— Как это мило, — в перебой со мной говорит Кассандра.
Но мне всё равно на всех них. Я не хочу терять последний шанс поговорить с семьёй.
— Элайджа, ты стал моим самым лучшим советником и поддержкой. — я знала, что он тоже с ними, по-другому никак. — Я всегда пыталась быть похожей на тебя, в какой-то мере у меня это получилось. Я держу свою слово.
— Я тоже держу своё слово, Вербена, и сейчас я говорю, что мы спасём тебя. — твёрдо говорит старший брат.
Слёзы текли по щекам, но я их быстро стирала. Не хочется верить, что я больше не увижу их.
— Ник…
— Молчи, ЭмБи, — голос Клауса срывался.
Он был зол, безумно зол. Даже не на Головорезов, а больше на самого себя. Я это чувствую. Несмотря на его просьбу, я продолжала говорить.
— Ты называл Майкла отцом, потому что считаешь, что только отец мог нанести такие раны на твоём сознании. — я замолчала, сглатывая комок в горле, а Ник не перебивал. — Я называю тебя отцом, потому что, только отец мог сделать меня сильной и не зависимой девушкой. Только ты мог не дать мне умереть в любом случае.
— Тогда почему сейчас я это не могу? — хриплым голос спрашивает гибрид.
В этом вопросе было столько боли, что вся она отразилась на мне. Я почувствовала, что тот пепел, в который превратилось моё сердце, начал отдавать болью.
— Потому что тебе пора отпустить меня. — с большим усилием говорю эту фразу спокойно, хотя очень хотелось кричать. — Ты слишком долго посвящал мне своё существование, Ник.
— Я люблю тебя. — отвечает мне Майклсон. — Слышишь, меня, ЭмБи?
— Да, — отвечаю шёпотом.
— Клаус, влево, — направляет брата Элайджа.
— Я тоже люблю всех вас, отец, — успеваю сказать перед тем, как Кассандра обрывает звонок.
— Хватит, и так долго терпели это нытьё, — фыркнула женщина.
— Мы на месте, — прозвучал голос Томаса впервые за всю поездку.
Чувствую, как удары сердца проносятся по всему телу. Холод покрыл всё мою кожу, хотелось исчезнуть. О’Ерое вышли, а я даже не посмотрела за дверь. Тут зашёл Паркер и без усилий взял меня и вынес наружу.
Перед собой я увидела огромную поляну. В середине были сбросаны сухие ветви, брёвна, солома. А посреди всей этой груды возвышался высокий столб.
Меня бросили на землю. Помимо знакомых врагов я ещё увидела около двадцати Головорезов. Секунду спустя рядом показалась Кассандра и слегка наклонилась, показывая вазу, в которой хранилась моя смерть.
— Твой час вот-вот настанет, не хочешь и мне сказать пару прощальных слов?
— Хочу, — киваю, растягивая улыбку на всё лицо, — рано или поздно мы встретимся по ту сторону. Тогда у тебя не будет шансов сбежать от меня.
— Прошу вспомнить, что это ты бегала от меня, а не я от тебя, — растягивает похожую улыбку Головорез.
— У нас всё готово, — к Кассандре бесшумно подкрался Собир.
— Зрители на месте? — закатывая глаза спрашивает женщина, уходя в сторону с магом.
Я с трудом села и начала оглядываться. Это место мне было до жути знакомо. Я оглядела каждый листочек, травинку и лишь спустя минуту поняла, где мы находимся.
Мы в том магическом лесу, где наша первая ведьма получилась силы. Мы там, где я впервые открылась Колу у Озера правды. Они привезли меня туда, где наш род начался, а значит здесь он и должен закончится.
Я услышала шаги со стороны, это был Томас.
— Совсем скоро вся твоя кровная семья умрёт, каковы ощущения? — спросил Паркер, вновь беря меня на руки.
— А каковы были твои, когда ты убил своего близнеца? — едко отвечаю вопросом на вопрос.
— Фрэнк был тем ещё засранцем. Я забыл про него почти сразу после ритуала. Траур сменился на желание ещё большей власти. — ухмыльнулся он.
Я болезненно поморщилась, невозможно быть таким уродом. Томас поставил меня на колени перед Кассандрой.
— Quid caelum et luna volo. — Головорез окунула палец в серебряную чашу, и он окрасился в красный, по запаху это была кровь какого-то животного. — Quisque vult occidere te. — после каждого слова, женщина рисовала символ на моём лице. — Sanguis tuus est purus, ut est tota familia.
Когда одна капля упала мне на губы, я слизнула её и догадалась о владельце крови. Это был Белый олень из этого леса. Его кровь наши предки использовали, чтобы ослабить врагов и подчинить их себе.
Меня медленна начали развязывать. Вместо того, чтобы напасть на своих потенциальных убийц, я послушно встала спиной к сухим веткам и столбу.
Внимание привлёк резкий звук торможение. На поляне появились они, моя семья. Клаус бежал ко мне на максимальной скорости, но резко остановился.
— Я думала, ты не почуешь, — смеётся Манната, подходя к Клаусу очень близко.
Ник рыкнул и прикоснулся ладонью к невидимой стене, она отдала голубоватой волной. Я закрыла глаза, принимая поражение и продуманность своих врагов. К Нику подбежали Ребекка и Элайджа, которые также опробовали преграду руками.
— Я уж думала, вы не придёте попрощаться со своей воспитанницей, — хмыкнула Кассандра. Она посмотрела на небо и в этот момент из-за туч вышла полная луна. Где-то вдали послышался волчий вой.
О’Ерое вновь опустила взгляд на меня и подняла одну руку. Она коснулась кончиком указательного пальца моего лба, и я резко взлетела, а потом плавно оказалась плотно прижата к столбу. Кто-то подкинул вверх верёвку, и она обмотала меня, завязав на крепкий узел.
— Кассандра, ты ведь знаешь, что будет с тобой и всей твоей семьёй, если ты сделаешь это? — рычит Ник.
Издалека я увидела клыки я жёлтые глаза. Он в бешенстве. Элайджа быстро ходил по границе замкнутого преградой круга, ощупывая его. Ребекка долбила её кулаками, ногами, но толку от этого не было.
— Мне всё равно что будет потом, главное, что сейчас я сделаю то, к чему так долго готовилась, — дерзко ответила гибриду ведьма.
Баггата принесла ей листок из Книги Вавилит. Каасандра открыла крышку вазы и лишь потом приняла заклинание.
— Quid caelum et luna volo. Quisque vult occidere te. Sanguis tuus est purus, ut est tota familia. — она ходила вокруг меня, высыпая смесь на сухие ветви. — Nomen tuum erat in principio, et erit finis. Vos mos occidi per sanguinem primum pythonissam, a parte contritum corde, et consensu a propinquus.
Когда последняя частичка выпала из вазы, ветви вспыхнули. Я от неожиданности закричала и подогнула ноги.
— Нет!
Сквозь трещание древесины я слышу крики Майклсонов.
— Не глупи, Никлаус, вам её не спасти, — кричала им в ответ Кассандра.
Я чувствовала жар от огня, он распространялся по всему телу. Это было самым ужасным ощущениям в моей жизни. Непроизвольно я вспомнила похороны Фионы, когда дом загорелся. Я кричала не сдерживаясь.
POV: author
Клаус бился об преграду, словно мотылёк о лампу. ПО его щекам бежали слёзы, как и у всей его семьи. Они с ужасом наблюдали за тем, как вспыхивает одежда на теле их милой ведьмы. Она уже не кричала, а кашляла от попавшего в лёгкие дыма. Вербена пыталась увернуться от языков пламени, но они пожирали её, не оставляя ей никаких шансов.
Ребекка закричала и упала на колени, обхватывая себя руками. Она не могла смотреть, как очередной член её семьи заживо сгорает на глазах у всех.
Кассандра оглядела первородных и злобно улыбнулась, добавляя последний штрих: кидает в огонь лист из Книги Вавилит. Головорезы вместе с Томасом выстроились в круг, обхватывая костёр. Они скрепили руки и подняли их вверх, повторяя уже озвученное заклинание. Костёр начала полыхать ещё больше, но никаких звуков Вербена уже не издавала. Клаус вцепился пальцами в собственные волосы, закрывая глаза. Казалась, что сердце в его груди вот-вот разорвётся на миллионы молекул.
— Quid caelum et luna volo. Quisque vult occidere te. Sanguis tuus est purus, ut est tota familia.
Элайджа со злости хотел вновь ударить по преграде, но понял, что их больше ничего не удерживает. Из-за того, что всё магию они направили на костёр, на преграду ничего не осталось. Первородные напали на Головорезов, словно голодные собаки сорвались на мясо. Клаус сразу же побежал к столбу. Он вскочил мимо огня на самый вверх.
