— «Отвратительно, — подумала она. — Я сама себе противна. Ну как так можно было?.. Да и любовь ли это вообще?»

— Приветики!

Услышав его голос, она машинально выпрямилась, тут же распахнув глаза. Но неожиданно она и Махито, нависающий над ней сзади, столкнулись лбами, одновременно ойкнув. Студентка скривилась и зашипела, схватившись за ушибленную голову.

— Эй, аккуратнее! — возмутился парень, сделав то же самое, хотя, конечно, ему было не больно. — Так-то ты меня рада видеть?

Девушка обернулась и одарила его хмурым взглядом, стараясь не показывать своего удивления. Хотя игнорировать участившееся сердцебиение никак не выходило. Не дай бог ещё румянец в свете фонаря заметит!

— Мог бы и уклониться, — буркнула она.

Дух многозначительно хмыкнул. Он ловко перемахнул через спинку скамейки и сел рядышком с Таней, заставив ту сразу отодвинуться на самый край. Она не взяла с собой никакого оружия, да и сейчас ей было не до сражений. Вообще ей было не до Махито. Чем меньше она его видела, тем спокойнее было ей.

— Ты чего такая кислая, Таня-чан? — парень закинул ногу на ногу и заинтересованно посмотрел на неё, ухмыляясь. Шаманка фыркнула и отвернулась, бормоча:

— Ты зря сюда пришёл. Уходи. Я не стану с тобой сражаться.

Махито удивился. Но его озадачило не столько глупое поведение соулмейта — в самом деле, какой шаман будет договариваться с Проклятием, когда они смогут посражаться, а когда — нет? — сколько её душа. Состояние у той было какое-то… подавленное. И это было очень непривычно.

— Я смотрю, моя милая, наивная дурочка сегодня не в духе? — он вальяжно откинулся назад. — И что же у нас случилось?

Таня едва слышно вздохнула и стала хрустеть пальцами, опустив взгляд, лишь бы не смотреть на собеседника. Ну и зачем он здесь? Как вообще нашёл её?

Ещё и тот сон дурацкий не вовремя возник перед глазами…

— А тебе не всё ли равно? Ты ведь сам говорил, что тебе плевать на меня и мои чувства, — пробубнила девушка себе под нос, смутившись от неприятных воспоминаний.

— Ну и ну, а мне казалось, что в тот раз я в красках обрисовал тебе, как я к тебе отношусь, — немного обиженно произнёс дух, заложив руки за голову, разглядывая звёздное небо.

Комацу скептически посмотрела на него.

— В какой ещё тот раз? — с подозрением в голосе уточнила она.

— Вот так новости! — воскликнул парень, делая вид, что крайне возмущён, хотя его губы всё так же были растянуты в ухмылке. — Не думал, что у моей милой, наивной дурочки ещё и память никуда не годится! Что ж, раз ты забыла, я тебе любезно напомню: два дня назад в доме Джунпея ты и я занимались…

Но Таня не дала ему договорить. Она вскинулась, густо покраснев, и в шоке уставилась на собеседника, едва не подавившись воздухом.

— Это что, был не сон?!

Махито заливисто рассмеялся, обворожительно улыбаясь. Страшная догадка подтвердилась. Девушка подскочила на ноги и стала расхаживать из стороны в сторону, взмахивая руками и приговаривая:

— Боже, какой ужас, какой кошмар! Отвратительно, как же омерзительно! Как я могла позволить вытворять с собой такое? Ох, до чего же стыдно!..

— Эй! — Проклятие почувствовало себя оскорблённо из-за таких неприятных комментариев соулмейта.

— Да ты же над моей душой над… надругался! — выпалила Комацу, нервничая от смущения.

— Ну, во-первых, ты была не против, — заметил дух с важным видом. — Во-вторых, тебе понравилось, и даже не пытайся отрицать очевидное.

— Что?! Да я!.. Да ты!.. Да как ты вообще посмел касаться моей души?! — Таня ткнула пальцем в лицо Махито, оказавшись в опасной близости к нему. — Ты подлый, гадкий, наглый проклятый дух! Как такая глупость вообще взбрела тебе в голову? Извращенец!

— Выбирай выражения, дорогуша, — неожиданно он схватил её рукой за подбородок и притянул ещё ближе к себе, несильно надавив на щёки. — Я ведь и обидеться могу.

Их лица оказались буквально в нескольких сантиметрах друг от друга, так что шаманка могла даже слышать запах своего соулмейта. На удивление, приятный. И в любой другой ситуации она бы обязательно смутилась из-за положения, в котором оказалась, и возмутилась бы наглости Проклятия, но…

— Ты только и способен, что играться с людскими чувствами, смеяться над нашей связью, — с горечью прошептала она, зажмурившись, лишь бы не смотреть ему в глаза. — И ты никогда даже не задумывался о том, что я могла по-настоящему привязаться к тебе. Хочешь убить меня? Давай. Но тогда наказания тебе не избежать.

— Наказания? — парень удивлённо приподнял тонкие брови, отпуская девушку. — Интересненько. А вот с этого места поподробнее.

Комацу покачала головой и, плюхнувшись обратно на скамейку рядом с ним, вновь стала хрустеть пальцами от напряжения. Какая разница, будет он знать о тяжёлой судьбе её родителей или нет? Ему же всё равно. Но если он так хочет послушать, почему бы и не рассказать? Они же теперь, вроде как, и правда, стали ближе друг к другу… духовно? Или же телесно? А как то, чем они занимались, вообще можно обозвать?

Незачем думать об этом. Что было, то было. Навряд ли такое повторится.

— О, ничего особенного, — пытаясь избавиться от напряжения в голосе, начала девушка, хотя получалось у неё, прямо скажем, не очень. — Просто я тут давеча узнала о том, что мою маму записали в предатели и приговорили к смертной казни, а мой отец вызвался её казнить, но они были соулмейтами, а никто из шаманов и понятия не имел о том, что если один из пары убивает своего партнёра, то его наказывают лишением всей проклятой энергии, что для нас может быть равносильно смерти!

Не смотря на то, что она выпалила это на одном дыхании, Махито всё прекрасно понял. Сие известие так сильно пошатнуло студентку, что её душа буквально стенала, кричала от горечи. Это было совсем не похоже на обычно спокойную и неунывающую девушку.

— Кто приговорил твою мать к казни? — спросил собеседник, получив в ответ недоумённый взгляд. Похоже, Таня была крайне удивлена тем, что его заинтересовало услышанное.

— Старейшины, — произнесла она, а затем поспешила объяснить: — Ну, ты знаешь, пожилые шаманы, которые за какие-либо заслуги получили место в верхушке организации. Теперь они координируют все действия остальных шаманов, раздают указания и, само собой, наказывают за любую провинность.

На некоторое время между ними воцарилась тишина. Дух вглядывался в далёкое небо, закинув ногу на ногу и болтая ей, думая о чём-то своём. Комацу тоже смотрела на звёзды, почувствовав некоторое облегчение. Наверное, потому что наконец выговорилась.

Сидеть вот так спокойно рядом с Махито казалось чем-то странным. Незнакомые ощущения, но она чувствовала себя вполне уютно. Наверное, так и должно быть. Они же родственные души всё-таки.

— Но ты ведь не ненавидишь этих старейшин, — вдруг произнёс Махито, нарушив молчание. — Чувствуешь себя обиженной, считаешь родителей жертвами несправедливости и всё равно не испытываешь ненависти к их косвенным убийцам.

Студентка поджала губы. И вновь он видел её насквозь. Мошенник! Она-то так не умеет…

— Я не знаю, кто именно осудил мою маму, так что мне некого ненавидеть, — тихо ответила она. — Я же не могу ненавидеть всех старейшин. Некоторые из них наверняка в то время были такими же простыми шаманами, как и мои родители.

— А если бы ты знала, кто виновен? Стала бы ты его ненавидеть? Желала бы ты ему смерти? — допытывался парень.

— Я… — Комацу занервничала. — Я не знаю, ясно? Это сложный вопрос. Да и какая тебе вообще разница? — она снова посмотрела на него и встретилась с внимательным взглядом разноцветных глаз. Он ловил каждое её слово, следил за малейшим движением души или тела. Так странно.

— Я был рождён из людской ненависти, — сказал он. — Люди всегда ненавидели и будут ненавидеть, бояться друг друга. Для ненависти не нужно оправдание, — привычная ухмылка сошла с его лица. — Это так глупо, правда? Мы с тобой совсем разные, но кому-то было угодно свести нас. Разве судьба не престранная штука?