– Опять романы? – нахмурилась Зои, а затем побежала к своему сундуку и что-то достала. – Вот держи!

Она кинула Бел на постель потрепанную книгу Сэра Артура Конана Дойла – Собака Баскервилей. Похоже это был тот детектив, о котором Зои говорила на уроке Маклафлина.

– Сегодня мы будем читать ее, во время ночного пира! –самодовольно проговорила Зои, давая понять, что у нее отменный вкус на книги.

– Уже не терпится, – улыбнулась Бел.

– Кстати, о пире, что у тебя есть из сладостей? – спросила Поппи.

– У меня только печенье от Бесси.

– Кто такая Бесси? – спросила Жаклин.

– Моя лучшая подруга и по совместительству повар в нашем доме.

– Отлично, тогда, как только все уснут, мы тихонечко проберемся в библиотеку, – шепнула Зои заговорщическим тоном.

За окном стемнело, и все девчонки разбрелись по своим постелям. Тереза Муррей зашла проверить все ли на своих местах и выключила свет. Бел лежала в кровати и ожидала, когда ее позовут вниз. Время шло, никаких изменений не было, кто-то все еще шептался, а она начала дремать.

Из неглубокого сна ее вырвало перешептывание возле лица. Бел открыла глаза и увидела Жаклин с Эллой. Они злорадно шептали: «Проснись, Линда!» Белинда молча кивнула, давая понять, что она проснулась и поднялась с кровати. Поппи выглядывала в коридор, а Айла стояла неподалеку, осматривая спящих.

– Все чисто! – прошептала Поппи.

Вокруг царила темнота. Только у лестницы горела одна единственная лампа, излучавшая тускло желтый свет. Они поочередно спустились на цыпочках в столовую и уже оттуда прошли в главный холл. Пансион казался еще мрачнее, чем в дневное время суток.

Над столом заместителя директора висела горящая лампа с все тем же желтым светом, а дверь в библиотеку была чуть приоткрыта. Из щели просачивался мерцающий свет. Войдя внутрь Бел, увидела Зои стоявшую посреди помещения, в кругу горящих свечей.

Девочки расположились небольшим кругом на полу и выложили свои лакомства в центр. Поппи достала небольшой сверток из пергаментной бумаги. Такие же вытащила из двух карманов на халате Зои. Элла сверток из обычной ткани, Бел и Жаклин положили бумажные пакеты. Айла, расположилась на диванчике у камина и не захотела делиться, своими шоколадными шариками. Камин еле горел, потрескивая угольками. Несмотря на это в комнате было все еще тепло, как в собственной постели.

Печенье от Бесси быстро закончилось, последние крошки Зои высыпала себе в рот и довольно причмокнула. Бел жевала изумительное пирожное Батенберг, одетое в марципановую глазурь, которое принесла Поппи. Жаклин угощала всех Йоркширским паркином, который оказался влажным, но приятным на вкус. У Эллы была плитка молочного шоколада, которую она разломила на множество частей, а у Зои две булочки Челси.

– Как на счет ночного чтения? Кто хочет начать первый? – спросила Зои.

Вдруг за дверью послышались чьи-то шаги. Элла с Зои подбежали к двери и немного приоткрыли ее. В холле показалась директриса Августа Вальтер, которая выходила из коридора, где была дверь в ее кабинет, и направилась в столовую.

– Интересно, куда она идет? – прошептала Зои.

– Может захотела подкрепиться? – предположила Элла.

Жаклин и Поппи почти хором спросили, кто там бродит, они ерзали на полу, ожидая ответа. Как только Элла закрыла дверь, Зои сказала:

– Всего лишь Августа.

– А она не заглянет сюда? – испуганно спросила Поппи.

– Не думаю, – проговорила Айла из своего угла.

– Откуда ты знаешь? – спросила Бел.

– Я часто здесь бываю, она каждую ночь сидит у себя в кабинете допоздна, затем идет на кухню, берет сверток с едой и выходит из школы, – проговорила Айла недовольным голосом.

– Что ты здесь делаешь? – тихонечко спросила Поппи.

– А что делают в библиотеке? Читаю книги, чтобы никто не отвлекал, – буркнула Айла.

– Постой, а куда она выходит ночью с едой? – спросила Жаклин.

– Не знаю, – пожала плечами Айла.

– Так кто будет читать первым? – прервала разговор Зои, ей не терпелось начать, а лишние разговоры только отвлекали.

– Можно я? – вызвалась Жаклин.

Как только она открыла книгу в холле снова послышались шаги. В этот раз Поппи побежала выглянуть за дверь, а затем быстро вернулась на свое место.

– Это и вправду директриса, – проговорила она.

Бел обернулась на Айлу, которая махнула рукой, как бы говоря: «Я же говорила».

– Куда она пошла? – спросила Зои.

– Она вышла из школы, – ответила Поппи.

– Идем, проследим за ней! – возбужденно проговорила она.

– Ну уж нет, если вы собираетесь шнырять на улице в такую темень, я пас, – Айла встала и отряхнула крошки с пижамы.

– Зои, пожалуйста давай не пойдем, – заныла Поппи.

– Да, Зои, это не разумно, – высказалась Жаклин.

– Мне бы тоже не хотелось выходить, там, наверняка, холодно, – проговорила Бел, ежась на холодном полу.

– Ну ладно, трусихи, – Зои быстро сдалась под натиском большинства, – давайте читать.

Жаклин снова раскрыла книгу и принялась читать приятным и мелодичным голосом:

«Холмс прислонился к спинке кресла, сложил вместе кончики пальцев обеих рук и закрыл глаза с выражением покорности. Доктор Мортимер повернул рукопись к свету и стал читать высоким, надтреснутым голосом следующий любопытный рассказ:

Много говорилось о происхождении Баскервильской собаки, но так как я происхожу по прямой линии от Гюго Баскервиля, и так как я слышал эту историю от моего отца, а он от своего, то я изложил ее с полною уверенностью, что она произошла именно так, как тут изложена.

Итак, знайте, что во время великого восстания поместье Баскервиля находилось во владении Гюго Баскервиля, самого необузданного, нечестивого безбожника. Случилось так, что Гюго полюбил дочь зажиточного крестьянина, арендовавшего земли близ Баскервильского поместья. Но молодая девушка, скромная и пользовавшаяся добрым именем, постоянно избегала его, страшась его дурной славы.

Однажды, в день Михаила Архангела, Гюго с пятью или шестью из своих бездельных и злых товарищей прокрался на ферму и похитил девушку, пока отец ее и братья были в отсутствии, что ему было прекрасно известно. Девушку привезли в замок и поместили в комнате верхнего этажа Межд тем бедная девушка, слыша песни, крики и страшную ругань, доходившие до нее снизу, чуть с ума не сошла, потому что, когда Гюго Баскервиль был пьян, то, говорят, употреблял такие слова, которые могли сразить человека, слышавшего их. Наконец доведенная до крайнего ужаса, она сделала то, что устрашило бы самого храброго мужчину: при помощи плюща, покрывавшего южную стену, она спустилась с карниза и побежала через болото по направлению к ферме своего отца, отстоявшей от замка на девять миль.

Немного позднее Гюго вздумал отнести своей гостье поесть и попить, – а может быть и еще что-нибудь худшее, и нашел клетку пустою, – птичка улетела. Им тогда точно овладел дьявол, и он, бросившись вниз, вбежал в столовую, вскочил на большой стол, опрокидывая бутылки и кушанья, и закричал во все горло, что он готов в эту же ночь предать свое тело и душу нечистому духу, только бы ему удалось догнать девушку. Кутилы стояли разиня рот при виде бешенства своего хозяина, как вдруг один из них, более других злой, а может быть, более пьяный, закричал, что следовало бы выпустить на нее собак. Услыхав это, Гюго выбежал из дому и, вызывая конюхов, приказал им оседлать его кобылу и выпустит собак. Когда это было сделано, он дал собакам понюхать головной платок девушки, толкнул их на след и с громким криком полетел по болоту, освещенному луной.

Кутилы продолжали стоять, вытаращив глаза, не понимая, что такое было предпринято столь поспешно. Но вдруг их отяжелевшие мозги прояснились, и они отдали себе отчет в том, что должно совершиться на болоте. Все взволновались: кто требовал свой пистолет, кто свою лошадь, а кто еще бутылку вина. Наконец, они пришли в себя и всею гурьбою (тринадцать всего человек) сели на лошадей и пустились догонять Гюго. Месяц ясно светил над ними, и они быстро скакали все рядом по тому направлению, по которому обязательно должна была бежать девушка, если она хотела вернуться домой.