– Лучше не думайте об этом. Спокойнее будет. – Посмотрев же наконец в заветный угол потолка, Уильям вмиг насторожился и сказал, еще больше приглушая голос: – Кстати, вы знаете, что нас записывают?

– Записывают? – удивленно переспросил Хэйтем. Когда он посмотрел в сторону, куда кивком показал Майлс, его глаза расширились в изумлении. – Это та самая штука, через которую куда-то передается, что творится в этой комнате?

– Ага. Камера, – всё так же приглушенно пояснил Уильям. – И они повсюду. Снимают каждый твой шаг. Здесь, на улицах, за углом в подворотне – везде.

– То есть кто-то слушал, как мы разговаривали? – уточнил Хэйтем, мигом почувствовав себя не в своей тарелке. Даже будучи тамплиером, он не представлял возможности столь жесткого контроля над людьми.

– Скорее, только меня. Ой, кажется, сюда идет кто-то, – сказал Уильям и постарался принять как можно более расслабленную позу, заслышав приближающиеся шаги.

Дверь открылась, и в камеру в сопровождении двух охранников осторожно заглянул Видик.

– Здесь есть еще кто-то, Майлс? – откинув любезности, сразу же перешел к делу тот, оставшись на расстоянии. На его больной ладони все еще были заметны красные следы.

– Кто?

– С кем вы тут разговаривали? – Видик ничуть не проникся изумленно-недоумевающим взглядом голубых глаз. – Лучше не играйте в дурака, вы и так перешли все границы за сегодня.

– А, это, – поняв, что уже лучше было и впрямь не шутить, махнул рукой Уильям. На секунду он замер, лихорадочно придумывая путь отступления – но, не придумав ничего лучше, лишь положил руку на грудь и, скучающе вздохнув, пробормотал: – Да так, вел беседы с умным человеком.

– Вот оно что, – прищурившись, хмыкнул Видик; в этот миг Уильям очень надеялся, что тот на самом деле вспомнил, что прежние объекты анимуса вытворяли и не такие пустяки, а потому решил, что разговоры с самим собой вполне были нормой. По крайней мере, раньше это работало. – Ну что ж, надеюсь, вы прекрасно проводите время с ним.

– Не то слово. Здесь ведь и поговорить особо не с кем, – продолжил Майлс всё тем же тоскливым тоном. А после добавил, решив поторопить того с уходом: – Кстати говоря, как твоя рука, не болит, в кулачок хорошо сгибается? Если хочешь, я могу и на второй попрактиковаться, мне не жалко.

– Нет уж, обойдусь и без этого, – лишь фыркнул в ответ Видик. Он был уже настолько вымотан выходками этого дерзкого диверсанта, что больше на угрозы у него сил не осталось, и потому вместе с охраной он вскоре покинул камеру.

– Спасибо за комплимент, – между тем вставил Хэйтем, всё это время сидевший на кровати.

– Всегда пожалуйста, – хмыкнул Уильям. В конце концов, его слова ведь были правдой.

– Кто этот человек?

– Один ублюдок, который издевался над моим сыном в анимусе, пока его держали здесь, – пробормотал Уильям. Вздохнув, он с горечью добавил: – Поверить не могу, что раньше выглядел таким же в глазах Дезмонда.

– По крайней мере вы осознали свою ошибку.

– Они наверняка уже хватились меня, – Уильям посмотрел в сторону двери. – Надеюсь, ему хватит ума не ехать за мной, когда тамплиеры починят базу данных и попробуют заманить его сюда.

– Я не думаю, что такой человек, как Дезмонд, может оставить своих людей в беде, – заметил Хэйтем серьезным голосом, смотря ему в глаза. – И я сомневаюсь, что вы бы могли бросить своего сына, если б он был на вашем месте сейчас.

Уильям замер на несколько секунд. После чего, соглашаясь, медленно покачал головой.

– Он, должно быть, сильно переживает за меня сейчас. Как тогда, – мрачно произнес Уильям. – Я лишь надеюсь, что он будет осторожен. – Он в тревоге посмотрел на предка. – Я и сам так переживаю за него.

– Не думаю, что стоит, – сказал Хэйтем, ободряюще улыбнувшись ему. – Уверен, с ним всё будет в порядке. Он многому научился за это время и теперь-то уж точно сможет постоять за себя. Просто поверьте в него.

– Я верю, – тихо ответил Уильям – хотя он и сам знал, что Дезмонд стал настоящим мастером-ассасином, он всё еще прекрасно помнил и о том, как не находил себе места, когда его сына всего лишь пару месяцев назад держали здесь же, в этом здании. И потому поделать с собой ничего не мог. – Хм, а может… – Внезапная мысль отвлекла его от тяжких дум, и он сел на кровати, переведя взгляд на камеру. – Может, вы сможете отключить здесь всё?

– Отключить? Как?

– Честно говоря, не знаю, как именно, но… у меня самого как-то получалось два раза отключать всю энергию в здании через анимус благодаря силе Предтеч – ее, судя по словам Видика, я получил в храме, когда мы обнаружили ту комнату. Только вот я терял из-за этого сознание пару раз, так что толку от моих попыток всё равно не будет. Вы же, возможно, тоже получили эту энергию и сможете что-то сделать, не причинив себя вреда. Ну, я так думаю, по крайней мере.

– Ключевое слово, – хмыкнул Хэйтем. – Хорошо, я попробую что-нибудь сделать, но не обещаю, что получится.

– Спасибо, – поблагодарил Уильям, проводив призрак взглядом, пока тот не исчез в стенах.

Через несколько минут беспокойного ожидания тот вернулся, однако хороших вестей с собой не принес.

– Увы, у меня ничего не получилось, – с сожалением покачал головой Кенуэй, смотря, как было загоревшаяся надежда гаснет в глазах его потомка. – Я пытался сломать камеру в другой комнате, но вместо этого сломал стеклянный стол под ней. Боюсь, в этом состоянии я просто не могу сконцентрировать свою энергию на одном предмете.

– Ничего страшного, мы найдем другой выход. Не стоит так рисковать, – успокоил его Уильям, видя, насколько истощенным Хэйтем выглядел теперь – в конце концов, его тело было теперь ничем иным, как сгустком энергии.

Внезапно Уильям замолк, ощутив легкую тошноту, сопровождавшуюся странными изменениями внутри него – как вдруг его глаза пронзила кошмарная боль, и он вскрикнул, словно в припадке, задергавшись на месте.

– Что случилось?

– Не знаю, что-то… снова дурно стало. Не нравится мне эта комната, – ответил Уильям сдавленным голосом, чувствуя в горле ком – на миг боль отступила, и он смог наконец сделать вдох. Убрав руки от лица и ощутив на них влагу, он снова ощутил, как сдавливающее грудь чувство усилилось, и ему стало невыносимо душно, как тогда, в музее – отчего, разом вспотев, он быстро раскрыл ворот рубашки, словно бы она и пыталась сейчас сдавить ему горло. Затем в глаза снова ударила невыносимая резкость, и он начал быстро-быстро моргать. А когда через несколько секунд камера окрасилась в синий цвет, он лишь пробормотал с застывшим сердцем: – Кажется, «орлиное зрение» вновь включилось…

Когда же он увидел, что на самом деле скрывалось в этой комнате всё это время, его зрачки расширились, и он, продолжая оглядываться вокруг, в испуге произнес:

– Боже…

– Что здесь? – беспокоясь еще сильнее, спросил Хэйтем. Не получив ответа, он активировал собственное шестое чувство и огляделся вокруг.

– Видик сказал, что здесь держали Дезмонда и другого моего человека, – пробормотал Уильям, повернувшись к стене за своей спиной. Не сходя с кровати, он стал на колени и протянул руку к странным алым символам и знакам, которыми было исписано всё в этой комнате: и пол, и стены.

– Это кровь? – внимательно рассматривая их, спросил Хэйтем, время от времени переводя на потомка встревоженный взгляд.

– Кажется, да, – чувствуя, как внутри холодеет его собственная, чуть дрогнувшим голосом ответил Уильям. Его рука задрожала, когда он дотронулся подушечками пальцев до одного из символов. – Похоже, он так и покончил с собой, истощив себя из-за нехватки крови. Клэй…

Он медленно осел на кровати, продолжая оглядывать стены остекленевшим взглядом. И лишь когда цвета вокруг снова стали обыкновенными, он смог опустить опустошенный взгляд и закрыть лицо руками, бормоча осипшим голосом:

– Что они с тобой сделали?..

С каждым вдохом сердце, казалось, билось всё слабее о грудную клетку.

– Люси…