Это был самый опасный вопрос во всей легенде советского разведчика. Руководители Загранаппарата НКВД вряд ли надеялись на столь удачное возвышение своего агента, готовя для него второстепенную роль лица «близкого к духовенству». Согласившись в свое время на доводы молодого человека, деятели Разведупра к тому же вполне допускали изменение легенды при перемещении агента в Иран. Но сейчас, когда все уже произошло, менять что-либо было уже поздно!

Понимая это, Бек решил рисковать, упоминая прямых родственников своей милой Лэлих как свою семью. Однако при этом делая упор на обиды молодости и отсутствие контактов с представителями рода Каджари.

– Я не поддерживаю постоянного контакта со своими родственниками, – ответил Азат – Когда я был молод, они воспрепятствовали моей любви. Затем не захотели видеть меня священнослужителем, готовя мне, как и всем юношам в нашем роду, путь чиновника. Я давно простил их, но, как вы понимаете, эфенди, тепла в наших отношениях нет!

– Это очень печально! Однако что может быть более почетным, чем путь служения Всевышнему! – поддержал Азата аятолла. – Думаю, что когда-нибудь они, несомненно, оценят ваш выбор! Впрочем, как я понимаю, вы не будете настаивать на Тегеране?

Молодой человек кивнул головой в знак согласия.

– Ну, коли так, то я готов предложить вам место служения в Тебризе. Однако понимаете… – протянул эфенди, затрудняясь найти нужные слова, объяснявшие невозможность первичного назначения его в крупную, соборную мечеть.

– Пророк, да благословит его Всевышний и приветствует, сказал, – пришел на помощь эфенди Азат, – «кто одевается в одежды известности в этом мире, того Аллах оденет в День Суда в одежды унижения и затем воспламенит их!»

Эфенди Мохсен с нескрываемым уважением и удивлением, будто бы в первый раз увидев, поднял глаза на достойного человека.

Предпринятая в марте – августе 1939 года советским руководством последняя попытка организовать объединенный отпор фашизму в Европе провалилась, и, попав в полную изоляцию, СССР пошел на подписание пакта о ненападении с Германией сроком на 10 лет.

Для Гитлера подписание этого документа лишь облегчило нападение на Польшу, судьба которой из-за ее упрямства и двуличия была предрешена.

В Азии фюрер стремился нанести удар по Британии, отрезав от нее людские ресурсы Индии. Роль плацдарма мог сыграть Афганистан, столь близкий к взрывоопасному району проживания пуштунов, либо Иран.

Но, не имея прямого сообщения с этими странами, он (фюрер), как это ни удивительно, рассчитывал в этом вопросе на поддержку СССР.

Сталин же, выиграв около двух лет подготовки к неизбежному столкновению с нацизмом, вовсе не стремился к расширению германского влияния на южных границах Советского Союза.

Кроме того, Иран мог оказаться единственной страной будущего транзита западной помощи в грядущей войне!

Но советское руководство не пошло на открытый отказ, а затеяло дипломатическую игру, в искренность которой фюрер верил вплоть до самого нападения на СССР.

После Мюнхенского сговора Англия и Франция окончательно утвердились во мнении, что им наконец удалось «натравить» Германию на Советский Союз, и готовили авиационный удар по Кавказу и каспийским нефтепромыслам.

При этом их правительства цинично продолжали «укреплять сотрудничество» с СССР.

Весной 1940 года план бомбардировки Баку, Грозного и Батуми был утвержден. Его практическая реализация, по данным советской разведки, должна была начаться уже летом того же года.

Советское политическое руководство приняло своевременные ответные меры, создав ударную группировку ВВС на границе с Ираном и Афганистаном (район Кушки). Летом – весной 1940 года сюда были стянуты значительные силы, предназначенные для усиления 4-й армейской группы Среднеазиатского военного округа (СВАО): до 120 единиц бомбардировочной и более 60 единиц истребительной авиации. Были проведены маневры войск.

Но… летом 1940 года ни Франции, ни Англии было уже не до вторжений!

Оккупировав Францию, вермахт, используя ее территорию, развернул массированное воздушное наступление на Британские острова.

С Ираном руководство Третьего рейха вело особую игру.

Ставка в ней была сделана на пришедшего к власти в Персии в 1925 году нового шаха Реза, представителя династии Пехлеви.

Шах оказался великим реформатором, трудился по 12 часов в сутки и за короткое время создал в стране жесткий авторитарный режим, получив при этом поддержку своего народа.

Шах Реза Пехлеви считал, что для Ирана, как страны восточной, такой режим правления был более приемлем, чем демократия по типу европейской и уж тем более советский коммунизм, который он отвергал абсолютно. В фашистской Германии он увидел оплот борьбы с обеими этими напастями и пошел на сближение с Гитлером.

Надо отметить тот факт, что и Германия отвечала Ирану «взаимностью». Фюрер ненавидел западные демократии, о которых отзывался не иначе как «о позорящем явлении наших дней» («Майн кампф»).

Что же до коммунизма, то именно они, те самые услужливые демократии, о которых Гитлер был столь невысокого мнения, давно уже присвоили лидеру германских фашистов лавровый венок защитника всех «цивилизованных стран» от распространяющейся коммунистической заразы.

Фюрер рассматривал Иран как своего вероятного союзника на Среднем Востоке, но главное состояло в том, что Германия остро нуждалась в стратегических ресурсах этой страны в войне за мировое господство. Кроме нефти Берлину был крайне необходим персидский хлопок, используемый при изготовлении начинки снарядов. По предложению фюрера еще в 1934 году Персия была переименована в Иран – «родину ариев». Играя по-крупному, расовое управление СС санкционировало даже браки «чистокровных арийских девушек Германии» с представителями правящей верхушки этой азиатской страны.

Началось прямое заигрывание с шиитским направлением в исламе.

В 1936 году интерес Гитлера к Ирану резко возрос, что напрямую отразилось на количестве прибывающих в Иран германских специалистов! Нужно сказать, что из Берлина в основном приезжал квалифицированный инженерный состав, имевший высокий авторитет в мире. Причиной этому послужил принятый в то время четырехлетний план развития военной промышленности Третьего рейха. Фюрер потребовал от своего окружения более активного экономического внедрения в экономику Ирана, обратив особое внимание на разработку месторождений полезных ископаемых и развитие в стране металлургической промышленности.

В тот же период формируется явный геополитический уклон иранского руководства в сторону фашистской Германии: в 1936 году Иран посылает делегацию на Олимпийские игры в страну победившего нацизма; в 1937-м в Тегеране с помпой встречают лидера гитлерюгенда Бальдура фон Шираха; Иран посылает на учебу в Германию своих студентов и даже офицерский состав!

1 апреля 1938 года германская компания «Люфтганза» открыла воздушную линию Берлин – Афины – остров Родос – Дамаск – Багдад – Тегеран – Мешхед – Кабул.

Геббельсовская пропаганда называет персов «сынами Заратуштры». Иран наполнен агентами германских спецслужб, число которых к 1941 году (по оценке НКВД) доходит до четырех тысяч человек! А всего немецких граждан в стране – не менее 20 тысяч.

В государстве формируется «пятая колонна» в виде «преподавателей» из Германии в многочисленных учебных заведениях страны, «экономических советников», «инструкторов» и т. д.

Иран пытаются вовлечь в непосредственное противостояние с «коммунизмом»: в пустынных районах скрытно строятся аэродромы, взлетно-посадочные полосы, склады вооружения и боеприпасов.

В докладной записке советского военного атташе весной 1939 года отмечается о германской помощи в сооружении иранской судоверфи в Ноушехре, куда активно завозится оборудование из Германии. Берлин особо интересуют нефтяные богатства Ирана, вышедшего на четвертое место в мире по добыче черного золота к концу 30-х годов. Немецкие специалисты допущены к учету иранской нефти и ее запасов, но… здесь они терпят провал: на их пути становится Британская нефтяная корпорация, которая давно уже безраздельно царствует в этом сегменте экономики страны!