Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Войдя через ворота в узкий проход между двумя полуразрушенными стенами, Бен неосторожно наступил на кусок жести, поскользнулся и упал с грохотом. Тут же взлетела осветительная ракета, за ней другая, третья… Как загнанный зверь, он пытался скрыться в каком-нибудь темном углу, однако свет от ракет ослеплял его, и было чувство, будто он стоит беззащитный на открытой лестничной площадке…

Тут он увидел неширокую щель между стеной дома и перевернутым вагоном подземки и с трудом в нее втиснулся.

За спиной послышались шаги, теперь уже совсем рядом, — казалось, ему наступают на пятки.

Шаги загрохотали и впереди.

Снова он попытался уйти в сторону, нашел короткий крытый отрезок улицы, явно остаток какой-то галереи. Нырнул туда, но, к своему отчаянию, обнаружил, что оказался в тупике: другого выхода отсюда не было.

— Сдавайся! Поднимай руки и выходи! — прокричал усиленный мегафоном голос.

Бен лежал, не шевелясь, в углу. Тяжело дыша, выбившись из сил, он прижал руку к пронизываемой болью груди и вдруг услышал шуршание: записи! Он вскочил как ужаленный. Об этом не подумал никто, даже Джонатан. Если его сейчас схватят, бумаги будут доказательством его вины. Он вертел головой как дикий зверь, попавший в ловушку.

Куда спрятать записи, чтобы их не нашли?

Каменная кладка стены, сорванная оконная рама… Прямо перед ним — водоразборный кран.

Он опять услышал шаги. Они приближались.

— Стой! Буду стрелять! — заорал Бен, надеясь выиграть хотя бы несколько секунд.

Дрожащими руками он открутил от крана головку. Вытащил бумажные листки из нагрудного кармана, свернул их так, чтобы они занимали как можно меньше места. Втиснул под неплотно прилегающую прокладку и снова навинтил головку. Бросился через дорогу, надеясь скрыться в сумраке на другой стороне… Удар в плечо повалил его на мостовую, а потом он услышал три коротких щелчка.

В глазах у него потемнело. Он еще слышал, как приближаются шаги, но вдруг все замерло, и он очутился в мире без света, без звука, без земли под ногами. И все быстрее, быстрее стал падать в бездонную пустоту.

14

На этот раз реактивация глубоко зарытого содержимого памяти обрела форму запутанного сновидения. И однако сейчас это проходило иначе, чем в прежние два раза. Он заметил, что не раз был на грани пробуждения: может быть, средство теперь действовало слабее, он к нему стал менее чувствителен — видимо, сказывалось привыкание. Он метался, на какие-то секунды, по-прежнему не открывая глаз, оказывался в настоящем, и тогда его охватывал страх, что он может вернуться в действительность окончательно, а потом уже и не понимал, где он находится на самом деле.

Он проснулся совсем внезапно, от чего-то страшного в своем сновидении (вспомнить, от чего именно, он, вырванный из состояния сна, уже не мог), и увидел прямо над собой чье-то лицо — черты невыразительные, волосы спутаны, на висках пряди торчат в стороны: Харди!

Почти не было времени отдать себе отчет в том, что он по-прежнему в постели, что Харди с цилиндрическим предметом в руке стоит на коленях у его подушки. Он услышал, как Харди шепчет: «Как хорошо, что ты говоришь во сне! Спи еще!» Он почувствовал на своем лице холодную жидкость с резким запахом, оседающий аэрозоль, и почти мгновенно снова погрузился в сон или в бессознательное состояние.

Проснувшись, Бен не мог сообразить, сколько времени назад произошло событие, которое до сих пор стояло у него перед глазами. И тут же вспомнился эпизод сновидения, на который его «я» реагировало особенно сильно. От этого эпизода, которого он ждал с самого начала сна, перекидывался мостик к настоящему. Эпизод этот содержал в себе воспоминание о записях… Что такое сказал Харди: он, Бен, говорил во сне? Он подскочил как ошпаренный. Если он говорил во сне о записях и о месте, где они спрятаны, которое он теперь знает, значит, о них известно и Харди…

Теперь он уже окончательно проснулся и сосредоточенно думал. Потом обратил внимание на то, что лежит в одежде и надеть ему нужно только куртку. Не поднимаясь с постели, быстро причесался, потом посмотрел вокруг. Часы на стене показывают девять часов десять минут… еще не заметили, что он не встал; пока он в кровати, от взглядов снизу он скрыт. Конечно, как только он встанет, его заметят, но сейчас ему это все равно. И быть может, даже есть способ как-то остаться неузнанным. Одним прыжком он очутился на полу, прижал к лицу бумажный платок и стремглав выбежал из спальни. Прыжок, которым он преодолел барьер на выходе из зала, на стадионе принес бы ему все мыслимые почести. Но сейчас он на это даже не обратил внимания.

Свои надежды Бен возлагал на то, что положение расследователя позволяет ему в случае острой необходимости заказать себе одноместный магнитокар. Он кинулся к ближайшему видеофону, сунул в щель личный номер и сделал заказ. Через две минуты автоматически управляемый магнитокар стоял уже у тротуара. Бен вскочил в него, набрал адрес и поднялся в воздух — выше всех других средств передвижения, в том числе и магнитопоездов общественного транспорта. Он испугался, услыхав вой сирены, но тут же сообразил, что это звуковыми и световыми сигналами расчищает себе путь машина, внутри которой он сидит.

У Харди, конечно, несколько часов форы, но на общественном транспорте добираться долго. Только на это Бен и рассчитывал.

Когда он оказался наконец за чертой города, там, где для всеобщего обозрения сохранялся как достопримечательность кусок старого мира, Бен направил магнитокар к одной из обзорных башен. Оттуда, с высоты, исторические места были видны как на ладони.

Он нажал на кнопку, направляющую машину в парк, выпрыгнул из нее и смешался с толпами экскурсантов. Для них это был праздничный день, и не только потому, что они хоть на время вырвались из однообразного круговорота физических упражнений, учебных занятий и психотренинга, но и потому, что к дрожи ужаса, который здесь испытываешь, примешивалось одновременно и чувство радости. Здесь можно видеть не только стены погибшего города такими, какими они стали в конце последнего десятилетия взрывов, но и тела несчастных, которые тогда погибли, — они выглядели как живые, будто все случилось только вчера, потому что для сохранности их облили полиэфирной смолой. И хотя было видно, какие у них страшные раны, бросалось в глаза также, что люди эти худы как скелеты, что они отчаянно голодали, что тела их разъедали болезни — это был смертный час общества, обреченного на гибель. У граждан Свободного Общества такое просто не укладывалось в голове, и когда они об этом слышали на занятиях, многие были не в состоянии даже допустить, что это правда. Но тут они воочию видели, что все это было. И, толкаясь, пробирались на башни обзора, на галереи, в проходы, пересекавшие территорию и отделенные от руин только стенами из свинцового стекла; толпились перед установленными через каждые пять метров подзорными трубами, позволявшими рассмотреть недоступные невооруженному глазу подробности.

Все это Бену было сейчас безразлично. Он спустился на лифте на первый этаж, в фойе, где громкоговорители передавали записанные на пленку объяснения. Напротив входа в лифт начинался коридор, по которому можно было попасть непосредственно в старую часть города. Бен поспешил туда, но ему мешала толпа идущих впереди экскурсантов, и в то время, как он сквозь нее пробирался, ему послышался негромкий звон. Лихорадочно растолкав людей, он обнаружил, что одно из окон коридора разбито… Водоразборный кран на месте, отвинченная головка лежит на земле — он опоздал, но уйти далеко Харди не мог, и хотя кажется, что уже ничего нельзя поделать, он не признает себя побежденным, он должен во что бы то ни стало Харди найти.

Бен поспешил дальше по проходу, который нигде не разветвлялся, по лестнице взбежал на следующий этаж: оттуда можно было видеть всех, кто находился в зале. И это было почти как чудо: в толпе, втекавшей в правую галерею обзора, он увидел Харди. Тот сам себя выдал: все продвигались вперед спокойно, а он, лихорадочно спеша, расталкивал людей у стен, где толпа была не такой плотной, и сверху казался быстро движущейся точкой в ритмичном волнообразном движении толпы.

67
{"b":"75392","o":1}