– Однако так гораздо интереснее! – воскликнула она и снова улыбнулась одними губами. – Сэр, будьте аккуратны с моим сыном.

– Разумеется, ваше величество.

– Если с ним что-нибудь случится, – она подняла свою чашку с блюдца, – то мне придется сделать так, чтобы что-нибудь случилось и с вами. Ясно?

Я тоже взял чашку, чтобы чем-то занять руки.

– Абсолютно, – ответил я. – Там, куда мы отправляемся, должно быть вполне безопасно. У нас поисково-спасательная экспедиция.

– Не важно. – Ее величество опустила чашку. – Он – принц Империи. Дитя Солнца и мой сын. Не сводите с него глаз.

– Слушаюсь, – кивнул я и улыбнулся, хотя мысленно представлял себе пытки и прочие ужасы, вне всякого сомнения творившиеся в казематах под этим священным небесным городом.

Я обеспокоенно покосился на слугу-андрогина, стоявшего у античной красной вазы на каменном столике. Андрогин всячески старался прикидываться мебелью, потупив яркие глаза. Вся дворцовая прислуга выглядела одинаково – или почти одинаково. Они были умны, но лишены воображения, верны и покорны. Лица и тела у них были худыми и вытянутыми. Они пугали меня, но в то же время я чувствовал к ним жалость, ведь они родились такими не по своей воле.

Чайный столик императрицы стоял под верхушкой стеклянного купола, нависавшего над Облачными садами. По стеклу и железу тихо скребли темно-зеленые, почти черные листья.

– Не припомню, чтобы у обычного рыцаря было столько поклонников, – сказала она, и я почувствовал, что сейчас меня ждет какой-то вывод или заявление. – Так низко пасть… стать изгоем и вновь подняться… Я имею в виду, вы ведь фактически патриций.

Она произнесла последнее слово таким тоном, как будто патриции были едва выше скота. На меня нашло почти схоластическое забытье, что случалось редко, и я держался невозмутимо. Императрица была продуктом тончайшей генетической настройки во Вселенной, живой иконой. Если бы я показал ее портрет какому-нибудь ахейскому пастуху, он бросился бы на колени, приняв ее за Деметру. Немудрено, что она презрительно относилась ко всем, чья кровь была менее благородна. С чего богине проявлять симпатию к козлу?

– Тем не менее у вас много последователей. Вы настоящий герой.

Она насмехалась надо мной? Как и ее муж-император, она прекрасно управляла мимикой, и на ее лице невозможно было прочитать никаких эмоций.

– Мама! – раздался за моей спиной голос, и, отставив чашку, я обернулся к вошедшему на солнечную веранду юноше.

Он выглядел в точности как я представлял. Мальчик тридцати стандартных лет от роду. Рыжеволосый и зеленоглазый, как его родители, с высокими скулами и широким подбородком. Я ожидал, что одет он будет в имперские белые одежды, но белым был лишь полуплащ, наброшенный на левое плечо, а туника и брюки – черные, как у меня.

– Александр! Входи! – Императрица поднялась, шурша юбками. – Познакомься с лордом Марло! Он тебя ждал!

– Надеюсь, не слишком долго, – сказал принц, входя в комнату, и лишь тогда я заметил, что он не один.

За ним следовала девушка, настолько похожая и фигурой, и лицом на императрицу, что я сразу догадался: это одна из ее дочерей.

Я не мог сказать, видел ли принца прежде. Во всех имперских принцах и принцессах доминировал один и тот же архетип, и их невозможно было различить невооруженным глазом. Преклонять колено я не стал. В обычной ситуации протокол этого требовал, ведь я был простым рыцарем и безземельным лордом, а передо мной стояли двое детей императора. Но я также был, по императорскому указу, рыцарем-наставником этого юного принца и потому поприветствовал его кивком и встал по стойке смирно.

– Сэр Адриан Анаксандр Марло к вашим услугам, – сказал я, глядя в стену.

– Да, это вы, – взволнованно улыбнулся принц и вдруг, к моему изумлению, поклонился. – Рад знакомству с вами, сэр Адриан, сэр.

– Ваш отец попросил и потребовал, чтобы я стал вашим наставником, – формально сказал я. – С разрешения вашей царственной матери мы отправимся с Форума в пятнадцать ноль-ноль по стандартному времени. Полагаю, вещи принца уже доставляют на борт моего корабля? – Последний вопрос я адресовал слуге.

– На «Тамерлан»? – спросил Александр. – Отец сказал, что мы летим на Гододин. Я раньше никогда не покидал планету. А вы? Бывали когда-нибудь на Гододине?

Его язык заплетался, и он опустил взгляд.

Я помотал головой:

– Возвращаясь из Вуали, я чаще пользовался старыми центральными путями. Это будет новым приключением для нас обоих.

Юный принц шагнул вперед, вскинув подбородок, и вновь удивил меня. С торжественным выражением он сделал то, чего никогда не делали при мне члены императорской семьи. Он по-крестьянски протянул мне руку. Я был настолько ошеломлен, что машинально пожал ее.

– Я с раннего детства слышал истории о вас, – серьезным тоном произнес принц.

Что я должен был на это ответить? В какой-то мере этот диалог был не менее удивительным, как и встреча с Караксом в тронном зале. Мои губы невольно растянулись в кривой марловской улыбке.

– Надеюсь, вы не во все из них поверили, – сказал я.

Александр коротко усмехнулся и отпустил мою руку.

– О! Я должен вас представить! – Он отступил в сторону. – Сэр Адриан, это моя сестра Селена.

Принцесса протянула мне руку. На тонких белых пальцах не было ни одного кольца, поэтому, взяв ее, я поцеловал собственный большой палец.

– Ваше высочество, – произнес я, поднимая глаза.

Больше мне сказать было нечего. Все потому, что я уже видел Селену Авент. Мне показало ее Братство в темных водах под Воргоссосом. То было видение, оставленное для меня Тихими. Видение моего будущего – или один из его вариантов. В нем я восседал на Соларианском престоле, а эта принцесса в платье из живых цветов сидела у моих ног. Видел я и другие версии будущего, в котором мы были вместе. И хотя мы раньше ни разу не встречались, я помнил аромат ее духов и волос, вкус ее губ и то, как она двигалась подо мной. Борясь с нахлынувшими воспоминаниями, я опустил глаза, чтобы мое поведение не сочли непристойным. Я еще долго чувствовал ее прикосновение, но, вспомнив о Валке, сжал руку в кулак. Мне не хотелось думать о таком будущем или любом другом, в котором для Валки не находилось места.

– Мой брат высоко ценит вас, сэр рыцарь, – произнесла принцесса голосом, звучавшим словно полузабытая мелодия из отдаленной комнаты. – Нам несказанно повезло, что нас защищают такие, как вы.

Ее улыбка была подобна первому лучу солнца, появившемуся из-за края планеты, и я вновь отвел глаза.

– Это весьма любезно с вашей стороны, ваше высочество.

– Сэр Адриан, мы уже отбываем? – спросил Александр. – Прямо сейчас?

– Таков план.

– Хорошо, хорошо.

Он окинул взглядом веранду, как будто никогда прежде здесь не бывал. Его состояние было мне знакомо. Он боялся сильнее, чем можно было предположить. Боялся того, что мы – пусть путешествие наше однажды и завершится в том же месте, где началось, – никогда по-настоящему из него не вернемся, ибо станем совсем другими людьми.

Я не мог винить принца. Мне самому довелось пережить подобные метаморфозы. И я улыбнулся:

– Во время путешествия мы будем бодрствовать всего год или два. Постарайтесь провести их с пользой. Не пренебрегайте занятиями.

Принц заметно повеселел, услышав мои слова, а вот императрице не понравился мой фамильярный тон.

– Присматривайте за братом, сэр, – сказала Селена, сложив руки перед собой.

– Непременно, ваше высочество, – с поклоном ответил я. – Будьте уверены.

– Отправляемся? – спросил принц, все еще озираясь по сторонам.

Я сказал, что время не ждет, и позволил юному Александру попрощаться с родными. Он преклонил колено перед матерью, взял ее за руку и поклялся, что вернется. Такая галантность заставила меня улыбнуться. В этот миг он выглядел образцовым имперским принцем. Как мало я знал тогда о ноше, взваленной на его плечи. Он был поздним, сто седьмым ребенком императора. Живой запасной деталью, чьим уделом было провести всю жизнь в Перонском дворце, изучая политику и дипломатию, даже не мечтая при этом сесть на трон, который должны были унаследовать либо кронпринц Аврелиан, либо принцесса Ирена, старшая дочь императора. Высокой коллегией и собственным отцом ему было запрещено жениться и иметь детей, дабы не допустить чрезмерного разрастания императорского рода. Еще давным-давно, когда жизнь палатинов измерялась годами, а не столетиями, кровные войны преподали жестокий урок и оставили шрамы на миллионах планет.