Как и обещал Синдбад, Когьёку получила должность придворной танцовщицы. Она выступала на многочисленных синдрийских празднествах, услаждала взоры гостей Синдбада во время пиров. Ее талант уважали, Когьёку получала приличное жалованье и жила в небольшой уютной комнате в крыле слуг. Может быть, ее жизнь была не такой роскошной, как у главной куртизанки «Белой лилии», зато чистой и честной. Каждый день, купаясь в лучах синдрийского солнца, Когьёку смывала с себя грязь борделя.

Сначала Когьёку волновалась, что местные девушки, влюбленные в Синдбада, ее заклюют. Но видимо воздух Синдрии как-то влиял на людей — все местные жители отличались добродушием и неиссякаемым оптимизмом. Дворцовые танцовщицы и служанки быстро приняли Когьёку в свой круг. Все они хоть и восхищались Синдбадом, но не соперничали за его внимание.

— Влюбляться в короля? — изумленно переспросила у Когьёку одна из ее приятельниц. — Глупость какая. Такой великий человек никогда не ответит взаимностью простой служанке. Какой смысл тратить на него пыл? Лучше найти славного парня, за которого сможешь выйти замуж. Да и все равно в сердце нашего короля есть место лишь для Синдрии. Ты ведь не влюблена в него, Ко?

Проблема была в том, что Когьёку как раз была влюблена…

Когьёку остановилась возле куста роз и задумчиво коснулась кончиками пальцев атласно-гладких лепестков.

— Невозможно соперничать за внимание короля с его страной, — прошептала Когьёку. — Но я ведь и не ищу его любви. Я просто хочу быть ему полезной, как-то отплатить за спасение.

Синдбад держался с Когьёку дружелюбно. Когда они встречались в коридорах дворца, он здоровался, спрашивал как у нее дела. Во время ее выступлений он бурно аплодировал, хвалил ее грацию, изобретательность в придумывании новых танцев. Но Когьёку этого было мало, потому что точно также Синдбад улыбался другим танцовщицам, точно также хвалил достижения любого синдрийца. Когьёку хотела быть особенной.

«Заслужить его уважение. Вот чего я хочу. Но как этого добиться, будучи простой танцовщицей?»

Когьёку побрела дальше по тропинке, свернула у пышных зарослей пальм и увидела того, кто занимал все ее мысли.

Синдбад небрежно развалился на резной деревянной скамейке и, подперев голову рукой, внимательно наблюдал за копошащимися в листве пальмы пестрыми попугаями. Но Когьёку сразу поняла, что птицы его мало волнуют. На лицо Синдбада набежала тень, между бровей пролегла морщина, сейчас он выглядел старше своих лет. Какие-то тяжелые мысли обуревали Синдбада.

Когьёку собралась повернуться и уйти, но что-то удержало ее на месте.

«Может быть, я смогу помочь ему? Развеселить, ободрить?»

Поколебавшись, Когьёку робко подошла к Синдбаду. С минуту он не обращал на нее внимания, но затем вздрогнул, словно очнулся ото сна, и выдал фальшивую улыбку.

— О, малышка Ко. Тоже решила спрятаться от жары в тени деревьев?

Он сделал жест рукой, приглашая ее присесть рядом.

— Я люблю гулять в саду, здесь так красиво. Не устаю поражаться чудесам Синдрии, — несмело произнесла Когьёку.

— Рад, что тебе пришлась по душе эта страна, — сказал Синдбад.

— Она не могла мне не понравиться, ведь Синдрия — ваша страна! — с жаром выпалила Когьёку и залилась краской.

«Вот ведь… Я же профессиональная куртизанка, меня учили ремеслу двенадцать лет, а краснею рядом с ним, как дура».

Теперь Когьёку в полной мере поняла свою бывшую соперницу Цайшен. Рядом с таким мужчиной будет смущаться даже куртизанка.

«Его сияние ослепляет».

— Я заметила следы печали на вашем лице, — осторожно произнесла Когьёку, — и хотела узнать, не могу ли чем-нибудь помочь.

Устремленный на нее взгляд Синдбада стал оценивающим, холодным. Когьёку показалось, он видит ее насквозь, читает все ее простые мысли.

— Пожалуй, я расскажу тебе, — медленно проговорил он. — Наш мир полон скорби. Войны, работорговля, нищета, голод — разные напасти беспощадно терзают людей. Во время своих странствий я видел много горя. Неестественно много. Будто кто-то специально толкает наш мир в бездну тьмы. И я узнал, что это действительно так. Существует древняя организация под названием Аль-Сармен, именно они сеют семена темной Рух повсюду. Они создают кризисы в разных странах, провоцируют войны и мятежи, развращают правителей и доводят народ до отчаяния. Именно они причина многих несчастий. Разрастание пороков, изощрённые формы проституции, с которыми повезло не столкнуться тебе — все их рук дело.

Синдбад говорил убедительно, ему хотелось верить, но Когьёку достаточно близко столкнулась со злом мира, чтобы сомневаться в словах Синдбада. Она решилась ему возразить.

— Мне кажется, не следует винить во всех бедах некую тайную организацию. Большинство проблем люди создают себе сами. Жестокие, жадные, они порочны по своей природе. Чтобы обратить их Рух в черную, не нужно влияние извне. Люди ужасны сами по себе! Мерзкие твари!

С каждым словом в ней поднималось отвращение.

«О да, я видела порок во всей красе! Уж я-то знаю!»

Она встретилась взглядом с Синдбадом и снова ощутила, как краска приливает к лицу. Он смотрел на нее ласково, с сочувствием.

— Я понимаю, ты не видела от людей ничего хорошего, Ко, — произнес он и накрыл ее тонкие пальцы своими, сильными и теплыми. — Но дай им шанс. Посмотри на Синдрию: разве кто-то здесь обижал тебя, был груб и жесток?

— Нет, — прошептала Когьёку. — Все были добры ко мне… Даже не верится, что столько хороших людей может жить на свете.

— А ты поверь. В душе все люди — хорошие, при рождении Рух каждого из нас сияет ярче солнца, — убежденно произнес Синдбад. — Часто обстоятельства сбивают людей с пути, но они все равно стремятся к лучшему. Я уверен, если уничтожить Аль-Сармен, многие страны станут похожи на Синдрию.

Когьёку заразила его вера, его огонь.

— Я бы хотела помочь вам, — горячо произнесла она.

Синдбад улыбнулся.

— Ты уже помогла тем, что не прокляла свою судьбу. Сохранила свет своей Рух тогда, когда грязь должна была тебя замарать.

Когьёку покраснела до корней волос, залепетала сбивчивые слова благодарности.

Тут на дорожке появился Джафар и сообщил Синдбаду, что прибыли какие-то важные гости. Синдбад ушел с ним, оставив смущенную и счастливую Когьёку под сенью пальм.

Однако когда восторг схлынул, и Когьёку мысленно разложила разговор с Синдбадом по полочкам, она решила, что все же Синдбад ей польстил. Она ничем не могла помочь ему, это он спас ее. Она была бесполезна.

«Я всего лишь танцовщица, но я хочу стать кем-то большим», — отчаянно думала она.

Возвращаясь в свою комнату, Когьёку шла по галерее, опоясывавшей тренировочную площадку. Она часто видела здесь упражняющихся в фехтовании воинов, а сегодня на посыпанном золотистым песком плацу занимался отряд женщин-воительниц под командованием Писти. Когьёку остановилась, наблюдая, как они ловко размахивают мечами.

«Интересно, а я бы так смогла? Благодаря танцам у меня хорошая физическая подготовка, выносливость тоже есть. После десятичасовых занятий у нашей учительницы танцев мне уже ничего не страшно».

Когьёку решительно направилась к Писти, следившей за своими подопечными. Раньше она никогда с ней даже не разговаривала, но по наблюдениям со стороны сделала вывод, что Писти милая и непосредственная.

— Добрый день, госпожа, — обратилась Когьёку к Писти.

Та обернулась.

— Да?

— Простите, что отрываю. Можно вас кое о чем спросить?

— Спрашивай, конечно. О, ты вроде бы Ко, да? Танцовщица из империи Ко. Забавно, тебя назвали также как и страну! Ты здорово танцуешь, я видела. Тот танец с веерами просто чудо! Так о чем ты хотела спросить? — Писти тараторила, как птичка, сразу вывалив на голову Когьёку кучу информации.

Когьёку передернуло от упоминания о ее бывшей родине, но она постаралась сохранить на лице доброжелательное выражение. Писти наверняка не хотела ее обидеть.

— Могу ли я тренироваться с вами? — спросила Когьёку.