– Это тоже ваш человек?

– Да. Она работала здесь под прикрытием и должна была выпустить Клэя отсюда, когда придет время, но не сделала, потому что перешла на сторону «Абстерго». Я перестал испытывать какое-либо сожаление о ее смерти, когда узнал, что из-за нее чуть не пострадали и Дезмонд с остальными, считал ее просто предателем. А теперь… понимаю, что не должен был оставлять ее здесь. Совсем одну. – Его голос стал настолько тихим и хриплым, что Хэйтему пришлось сесть поближе, чтобы услышать его. – Шон и Ребекка говорили, что она и Дезмонд нравились друг другу – и он сам же уничтожил ее своей рукой по велению Юноны. Странно, что все, к кому мы привязываемся, в итоге…

В один момент кислород просто перестал поступать в легкие – грудь будто стянуло ремнем, почти до хруста, в глазах помутнело, и ему показалось, что его сердце почти остановилось.

– Дышите! Пожалуйста, дышите, прошу вас, дышите!

Он широко распахнул глаза и глотнул воздуха так, как будто только что выбрался из воды – и осознал, что его сердце всё еще бешено билось в груди, в отчаянии пытаясь сохранить связь с реальностью.

– Успокойтесь. Восстановите дыхание, ради бога, только не переставайте дышать.

С каждым вдохом становилось всё легче. Кислород наполнял легкие, сердце успокаивалось, а он всё будто бы чувствовал какие-то теплые импульсы, которые, разливаясь по всему телу, неотступно давали сигнал мозгу – точно свет, что пытался помочь ему найти выход из шторма между забвением и реальностью.

И только подняв взгляд, он понял, что на него всё это время смотрели два серых глаза – тревожных, сосредоточенных и как никогда прежде близких к нему. А на его плечах лежали две невесомые ладони, которые и приносили те самые успокаивающие импульсы – единственное, что позволяло почувствовать тепло этих рук.

Он не мог поверить в это. Поверить, что всё, что он сказал, прозвучало вслух. Что кто-то действительно выслушал его.

– Что… что еще произошло с вами? Расскажите мне.

– Я… – он замолчал, не зная, говорить дальше или нет. Всех, кому он когда-то мог что-то рассказать, уже давно не было. Однако сейчас казалось, что сил сдерживать всё, что накопилось в душе, уже не было тоже – если он, похоже, всё равно сойдет с ума этой ночью. – На самом деле наше братство распадается. С каждым днем. Тамплиеры вырезают нас один за другим, пытают в этих стенах, используют, пытаясь найти эти чертовы артефакты. Мои люди, наши… наши дети, они отдают свои жизни за это, расплачиваясь за наши ошибки. Я пытаюсь держать братство вместе, раз за разом по осколкам собирая в единое целое, начиная всё заново снова и снова, но всё, что я ни делаю – всё оканчивается провалом, и каждый раз они оказываются на шаг впереди меня. А теперь еще и Дезмонд…

Грудь снова сдавило, воздуха стало не хватать, и он, обхватив голову руками, тихо-тихо пробормотал:

– Боже, что происходит со мной?..

– Дышите. Вот так. Вдох, выдох, вдох, выдох. Ну же. – С каждым словом дышать становилось всё легче, сознание возвращалось, и боль понемногу отступала. – В такое нелегкое время вас выбрали лидером не просто так, а это значит, что люди верят в вас и знают, кому доверяют. А также знают, на что идут и чем рискуют, и точно бы не хотели, чтобы вы сдались.

– Но что, если… если я сам уже не верю в себя? Если я не знаю, что делать дальше? – Он вновь поднял голову и встретился взглядом с серыми, как сталь, глазами. – Что я могу поставить им в противовес, если всё, что я делаю – бесполезно?

– Это потому, что вы всё делаете в одиночку. Когда мы обрываем связь с людьми, мы становимся слабее, уязвимее, а значит, делаем ошибки. И только наши люди – те, кому мы действительно можем доверять, – могут помочь нам вернуть нашу силу. – Хэйтем не отводил своих глаз ни на миг, держа руки на его плечах. – Не отвергайте свою команду. Дезмонд, Ребекка, Шон – они все такие славные и умные ребята. И они искренне желают вам помочь. С ними всё будет в порядке, и они вытащат вас отсюда. Поверьте мне.

– Команда…

От упоминания о своей команде ему внезапно стало легче, и губы его слегка приподнялись в слабой улыбке. Команда… как давно он уже не придавал значения этому слову. А вспоминая о том, как они всё это время помогали ему и заботились о нем, когда он был слаб, их шутки, между делом мелькавшие в череде этих нелегких дней, улыбки, глаза, каким-то чудом продолжавшие сиять даже в самые тяжелые минуты… Он уже и не помнил, с кем еще ему было так приятно и легко работать. Может, потому что они были друзьями его сына? Возможно. Однако сейчас он чувствовал, что на самом деле всей душой желал увидеть их всех вновь.

– Команда, – повторил Хэйтем, улыбаясь в ответ.

– Если бы я только знал, как использовать эту силу, чтобы попытаться выбраться отсюда сам, не подвергая их опасности, – устало вздохнул Уильям. Однако внутри он уже не чувствовал такой гнетущей тяжести, как прежде. – Хоть бы раз она выручила меня вместо того, чтобы пытаться убить при каждой удобной возможности.

– Иногда то, что мы считали несчастьем, в конце может принести нам спасение. Кто знает, может, и этот случай окажется таким. Не переживайте на этот счет. – Он вновь положил одну руку на его плечо, и Уильям посмотрел на него, качая головой. – Вам нужно отдохнуть. Выспитесь, не то от таких переживаний после всего, что с вами случилось за эти дни, можете снова потерять сознание или случится еще что похуже. Быть может, завтрашний день покажет нам, что делать.

– Вы правы. – Уильям замолк на мгновение. – Спасибо, что выслушали меня. Хотя и не были обязаны.

– Держать в себе все чувства порою становится слишком тяжело. Мне ли этого не знать, – вздохнув, понимающе ответил Хэйтем. – К тому же вы для меня не чужой человек. – Не вставая с кровати, он добавил: – Я буду здесь.

Несколько секунд Уильям сидел на месте, пытаясь разобраться в своих мыслях и чувствах. Это было так странно и в то же время правильно: впервые за эти годы почувствовать чье-то крепкое плечо, на которое можно было опереться. Чувствовать, что рядом есть что-то дружеское, братское и… на этот краткий миг ему показалось, что и отцовское одновременно. Что рядом есть тот, кто действительно понимает тебя, и что он будет здесь, что он никуда не уйдет и не исчезнет. Что он будет рядом всегда.

Он осторожно опустился на спину и перевернулся на бок, подложив руку под голову, – и вновь по импульсам почувствовал, как на его плечо легла бестелесная рука. Попробовал сосредоточиться на дыхании и расслабиться – на этот раз получилось. После чего закрыл глаза и забыл обо всех тревогах, наконец-то обретя покой в блаженном сне.

***

На следующее утро Уильям проснулся спокойно, не обнаружив над собой пытливых глаз и мерзких лиц, – Хэйтем сидел на краю кровати и терпеливо ждал, когда его потомок проснется. Обменявшись с ним утренним приветствием, Майлс осторожно встал, чувствуя небольшую тяжесть в ногах, и прошел к раковине, чтобы ополоснуть лицо и хоть немного привести себя в порядок. А затем к нему зашла и доктор Уайт, чтобы провести медосмотр.

– Доброе утро, мистер Майлс, – прежде попросив охранника остаться за пределами комнаты, поприветствовала пациента девушка, опустив сумку на кровать.

– Доброе, доктор Уайт, – ответил Уильям, подходя к ней и присаживаясь рядом. Никто из них не чувствовал друг к другу какой-либо враждебности, так что он не желал мешать ее работе, показывая свой дружественный настрой.

– Как вы себя чувствуете? – задала она привычный вопрос, открывая сумку и доставая стетоскоп. – Уже лучше?

– Кажется, да, – сняв рубашку, ответил Майлс. Почувствовав холодное прикосновение металла к своей спине, он решил заговорить на другую тему, начав шепотом: – Кажется, вам не особо нравится работать здесь?

– Вы правы, – согласилась та, тоже приглушая тон. Затем, вновь говоря громким голосом – и то, скорее, просто для вида, – она произнесла привычное: – Дышите глубже. Не дышите…

– И давно так работаете? – вскоре снова продолжил беседу Уильям; девушка уже закончила слушать его дыхание и потянулась к сумке.