Наиболее активную шпионскую деятельность в Иране вели фирмы «Крупп», «Сименс», «АЕГ»; профашистские организации, открыто функционировавшие в стране: «Тевтония» и «Браунес Хаус» (Тегеран); «Дойчес Хаус» (Тебриз).

Весь 1941 год ознаменовался резким ускорением всех процессов по подготовке Германии к войне с Советским Союзом.

Перед самой войной, 8 июня, в южный шпионский центр – иранский город Исфахан, прибыл сам шеф германской разведки адмирал Канарис.

Здесь руководитель абвера провел переговоры с вождем бунтарского кашкайского племени, предлагая ему взять власть в Иране в свои руки при прямой военной поддержке со стороны Германии.

Одновременно Канарис прорабатывал вопрос о возможном подкупе наследника иранской короны. Ему дарят дорогой автомобиль марки «Мерседес-Бенц», обещают еще один.

Делается попытка подкупить и других высокопоставленных политиков страны. Но все эти планы по смене власти в Иране рушатся после решительного ввода советских войск на север этой страны в августе – сентябре 1941 года.

Накануне ввода войск в северном районе Ирана, открыто действовала немецкая разведка, которой руководил генеральный консул в Тебризе, агент абвера Юлиус Шульце.

Вскоре к нему на «усиление» прибыл штурмбанфюрер СС Майер (Рихард Август), бывший сотрудник немецкой промышленной компании в Москве.

Он был «сослан» в Иран после своей аналитической записки руководству рейха, в которой писал, что Красная армия сильна, советская экономика на подъеме, «пятая колонна» в России уничтожена и нет никакой надежды на антибольшевистское восстание.

Правда не понравилась фашистскому руководству, и Майер в октябре 1940 года оказался в Иране, куда он прибыл в сопровождении еще одного германского разведчика, некоего Романа Гамоты, офицера СС.

Азат видел, как нагло действуют в Иране эсэсовцы, как день ото дня растет их число, и старался быть предельно осторожным.

Было очевидно, что германская агентура будоражит народ и ведет подрывную деятельность в рядах вооруженных сил, пытаясь поднять их на открытые боевые действия против частей Красной армии в случае их ввода в страну. Уже после нападения Германии на СССР советское руководство трижды (дважды в июле и один раз в августе) обратило внимание Реза-шаха на провокационные попытки вовлечь Иран в войну. Однако на шаха воздействовали не только из Москвы.

Германией вынашивался коварный план государственного переворота и смещения шаха Ирана. Этот вопрос перешел в практическую плоскость после 25 июня 1941 года. В тот день Берлин нотой потребовал от Реза-шаха вступить в войну с СССР на стороне Германии. Шах предпочел нейтралитет.

Тогда для свержения его в страну вновь прибыл шеф абвера. Изначально адмирал Канарис планировал начать переворот 22 августа, а затем передвинул его на 28-е число из-за того, что шаху доставили письменное послание фюрера, в котором тот призывал руководителя государства «не уступать нажиму на него со стороны США и Англии, так как Германия скоро займет южные области Советского Союза».

17 августа шаху была предложена открытая военная помощь немецким посольством. И это несмотря на готовящийся против него государственный переворот!

Но шах занял выжидательную позицию.

25 августа 1941 года Бек шел по улице к Большой соборной мечети Улу-джами, где он должен был служить (к службам в соборных мечетях привлекались настоятели мечетей города).

Он уже знал, что части двух советских армий Закавказского фронта, созданного Директивой Верховного главнокомандующего И. Сталина на базе Закавказского военного округа, ранним утром перешли границу с Ираном и ведут наступление на Джульфу – Тебриз.

Он знал также и то, что его Отечество в смертельной опасности и немцы уже под Смоленском.

«Но сейчас главное – не допустить бессмысленного кровопролития, к которому толкали германские спецслужбы! – решил молодой человек. – Что я сам, советский разведчик, могу сделать для этого?! Идет война, Родина истекает кровью, и теперь не время думать о собственной безопасности!»

В мечети собралась огромная толпа горожан. Азат мысленно прикинул, что число верующих приближается к нескольким тысячам человек.

«Наверное, уже передали последние новости?» – пришла в голову советского разведчика догадка.

Правоверные молча, с уважением, расступались, уступая дорогу пастырю.

«Знают, знают и ждут моих слов!» – Хаджи-Азат Каджари занимает место муэдзина и поднимает глаза на людей.

В толпе он замечает наравне с гражданскими лицами и военные чины. На балконе толпятся женщины. В храме тихо, будто бы нет никого вовсе.

– Правоверные! Сегодня в пределы нашей страны вошли войска Красной армии, – звучит его голос. – На земле нашего северного соседа идет невиданное в истории человечества кровопролитие, развязанное германским фашизмом. Нельзя допустить, чтобы наш народ пал жертвой чужой игры! Советские войска идут к нам не для насилия, а для того, чтобы прикрыть свои южные границы, и они имеют на это право по договору с нами.

Я призываю вас не поддаваться на подстрекательства и провокации и не оказывать сопротивления русским! Пусть Всевышний решит нашу судьбу!

«Ну вот и все!» – Азат молча глядит в глаза людям. Верующие изумленно молчат.

Наступила тяжелая пауза. Выдержав ее, молодой пастырь завершает напутственное слово:

– А теперь отбросьте все и молитесь о судьбе своей Родины и благополучии близких, да благословит вас Всемилостивый и Великий Аллах!

– Кто позволил вам самовольничать! – Эфенди Мохсен недовольно ходил по комнате. – Вашу проповедь обсуждает весь город!

– Разве вы хотите, чтобы пострадали невинные?! – возразил Азат. – Эту несправедливую войну развязали германцы и хотят подставить нас под пули русских!

– Но существует субординация! Вы должны были дождаться указаний, о чем следует проповедовать, а о чем нет!

– Эфенди, громадная толпа напуганных людей собралась в соборной мечети! Все они хотели слышать слово пастыря! Как же правоверные будут доверять нам, если мы не будем оперативно реагировать на происходящее, а лишь займем выжидательную позицию?!

– Вы нарушили порядок и должны быть наказаны! – Лицо эфенди Мохсена покраснело от негодования.

– Ради благополучия уммы я готов даже на смерть!

– Вы, наверное, забыли, что мне многое пришлось предпринять для того, чтобы устроить вас, имама суннитского толка, на службу в Тебризе!

– Вы, наверное, также забыли, уважаемый эфенди, что ответил незабвенный Абу Муса, да будет доволен им Аллах, тем, кто спросил его, чей ислам является наилучшим?! Он ответил: «Ислам того, кто не причиняет другим мусульманам вреда своим языком и своими руками!»

Совершив скрытый марш-бросок к 24 августа 1941 года, части 44-й и 47-й армий Красной армии заняли исходное положение у иранской границы. Выполнив задачу по захвату иранских погранзастав и подавлению пунктов управления, на рассвете 25-го они начали организованное продвижение вглубь страны. Главный удар наносила 47-я армия.

Одновременно с началом операции советских войск советский посол в Иране Смирнов, в присутствии посла Великобритании, вручил ноту советского МИДа иранскому министру иностранных дел, в которой были названы причины, побудившие соединения Красной армии войти на территорию Ирана.

27 августа к наступавшим войскам присоединилась еще и 53-я Отдельная армия Среднеазиатского военного округа. В результате ее неожиданного удара вялое сопротивление иранских войск было сломлено и прекратилось полностью к вечеру 29 августа.

В ходе успешно проведенной операции под командованием генерал-лейтенанта Козлова было занято несколько крупных городов на севере Ирана, в том числе и Тебриз. Советские войска расположились вдоль побережья Каспийского моря по линии Зенджан – Казвин – Хорремабад.

Великобритания ввела свои войска в Южный Иран.