— Жалкие засранцы, — сказал Слоан без особого энтузиазма. Он разогнался до 280.

  — Что случилось с как-ее-имя? — спросил Лукас. «Подражатель».

  «Ваннемейкер. Она пропала из виду три дня назад. Ее друзья говорят, что в пятницу вечером она шла в какой-то книжный магазин, они не знают, в какой именно, а в субботу она не пришла делать прическу. Мы опубликовали записку о пропавших без вести, и это последнее, что мы знаем до сегодняшнего утра, когда позвонил Хадсон. Мы снимали полароид вон там; это было не слишком хорошо, но они думают, что это она».

  "Выстрелил?"

  «Зарезан. Основная техника — это разрыв — палка в нижнюю часть живота, затем тяга вверх. Много власти. Вот почему я изучаю это».

  — Это как-то связано с как-ее-там, цыпочкой из штата?

  — Миган Коннелл, — сказал Слоан. "Да."

  — Я слышал, у нее проблемы.

  "Да. Ей не помешала бы трансплантация личности, — сказал Слоан. Он снес двери Lexus SC, позволив себе легкую улыбку. Парень в «лексусе» был в солнцезащитных очках и водительских перчатках. — Но когда ты на самом деле читаешь ее файлы, то, что она собрала, — в ней что-то есть, Лукас. Но Господи, надеюсь, это не его. Похоже на то, но это слишком рано. Если это его, то он ускоряется.

  «Большинство из них так и делают», — сказал Лукас. «Они становятся зависимыми от этого».

  Слоан остановился на светофоре, затем проехал на красный и с ревом помчался по съезду на шоссе 36. Переключившись на более высокую передачу, он разогнал «Порше» до семидесяти пяти и держал его на этом уровне, прорезая поток машин, как акула. «Этот парень был настоящим завсегдатаем», — сказал он. — Я имею в виду, если он существует. Он совершал одно убийство каждый год или около того. Сейчас мы говорим о четырех месяцах. Он сделал последний как раз в то время, когда тебя подстрелили. Подобрали ее в Дулуте, выбросили тело в охотничьем заказнике Карлоса Эйвери.

  — Какие-нибудь зацепки? Лукас коснулся розового шрама на шее.

  «Чертовски мало. У Миган есть дело.

  ДВАДЦАТЬ минут они добрались до Висконсина, проехав через паутину межштатных автомагистралей через сельскую местность к востоку от Сент-Пола, зеленую и тяжелую после дождливой весны. — Здесь, в деревне, лучше, — сказал Слоан. «Боже, СМИ сойдут с ума из-за того, что этот полицейский убит».

  «Много дерьма сыплется», — сказал Лукас. — По крайней мере, полицейский не наш.

  «Четверо убиты за пять дней», — сказал Слоан. «Ваннемейкер сделает пять за неделю. На самом деле, у нас может быть шесть. Мы разыскиваем пожилую женщину, которая квакала в своей постели. Пара парней думает, что ей могли помочь. Пока что они называют это естественным».

  — Вы проверили прислугу на Дюпона, — сказал Лукас.

  — Да, молотком и зубилом.

  «Больно думать об этом». Лукас ухмыльнулся.

  — Попал прямо между глаз, — сказал Слоан, пораженный. Он никогда раньше не работал молотком и зубилом, а новизна в убийстве не так уж распространена. В основном это был полупьяный парень, который чесал себе задницу и говорил: « Боже, она меня очень взбесила, понимаете?» Слоан продолжал: «Она подождала, пока он заснет, и ударила. На самом деле, стук, стук, стук. Долото прошло весь путь до матраса. Она вытащила его, положила в посудомоечную машину, включила посудомоечную машину и позвонила в 911. Заставляет меня дважды подумать, прежде чем ложиться спать ночью. Вы ловите свою старушку, смотрящую на вас. . ».

  «Какая-нибудь защита? Длительное насилие?»

  "Не так далеко. Пока, по ее словам, внутри было жарко, и она устала от того, что он лежит там, храпит и пукает. Ты знаешь Донована в прокуратуре?

  "Да."

  — Говорит, что согласился бы стать секундантом, если бы это был всего один удар, — сказал Слоан. «Вок-вжик-вжик, он должен получить первую степень».

  Внезапно перед ними двинулся грузовик, и Слоан выругалась, затормозила, свернула за ним вправо и проехала.

  — Дело Луи Каппа, — сказал Лукас.

  — Мы поймали его, — с удовлетворением сказал Слоан. «Два свидетеля, один из них знал его. Выстрелил в парня три раза, получил сто пятьдесят баксов.

  «Я преследовал Луи десять лет и ни разу не прикоснулся к нему, — сказал Лукас. В его голосе была нотка сожаления, и Слоан взглянула на него и ухмыльнулась. — У него есть защита?

  — Два чувака, — сказал Слоан. Это сделал какой-то другой чувак. «На этот раз не сработает».

  «Он всегда был тупым сукиным сыном, — сказал Лукас, вспоминая Луи Каппа. Огромный парень, руки как бревна, с большим животом. Надел штаны под живот, так что промежность его штанов опускалась почти до колен. «Дело в том, что то, что он сделал, было настолько просто, что нужно было быть там, чтобы поймать его. Подкрасться сзади к парню, ударить его по голове, забрать бумажник. Этот парень, должно быть, трахнул до двухсот человек за свою карьеру».

  Слоан сказал: «Он такой же подлый, как и глупый».

  — По крайней мере, — согласился Лукас. «Итак, что остается? Гангстер из племени хмонгов и официантка, которая упала-прыгнула-столкнула».

  «Я не думаю, что мы получим хмонгов; у официантки была кожа под ногтями, — сказал Слоан.

  «Ах». Лукас кивнул. Ему понравилось. Кожа всегда была в порядке.

  Лукас ушел из департамента двумя годами ранее под давлением из-за ссоры с сутенером. Он полностью посвятил себя работе в собственной компании, изначально созданной для разработки игр. Дети-компьютерщики, с которыми он работал, подтолкнули его к новому направлению — созданию симуляторов для полицейских диспетчерских компьютеров. Он нажил состояние, когда новый глава Миннеаполиса попросил его вернуться.