, — сказал Коннелл. Она посмотрела на Лукаса. «Он взбесился. Он начинал как подлый, жуткий убийца, очень осторожный. Теперь он Джек Потрошитель».

  "А ты?"

  «Я уже давно сошла с ума», — сказала она.