— Добрый вечер, ЭмБи. Ты не спустилась на обед, хотя Элайджа тебя осведомил. Вижу, ты готовишься в балу. — Клаус зашёл в комнату, чувствуя себя хозяином. Вот ещё одно отличие братьев. Элайджа больше уважает мою свободу.

— Да, я спала. — решаюсь соврать Нику. — Кстати про бал, я там не задержусь, — думаю, что предупредить его — хорошая идея. И, раз уж он зашёл, пора задать волнующий меня вопрос, — почему ты провёл ритуал без меня? У нас был уговор.

— Не люблю, когда ты вот так резко меняешь темы, — Ник поморщился и сел на край кровати. Он сидел расслабленно, вытянув ноги и оперевшись на руки за спиной, но вот его хмурый взгляд выдавал угрюмость и напряжённость, — может ты ещё спросишь, почему я тебе шею свернул в тысяча девятьсот четвёртом?

Меня даже немного передёрнуло. Я ведь об этом и думала минут двадцать назад. Рассеяно вешаю чехол в шкаф, то промахиваюсь и он падает. Быстро поднимаю, уже аккуратно убрав вещь в шкаф.

— Снова вспоминала прошлое, — тихо бурчит Майклсон, закидывая голову назад.

— Тоже вопрос интересный, но пока я хочу знать не это, — игнорирую его последние слова. Сажусь на стул, оседлав его так, что спинка была между ног, — папочка.

Клаус удивлённо поднимает брови. Сначала давить усмешку, а после тихо смеётся. Да, слышать от меня такое он не будет готов никогда. Он привык слышать очень редкое «отец».

— Можно просто Все Отец, — подмигивает Ник. Медленно меняет позу, сев, немного сгорбившись, сложив руки в замке на колени.

Усмехаюсь и киваю головой. Эта тема была такой… немного неуютной. Будто мы обсуждали половую систему женщины, а не опекунство надо мной. Я никогда не забуду те времена, когда оскорбления слышала в два раза чаще, чем собственное имя. Клаус терпеть не мог, когда я делала что-то неправильно.

Я долго так жила, сбежала только через пять лет. Клаус искал медленно, мучая из далека. В первый же день свободы я и нашла единственного вампира, которого помнила — Деймона Сальваторе. Это было на вечере какой-то крали.

1909 год, город Корнинг.

Некая миссис МакКингги устроила вечер встречи для всего города. Откуда-то там вернулся её любимый муж, который вряд ли знает, что его «миссис» почти вышла замуж буквально неделю назад. Несостоявшийся муж уехал как можно дальше.

Вербена шла по широкому коридору, постоянно поправляя подол лёгкого платья. Она шла, пока наконец-таки не увидела того, кого искала. Когда девушка оказалась на свободе, единственным знакомым был тот вампир из театра. Найти его было несложно, применив лишь одно легчайшее заклинание. Клаус бы ей гордился. Или просто удостоил сухим кивком.

— Деймон Сальваторе, тысяча восемьсот сорокового года рождения? — вампир стоял у стены с фотографиями, спиной к ведьме.

Услышав такую информацию о себе он повернулся резко, одаривая говорившую устрашающим взглядом. Но эмоции быстро переменились, ведь Деймон сразу же узнал эту девчонку из театра.

— Ты… — он открыл и закрывал рот, напоминая испугавшуюся рыбу.

— Вербена, приятно познакомиться, — ведьма видит, что Деймон смотрит в сторону лестницы, что ведёт в зал к гостям и опережает его вопрос, — там все живы и пьяны. Я пришла не для потрошительства, а для разговора. Прогуляемся?

Настоящее время.

—…слушаешь? — первое, что услышала я, когда очнулась от воспоминаний.

Быстро моргаю, возвращаю внимание в реальность, к Клаусу. Тот раздражённо разводит руками, закатив глаза.

— Повтори, — хмурюсь от того, что сегодня слишком много воспоминаний накрывает с головой.

— Я спросил о том, почему ты не можешь остаться на балу до конца вечера? — повторяет Никлаус.

Он смотрит на меня пронзительным взглядом, будто хочет прочесть мои мысли. Гибрид может это, но лишь с моего позволения. Лишь лет десять назад он начал более-менее уважать моё личное пространство. Безразличие сменилось на гиперопеку.

— Ты не ответил на мой вопрос. — выбираю в качестве защиты нападение.

Ник усмехается и смотрит вниз, потом медленно поднимает голову. Его усмешка стирается настолько быстро, что я не заметила этого. Он резко встают кровати и подходит ко мне.

— Где твой браслет? — Майклсон резко хватает меня за руку.

Я смотрю на руку и вспоминаю, что не обнаружила его при встрече с О’Ерое. Клаус сильно сжимают мою руку. Его глаза начали желтеть, он в не себя от ярости.

— Я не знаю. Я не обнаружила его при стычке с Головорезами, — неохотно признаюсь опекуну, выдернув руку. Он слишком больно сжимал, почти кость раскрошил.

Клаус закрывает глаза, пытаясь успокоиться. Проводит ладонью по лицу, уперев одну руку в бок.

— Ты понимаешь, что это не просто безделушка? — Никлаус очень разозлился.

Он вновь смотрит на меня уже взволнованным взглядом. Опускается передо мной на корточки, взяв руку, где должен быть браслет в свои руки.

— Я поищу его в своём прошлом доме…

— Мы с Элайджей займёмся этим. Скоро ужин. Мать была не очень счастлива твоему отсутствию на обеде.

Я понимающе киваю. Майклсон проводит по моей щеке костяшками пальцев и усмехается.

Смотрит на меня пару секунд и выпрямляется. Осматривает комнату, кивает непонятным мне мыслям и выходит из комнаты. Пока он был рядом, я была более расслаблена. Мне неуютно в этом доме.

Решаюсь совершить ещё одну вылазку, поклявшись себе прийти на ужин к своей новой семье.

Видимо гулять ночью уже вошло в привычку. Мистик-Фоллс сам по себе не самый приятный город. Ни разу не задумалась о том, чтобы здесь остановиться. В принципе, я нигде не хотела остаться. Меня не привлекают другие страны и города.

Я до сих пор не нашла своё место на этой планете. Не нашла дом, где буду чувствовать себя в полной (или хотя бы в частичной) безопасности.

Есть два человека — или не совсем человека — к которым я по-настоящему привязалась. Клаус и Элайджа. Ник с самого начала показывал, что я его собственность. Он закрывал меня в темницах, сворачивал шею, ломал другие кости.

Как бы жутко и зверски это не звучало, но я благодарна ему за свой нынешний характер.

Клаус поставил перед нами цель — я не буду отключать чувства, но для других должно казаться, что я бездушная тварь. Всё вышло идеально. Абсолютно все и каждый уверен в том, что у меня нет души. Но они не видели в каком состоянии я просыпаюсь после того, как мне вновь снится убийство моей матери. Я вижу, как нож пронзает её тело, как она истекает кровью. Каждый раз, по-новому. Сегодня я перерезаю ей глотку, вчера удар в сердце.

Иногда к этому прибавляется то, что я делаю не один удар, а несколько. Сразу напрашивается вопрос: ты жалеешь, что ты убила свою мать?

Тут ответ двойной. Я жалею, что именно я убила Чарли, а не кто-либо.

За всеми своими философскими мыслями я не сразу расслышала, как кто-то тихо всхлипывает. Прохожу ещё немного и вижу сидящую на лавочке девушку.

Она сжалась в комок, притянув колени к груди. Плечи её иногда вздрагивали, а это говорит о том, что девушка уже приличное время сидит на холодном. Видимо плачущая особа услышала, что рядом с ней кто-то есть. Она редко поднимает голову и я с удивлением узнаю Елену Гилберт.

— Елена Прекрасная, — не могу не усмехнуться, — одна, без своих сторожевых псов. Да ещё и в таком состоянии. Я прям невиданный клад раскопала.

Шатенка ничего не ответила, поставила ноги на землю. Вербена чувствовала, как всё тело девушки напряжённо. Елена боится ведьму, как бы она это скрывала.

— Что тебе нужно? — тихим севшим голосом спросила Елена, не поднимая глаз.

Странный вопрос. Даже глупый. Что мне может быть нужно от неё, если я просто шла по каменной тропе. Решаю продолжить моральную давку, не ответив на вопрос. Я хотела вывернуть Гилберт, изучить её досконально. Почему она такая востребованная?

— Ты много плачешь, Элен. — я помню, как её зовут, но вредничать мне никто не запрещал. — Ничьей вины тут нет. Твоя слабость — это…

— Я не вечная ведьма, Вербена, — Гилберт вскочила на ноги и встала прямо передо мной. Она была немного выше меня, но мне такие мелочи не почём. Продолжаю давить ехидную улыбку, смотря в глаза шатенки, — у меня нет опекуна-гибрида.