Если увлекаетесь соционикой, то привет, я – типичный Штирлиц с самых студенческих лет. Пословица про синицу в руках и совет отмерить семь раз прежде, чем отрезать – всё про меня. Но всё равно расстроена тем, что качества «заводилы» так и не появились за годы работы. Вообще-то, не планировала здесь застрять так надолго.
Когда меня впервые напугали аудиторской проверкой, сказала самой себе: «Пф-ф, да меня к этому моменту уже не будет здесь». Но через год прыгала от счастья, что со мной стали советоваться и включать в серьезные проекты. Неужели уходить на самом интересном? Ещё через полгода повысили зарплату и перевели на новую должность. И каждый раз, когда посещала мысль о том, что я не на своём пути, «наркодилер» увеличивал «дозу» вознаграждения, а с ним и ответственность. Вручал грамоты, билеты в оперу и на хоккей. Здесь было довольно неплохо пару лет назад. Уходить туда, где ты никто, начинать всё заново – слишком страшно. В итоге благополучно пережила большинство тех «страшных» аудиторов, которые приходили к нам с проверками.
Сейчас же воздух в банке отравлен и затуманен враждебностью и интригами, как ноябрьский город за окном затянут серо-коричневым смогом. А в условиях плохой видимости совершаются самые непредсказуемые и трагичные дорожные происшествия.
Сегодня после обеда в мой «задний бампер» врезался самый настоящий «танк».
«Такова жизнь… начинать сначала, когда все погибло!» – говорил главный герой Арчибальда Кронина в «Ключах Царства». Только я совершенно не готова к обнулению.
Ноябрьская клубника
После пятничного обеда рабочий телефон Кощеюшки надрывался, но трубку он не поднимал. Когда его аппарат умолк, на моем определителе высветилась фамилия Карабаса-Барабаса. Наверняка это он только что названивал Лапшину. Пару секунд поколебавшись, всё же приняла вызов.
– Приветствую. Где шеф? Вы что, все вымерли там? – военным тоном пробасил глава информационной безопасности.
– Добрый день. Может, я могу помочь? – старалась сохранять ледяную вежливость. Телефонные разговоры мне всегда даются легче, чем с глазу на глаз.
– Дорощук принес сегодня заявление на увольнение. Ему предлагают в другой компании в полтора раза больше. За этот год потерял уже пять бойцов, и ещё три вакансии так и не закрыли с прошлого года. Вы, – и он буквально тыкал своим толстым пальцем в меня через телефон, – не нашли людей на свои же микроскопические зарплаты.
Не стала цепляться к словам и спорить, что не занимаюсь поиском кандидатов на вакансии. Я решала вопросы о повышении заработной платы работников, но четко в рамках установленных правил и лимитов. И вообще, почему его не посетила мысль, что "бойцы" бегут из-за гаденького нрава Карабаса-Барабаса, а не из-за зарплаты.
– Минуточку, – спокойно прервала прорыв сточной трубы своего собеседника. – Мне нужно посмотреть его случай.
Зашла в информационную систему учета данных по персоналу. Дорощук устроился в банк чуть больше года назад. Молодой, всего двадцать пять лет. Летом ему уже повышали должностной оклад, причем на целых тридцать процентов. До банка работал два года в середнячковой компании сисадмином. По внутренним правилам изменение зарплаты чаще раза в год не допускается. Только в исключительных случаях и после письменного разрешения самого Председателя Правления банка. Для приема таких звонков с жалобами на зарплату можно высадить целый колл-центр, а банк давным-давно разорился бы, если шел бы на поводу у всех. Пользуясь дефицитом кадров, работники откровенно шантажировали начальников своим увольнением.
Машинально озвучила Карабасу-Барабасу ограничения и вежливо отказала.
– Трофимова, это был Ваш последний шанс, – прозвучало медленно и угрожающе.
С другой стороны, что он мне может сделать законными способами? Я ничего не нарушаю, не веду личную переписку в корпоративной почте, не шарюсь в интернете, не опаздываю, не химичу с деньгами. Хотя очень беспокоят опоздания нашей Вячеславы, за которые я пока её не наказала. Лапшин попросил придержать процедуру, обещая получить от шефини медицинские справки – купить их не составит труда в любой частной поликлинике.
– Вы можете обратиться с ходатайством к Председателю Правления, но он всю эту неделю в командировке, – ответила я главе информационной безопасности.
Бросил трубку, не дослушал меня. Никому не хочется бегать на самый верх ради таких вопросов. Проще подставить мелкую HR-сошку, припугнуть, договориться.
Почти уикендовское, солнечное настроение накрыло штормом. Меня подбрасывало от угроз, руки непроизвольно подрагивали (это уже стало профессиональным заболеванием). Пальцы потянулись к монетке в поисках успокоения. А ведь планировала сегодня вечером отправиться за первой партией новогодних подарков – не люблю оставлять всё на сумасшедший декабрь.
Через полчаса меня вызвала Вячеслава. Без Лапшина. Может, решила обсудить презентацию по текучести?
– Машенька, от Вас за версту несёт мужиком, – сказала Пучеглазая, не взглянув на меня, и опять исковеркала имя.
– Ой, да это я просто вымыла волосы шампунем мужа. Мой закончился, – со сконфуженным смешком зачем-то начала оправдываться я.
– Я не об этом, – она всё бегала глазами по какому-то документу в её руках, щурясь и морщась, чтобы лучше разглядеть. – Слишком категоричны. Где Ваша женская хитрость и уловки? Мужчины воспринимают Вас, как самца, и автоматически начинают схватку не на жизнь, а на смерть. Будь Вы истинной женщиной, они бы включили режим джентльмена, где-то пошли на компромисс, а не жаждали испепелить.
Подумала, что Слава начинает очередной свой двухчасовой тренинг. Шефиня не глупа, нет. Но мы же на работе, а на работе РАБОТАЮТ, а не языками чешут.
– И что мне с этим делать? – она протягивает бумагу, и от увиденного мои глаза лезут на лоб, а ярость сдавливает челюсть.
В служебной записке от подразделения информационной безопасности говорилось, что Трофимова Марианна нарушила пункт двадцать шесть Политики использования информационных ресурсов банка, посещая порносайты, что влечет угрозу распространения вредоносного программного обеспечения, а также пункт пятьдесят Правил внутреннего трудового распорядка, т.к. использовала рабочее время в личных целях. К записке приложили отчет с историей посещения интернет-ресурсов с моим сетевым именем и IP-адресом.
Более унизительного оскорбления нельзя было и придумать. Вот так издевательство. Чуть не задохнулась от нахлынувшей злости. Жестокая подстава. Документ адресован Председателю Правления, у Вячеславы на руках лишь его копия – для ознакомления.
– Это просто смешно, – мой голос звучал неестественно и прерывисто из-за учащенного дыхания. – А как же, – глоток воздуха, – их хваленый файервол*, который тупо блокирует даже сайт Министерства труда? На порносайт с рабочего компьютера попасть невозможно при всем желании. Или я, по их мнению, хакер какой-то, который взломал суперзащиту?
Вячеслава оказалась мировой женщиной:
– Честно, мне по барабану до этого. У Вас будут какие-то проблемы? Или мы можем просто посмеяться и забыть?
Она так и не разобралась, да и не желала вникать в формальные правила компании. В этой ситуации, наверное, смекнула, что кто-то решил развязать войну.
– Документ, скорее всего, уже у Председателя Правления в папке, – ответила я. – По правилам мне грозит строгий выговор или увольнение. Всё на усмотрение Председателя. К оригиналу прикрепили стикер с разъяснениями относительно вариантов наказания. Но по Правилам наложения дисциплинарных взысканий они не могут объявить строгий выговор без моей объяснительной. Надо поторопиться и передать через секретаря вдогонку свою записку.
Карабас-Барабас лишился всего четверти своей квартальной премии. Всего один раз в этом году. Я же в лучшем случае не получу ни квартальный, ни годовой бонус перед Новым годом, а в худшем – уволят по статье. Да уж, урожай всегда превосходит семечко.